Павел Нерлер - «Посмотрим, кто кого переупрямит…»

• Название: «Посмотрим, кто кого переупрямит…»
• Автор: Павел Нерлер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-093737-0

Надежда Яковлевна Мандельштам (1899–1980) – вдова поэта Осипа Мандельштама, писатель, автор знаменитых на весь мир мемуаров, без которых сейчас невозможно говорить о России XX века, о сталинском времени. Судьба посылала ей одно испытание за другим: арест мужа, ссылка, его смерть в лагере, бездомность, война, судьба стопятницы, бесконечные кочевые годы… И через все беды – отчаянные попытки спасти архив поэта, спасти СТИХИ, донести их до читателя. И ей это удалось.

Книга составлена из переписки Н. Я., воспоминаний о ней, свидетельств, архивных находок. И все вместе – попытка портрета удивительной личности, женщины, которой удалось «переупрямить время».

---

Предъявляя претензии, возможно и обоснованные, к отдельным преподавателям, которые “неохотно берутся за теоретические курсы”, предпочитая совершенствоваться в узкоспециальных областях: лексики и фонетики, отказываясь от истории языка, Глухов не оставляет попыток задеть Мандельштам и вынести ей “моральный” вердикт:

“Анализируя итоги выполнения учебного плана, следует отметить недостатки в преподавании теоретических дисциплин, в особенности по истории языка. Перестройка преподавания этой важнейшей дисциплины прошла по сути формально. Работа т. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» не положена в основу преподавания, и если в ходе лекций о ней и вспоминают, то в отрыве от программного материала. Лекции по истории языка, особенно на английском отделении, носят схоластический характер[279]. Преподаватель Мандельштам не имеет строго продуманного, методически целостного плана. Каждая лекция представляет собой отрывочные сведения, не приведенные в определенную систему и не связанную с предыдущим материалом”.

Находятся у Глухова причины упрекнуть Мандельштам и за читаемый ею курс “Перевод”, так как студенты английского отделения, переводя на госэкзамене те или иные тексты зарубежных писателей, не дают при этом “анализа исторической эпохи, социально-классовой принадлежности автора, не вскрывают положительных черт героев произведений и т. д.”.

Глухов отмечает претензию со стороны Мандельштам на руководство кафедрой. “Эта беспринципная борьба за руководство кафедрой заставила Мандельштам сколачивать вокруг себя группу единомышленников”.

В качестве примера Глухов приводит вопиющий, по его мнению, факт, когда преподаватель Аш была освобождена от работы: “Мандельштам, протестуя, добилась обратного ее приема, а вызывала к себе преподавателя Козлову и настаивала отказаться от преподавания лексики ‹…› Когда вопрос с Аш был все-таки решен и она была освобождена, Бикель предлагала запланировать на лексику или Мандельштам, или Туркину, но не Козлову или Голенко, хотя знала, что Туркина в течение года неоднократно срывала занятия, опыта у нее также нет, учебный год закончила не блестящими показателями. Эти примеры свидетельствуют о наличии беспринципной групповщины ‹…› В этом году кафедры пополнились молодыми… это поможет оздоровить обстановку”.

Насколько она была “оздоровлена” и как в этом случае повела себя “молодежь”, показывает уже протокол заседания кафедры английского языка № 13 от 11 марта 1953 года. Глухов знал свое дело.

3

Итак, опальная жизнь Н. Я. Мандельштам в Ульяновском педагогическом институте началась не в 1953 году, а гораздо раньше. С большим или меньшим постоянством она продолжалась практически все годы ее пребывания в Ульяновске.

Была ли она в этих гонениях одинока? Разумеется, нет.

В то же время она была окружена не только врагами. Рядом были и другие – такие, как биолог Александр Александрович Любищев или историк Иосиф Давидович Амусин. Имена известные, не нуждающиеся в комментариях.

Что касается ее гонителей, то они в большинстве своем должны были бы кануть в небытие. Однако благодаря встрече с гонимой и им выпала “честь” всё же остаться в истории – рядом с ней. Ограничимся поэтому на их счет лишь небольшими справками, составленными на основе их личных дел.

Глухов Иван Кузьмич (1892–1962) – кандидат философских наук, с 1939 по 1941 год работал директором Ульяновского пединститута. После почти девятилетнего перерыва вернулся назад в Ульяновск, в сентябре 1950 года вновь устроился на работу в институт на ставку доцента кафедры основ марксизма-ленинизма, с 26 октября 1950 года по 1 февраля 1953 года исполнял, по совместительству, обязанности декана факультета иностранных языков. С 1959 года на пенсии[280].

