Admin - i aac1e39a59aada53

• Название: i aac1e39a59aada53
• Автор: Admin
• Жанр: Прочая старинная литература

---

   Наконец, когда всё было сделано, появилось начальство: поп, который предстоятель, сотник, который местным десятком стражи командует и староста Зубца без половины зубов. Все - "с сопровождающими их лицами". Народу снова полно. По всеобщему желанию и от народа многолюдства - сыск, спрос и суд пошли прямо во дворе:

  -- Ты - чьих?

   М-мать... Возможны варианты... с летальным исходом... вот не надо было мне с властями...! а коней - так отдать?! Тогда... Я никогда не лгу? - Тогда - правду.

  -- Я - Иван Рябина, боярский сын из Смоленска. Иду в Тверь по торговым делам. Со мной - слуга. Он немой.

   Если у них нет известия из Смоленска о моём "воровстве"... или - есть, но они, будучи суздальскими... Нет, похоже имени моего они не слыхали. Насчёт дел торговых - правда. Иду "мордой торговать". Что Сухан - не мой, а Велесов - правда. Я его так только... обихаживаю. А что не говорит... так я ж приказал - молчать.

   Иначе они на него насядут: он взрослый, им привычнее разговор с ним вести, а не с недорослем, хоть бы и боярского происхождения.

   Тем более... моё благородство... как-то им сомнительно. А почему одет по-простому? А почему сам на облучке был, сам за возчика? А почему с одним слугой? А почему боярский сын коням овёс засыпает, в конюшне спит, когда слуга его в тепле в доме лежит-полёживает?

   Мои вопли типа:

  -- А мне так хочется! Имею право! Законом не запрещено!

   Вызывали недоверчивое хмыканье:

  -- Так-то оно так... но не по обычаю.

   Удостоверить мою личность было некому. Общество пребывало в глубоком смущении и сомнении. Прямой вопрос попа:

  -- А когда ты, отроче, на исповеди последний раз бывал?

   И мой туманный ответ:

  -- О грехах своих знаю и каждый божий день раскаиваюсь.

   доверия к моим словам не добавили. Впереди уже маячил местный поруб. Просто - "до выяснения". Уже, отодвинув Сухана в сторону, начали перетряхивать нашу поклажу. Но тут, спасибо Марьяше, вытащили самый большой баул с одеждой. Парадный кафтан и бобровую высокую шапку я отдал "подмёнышу" в Дорогобуже. Но сестрица ухитрилась сунуть ещё шитый бисером пояс. А уж "сапоги с носами"... - окончательно добили подозрения аборигенов.

   Какой-то благообразный старичок, похожий на рождественского гномика своими красными щечками и носом в обрамлении белой бороды, что-то энергично зашептал на ухо старосте. Тот открыл рот, демонстрируя потенциально обширное поле деятельности для ближайшего зубного мостостроителя. Потом передвинулся к уху сотнику, недоуменно разглядывавшего мои "огрызки". Тот покивал и озвучил:

  -- Ага... Ну... Ты, эта, боярич... Мда... что за хрень?! Никогда такого уродства не видывал! Правду говорят: смоленские все мозгой свернувшие. Ладно. Ты в Тверь идёшь? Поутру тронешься? Попутчика возьми. Вона его.

   И сотник ткнул пальцем в "гномика". Дедок радостно заулыбался, собирая круглое личико морщинками как печёное яблоко. Я кивнул.

   Так сложилось, что в первой жизни у меня не было проблем с попутчиками на трассах. Подбросить кого-то... Не о приработке речь. Когда гонишь в ночь - очень полезно, если рядом кто-то хоть что-то балоболит. И самому автостопом приходилось. Попадались дальнобойщики, которые сразу спрашивали:

  -- Анекдоты знаешь? Трави.

   А то бывало - просто начинаешь пересказывать какую-то книгу. Под настроение и интерес конкретного слушателя. Чтобы не заснул. Улететь-то в кювет - обоим не хочется. Иной раз - уже и вылезать пора, а:

  -- Погоди-погоди. Дорасскажи. А чем там дело кончилось? Ну, встретились они или как? А убийца-то кто? Да ты что?! Вот я так сразу и подумал.

   Так что, противопоказаний у меня не было. А "за-показания" были: "гномик" - местный, дорогу знает. Да и очень не хотелось идти против местного начальства: если они к своим подозрениям вернуться, то могут дело обернуть для меня плохо.

   Контуженного моим кистенём парня поволокли в застенок. Завтра его - "на поток и разграбление". Но свидетелей-то нет, он из конокрада в любой момент может превратиться в жертву. Моего разбойного нападения. А что коня за узду держал, так немой слуга попросил выгулять... Вот мне нынче, "на бегу из-под топора", только права качать, да правду искать!

   Возчики ещё по-приставали: расскажи да расскажи. Но я по-отнекивался да спать и завалился. Ещё затемно заявился "гномик" с мешком. Запряглись, выкатились. Оглядываясь на крест Зубцовской церкви, приняли вправо, пошли-покатились по Волге-матушке.