Старцев Виктор Степанович (1894–1973) – кандидат географических наук, доцент, начинал свою научно-педагогическую деятельность на Урале, в вузах Свердловска и Челябинска. До выхода на пенсию в 1962 году работал в Пермском индустриально-педагогическом институте. В августе 1952 года Министерством просвещения РСФСР был назначен директором Ульяновского пединститута, одновременно исполнял обязанности зав. кафедрой педагогики. Осенью 1954 года переехал в г. Молотов (Пермь) и перевелся из Ульяновского педагогического в Молотовский, где был назначен зав. кафедрой экономической географии[281].

Тюфяков Павел Алексеевич (1907–1954) – после окончания Пермского индустриально-педагогического института работал на различных должностях в сфере школьного и высшего образования: в гороно, преподавателем-ассистентом и заведующим кафедрой литературы, помощником заведующего учебной частью вуза, деканом и т. д. Участник Великой Отечественной войны, которую закончил в звании подполковника. Летом 1950 года переехал в Ульяновск и был назначен зам. директора педагогического института “по учительскому институту” и старшим преподавателем кафедры литературы. В 1951 году, в связи с закрытием учительского института, переведен на должность заместителя директора по заочному отделению. Также непродолжительное время исполнял обязанности зав. кафедрой немецкого языка. Был секретарем партбюро факультета иностранных языков[282].

В 1971 году в газете “Русская мысль”, издаваемой в Париже, в номере от 18 февраля появилась небольшая заметка, подписанная инициалами “О. И.”: “Нас было 12 человек неугодных, увольняемых летом 1953 года из Ульяновского педагогического института. Эта группа состояла из десяти евреев, меня – русской, человека сомнительного, с советской точки зрения, происхождения и родственных связей, – и одного партийца, явно не соответствующего по своим знаниям должности ассистента; кроме того, он пил и избивал жену.

Среди увольняемых была Надежда Яковлевна Мандельштам, жена поэта Осипа Мандельштама, старший преподаватель английского языка на инфаке.

Однажды я зашла к директору института Старцеву; на столе у него лежала телеграмма, подписанная “Депутат Верховного Совета СССР Илья Эренбург”.

В телеграмме Эренбург просил не увольнять жену поэта Осипа Мандельштама. Телеграмма не помогла, и Надежду Яковлевну уволили. Все увольняемые подали заявления в высшие инстанции с просьбой отменить решение института.

В институте были оставлены: конечно, пьяница-партиец; я, как недавно окончившая, на старости лет, аспирантуру; одна еврейка, неожиданно захворавшая скарлатиной. Остальные были уволены и устроились по своей специальности в городах лучше, чем Ульяновск.

Но для Надежды Яковлевны не нашлось места ближе, чем Чита” (с. 3).

О некоторых из уволенных, не раскрывая их фамилий, Н. Я. напишет в своих “Воспоминаниях”: “Я собирала и упаковывала вещи, когда ко мне ворвалась женщина с моей кафедры ‹…› Когда выгоняли меня, она лежала в больнице. Выросла она в Галиции, жадно читала советских писателей и верила каждому слову. Приехав в Ульяновск, она долго несла зарубежно-комсомольскую чушь, хотя уже испытала репрессии-минимум – из первого вуза, где она работала, ее выгнали по пятому пункту. Она сочла это местной ошибкой, но, когда выяснилось, что пятый пункт стал центром внимания и на идиллию соцреализма полагаться нельзя, у нее вдруг открылись глаза. И сейчас – с порога – она крикнула: «Сталин умер!»”[283]

Здесь речь идет о Марте Моисеевне Бикель (1920–1994[284]), уроженке румынского города Радауцы (Радауци), где она прожила до переезда в Черновцы 14 лет. Первым вузом, в котором она работала и откуда ее, по словам Мандельштам, уволили “по пятому пункту”, был Черновицкий университет. Здесь, как видим, от увольнения ее спасла случайность – скарлатина и госпитализация. В Ульяновске Бикель проработала до 1957 года, переведясь на работу в Горьковский иняз[285].

Другим преподавателям повезло меньше: “В день, когда я уезжала и мои вещи грузили на машину, я заметила во дворе кучку народа. Оказалось, что двое с кафедры математики – муж с женой, – коротконогие евреи с кучей детей, только что горько оплакивавшие вождя, накануне ночью были сняты с работы на экстренном заседании кафедры. Оба они свято верили, чему их учили, и спокойно рожали детей, не сомневаясь, что их ждала счастливая жизнь… Не выдержав чистки, оба сошли с ума и, взявшись за руки, плясали и громко голосили во дворе. Студентам они доставили истинное удовольствие… Их увезли, как мне потом рассказал Любищев, в психиатрическую, они поправились, а осенью обоих вернули на работу. Оба они были выдвиженцами и впервые столкнулись с реальностью. Она, говорят, понимала математику, а муж, методист, был невежественным, как все методисты”[286].

В этом эпизоде фигурируют преподаватели кафедры математики: кандидат педагогических наук Матвей Семенович Мацкин (1913 –?) и его жена, доцент, кандидат физико-математических наук Роза Юдовна Мацкина (1923 –?)[287].