   От Зубца Волга идёт почти прямо на север, есть только пара крутых петель. По западному, левому берегу - крутой обрыв, тёмный лес поверху. По правой стороне - луга, снегом покрытые. Почти Тургенев:

   "Утро туманное, утро седое,

   Нивы печальные, снегом покрытые,

   Нехотя вспомнишь и время былое,

   Вспомнишь и лица, давно позабытые".

   В дороге только и вспоминать. "Помню, ты ещё молодушкой была...". Как-то там они? Мои "молодушки"...

   От Зубцова до Твери считается полтораста вёрст. Тройка отдохнула, воз не тяжёлый, но за день не пройдём - погода меняется, облака натягивает, к ночи, поди, и снегопад будет. "Гномик" говорит: ближе к Твери есть знакомое место, на постой примут.

   Проскочили древнее, племенных ещё времён, городище - Любим-город. В славянских землях такие названия часты. От Любека и Люблян до вот этого, ещё словен ильменских, городка. На картах моего времени искать - бесполезно. Ещё один "Китеж-град": выжжен под ноль татаро-монголами. Дважды. Но у него другая судьба: город исчез, а место заново заселилось.

   В самом конце 13 века, полвека спустя после "Погибели Земли Русской", через пять лет после повторного уничтожения в здешней местности 14 отстроенных городов в ходе "Дедюнёвой рати", упоминаемый уже мною прежде князь Михаил Хоробрит нашёл здесь одинокую сумасшедшую старуху-"старицу". Пряталась она в пещерах в береговом обрыве. Местность обезлюдела совершенно и никто не мог сказать: как зовётся речка, впадающая здесь в Волгу, что за городок здесь прежде стоял. Хоробрит поставил крепостицу и назвал её по-простому - "Городок". А речку по старухе - "Старица".

   "Городков" на Волге много, через пару веков имя реки перешло на поселение. А вот как звали ту старушку, которая в одиночку здесь в пещерах зимовала-бедовала, но от родных могил не уходила - никто не знает. Да и то сказать: не велика птица, чтобы по имени зваться, у нас на Руси таких - во всякий год на всяком пепелище.

   Часа через три, уже затемно, приняли влево, вытянулись по ложбине-промоине в крутом береге к воротам усадьбы. Усадьба, видать, новёхонькая - ворота и частокол не потемнели ещё. "Гномик" наш к воротам сбегал, в окошечко открытое чего-то потолковал, ворота раскрыли.

  -- Давай, заезжай! У хозяина и банька горячая, и с Крещенья снеди осталось.

   Да уж, давненько я в баньке не парился. Надо и погреться, и помыться, и вошек погонять.

   Усадьба, и правда, этим годом поставлена: кучи мелочей нет, разное чего - не доделано, дерево свежее. Отдельных изб челядинских почти нет, службы по двору - не все, да и те, что есть - не используются. Сена не дают! Говорят - мало у них. А вот овса - хоть залейся. В смысле - засыпься. В конюшне - всего пара лошадок. Такие... мухренькие. Не боярские кони. Понятно, что в хозяйстве всякие бывают. Но других-то... не видать.

   Какое-то... запущенное хозяйство. Новое, а уже запущенное. Народу мало, баб вовсе нет. Как же так?! Как же они без баб справляются?! Терпят, наверное. В смысле: постирушку, готовку, уборку... И ещё чего-то не хватает... Чего-то...

   Факеншит! Собак нет!

  -- Сухан, красный.

   Странно ли, что я, со своими заморочками из 21 века, ввел на "Святой Руси" совершенно не святорусскую систему - систему "цветных уровней опасности"? "Зелёный" - врага не видать и не слыхать. "Жёлтый" - возможно, но не обязательно. "Красный" - враг здесь. Дальше уже команда "бой".

   С "зелёным" - мы дома сидим, в дороге - обычно "жёлтый", брони частью вздеты, оружие под рукой, но не на виду. А когда в руках - уже "красный".

  -- Эта... ну... а чегой-то? Чего красный-то? Нос, что ль?

   Наш сопровождающий, местный конюх - проявляет любознательность. Мужик... как мужик. Невысокий, широкий, бородатый. Как слуга... не выучен. Ну да от конюха особо вежества - ждать не следует.

  -- Ну. У тебя. ЧуднО - теплеет же, а нос-то... Во, блин, отвалиться сейчас.

   Я продолжал нести ахинею, старательно разглядывая нос конюха. Мужик старательно скосил глаза, пытаясь в полутьме конюшни разглядеть окраску, потёр его ладонью.

  -- Вроде ничего... Вроде не поморозил... Вроде... А ты это... чего это?

   Под его междометия я подошёл ближе и, на очередном шаге, между делом приподняв колено, выдернул свой "нож засапожный". Не знаю, что у княжьих гридней в сапогах, а у меня финка - мне так привычнее.

   Конюх встревожился, заволновался, не отпуская свою нос, начал пятиться к воротам. И резко прижался к стенке, когда мой "финяк" приподнял ему бороду и упёрся остриём в шею.