Павел Нерлер - «Посмотрим, кто кого переупрямит…»

• Название: «Посмотрим, кто кого переупрямит…»
• Автор: Павел Нерлер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-093737-0

Надежда Яковлевна Мандельштам (1899–1980) – вдова поэта Осипа Мандельштама, писатель, автор знаменитых на весь мир мемуаров, без которых сейчас невозможно говорить о России XX века, о сталинском времени. Судьба посылала ей одно испытание за другим: арест мужа, ссылка, его смерть в лагере, бездомность, война, судьба стопятницы, бесконечные кочевые годы… И через все беды – отчаянные попытки спасти архив поэта, спасти СТИХИ, донести их до читателя. И ей это удалось.

Книга составлена из переписки Н. Я., воспоминаний о ней, свидетельств, архивных находок. И все вместе – попытка портрета удивительной личности, женщины, которой удалось «переупрямить время».

---

Не ходите с ним. Не надо… Пусть идет один…[229] Вместе пойдете потом. Письмо положите в конверт, но не заклеивайте…

Целую вас крепко…

Приедете ли вы в следующее воскресенье?

Если вы позвоните А. А. и она потребует, чтобы письмо принесли вы, скажите ей, что Н. В. не отдает письма, потому что хочет на нее посмотреть. Вот тогда можно пойти вместе. Я хочу, чтобы она его посмотрела.

Люсенька, не бойтесь великанов, они лучше карликов. Мне скучно дышать в Тарусе, потому что у вас нет кислорода.

Умоляю приехать отдохнуть. Пусть вас привезет Варька в следующую субботу.

Талечка! Отпустите Люсю. Потом приедете отдохнуть вы. Понемножку все подышат Тарусой.

Как Никитка? Жду письма.

Позвоните Наталье Ивановне, скажите, что я ее просто целую. Надя.

Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди и Н. Г. Корди понедельник 10 июля <1961 г., Таруса>

Варюшка! Бывает же на свете такая маленькая дрянь, что не пишет писем!

Как вел себя медведь у А. А. и как они понравились друг другу?

Как относится к нему мама? Испугана?

Талечка? Вы сами?

Что значит “выйти замуж”..? Как ваши отношения? Еще не порвали?

Оттены дают благословение на брак, но сегодня Николай Давыдович, поговорив по телефону с вернувшимся в Калугу Н. В., грозно сказал: “Я требую церковного брака”.

Хороший ли он человек? Если нет, то он гениальный актер. Все мы думаем, что он очень хороший человек. Но и с гениальным актером стоит пожить. Во всех случаях игра стоит свеч.

Две недели уже прошли. Вы еще не разошлись?

Сообщили ли вы Н. В., что вы не Спиноза, а просто бедный медвежонок?

Обещали ли ему бросить его после первой измены?

Срочно покажите ему всех Юль. Надевая шоры, никто еще мужей не удерживал.

Как физика и диссертация?

Прошел слух, что вы опять больны. Чем? Верно ли это?

Видите, сколько неизвестного.

Я очень беспокоюсь об Анне Андреевне. Если в следующее воскресенье не приедете в Тарусу, я съезжу в Москву и увезу маму. Довольно ей сторожить вас – всё равно ни мне, ни ей уже ничего не сделать. План перевыполнен. Надя.

Где Женичка?

Что пишет Сима? Он бедный жук.

Люсинька! Вы так, видимо, напуганы, что не решаетесь покинуть Варю. Напрасно. Эта история уже нам не подвластна. Будущее тоже не в наших руках. Доверьтесь судьбе и не губите лета в городе. Как Никитка?

Свинство, что вы мне не пишете.

Получили ли вы мою доверенность?

Деньги должны прийти на этой неделе. Купите Варьке материю на хорошую зимнюю юбку.

Обещанное вами письмо не пришло. Откликнитесь. Надя.

Н. Я. Мандельштам – В. В. Шкловской-Корди 16 февраля <1962 г., Таруса>

Дорогая моя законная семья!

Что у вас слышно? Как вам живется? Беспокоюсь, что вы опять гриппуете. Напишите, как у вас. Сестра Шуры Румнева[230] влюбилась в Никиту, о чем <м>не сообщил приезжавший в Тарусу Шура.

Колечка, чего вы волнуетесь, кто будет писать об Осе? Имеет право каждый. В это вмешиваться нельзя. Я считаю, кстати, что Вознесенский в сто раз лучше Чуковского, например. Мне могут нравиться или не нравиться его стихи, но против него у меня никаких возражений нет. Я просмотрела порядок, который сделал в вашей книжке Оттен. По-моему, очень выигрышно и хорошо. Чуточку есть сырое в начале. А развитие получается интересное. Огорчает нервичность стихов – почти всех. Это жаль. Но это вы.

Мне кажется, что это мешает вам выйти на большую дорогу. Впрочем, это не только в вас дело, а в том, что жизнь складывалась так, что живое восприятие ее всегда было нервичным. И всё же, если б такая книжка вышла, было бы очень хорошо. Она, так сказать, портретна. Чем черт не шутит, начните ее толкать. Целую всех. Н. М.

Я приеду, наверное, на день-два в конце февраля, а потом надолго в конце марта.

А вдруг нам удастся получение квартиры и обмен, и я окажусь с вами!

Н. Я. Мандельштам – В. В. Шкловской-Корди 16 <декабря 1962 г., Псков>

Варенька и все девочки и мальчики!

Сейчас я жду выступления по радио моего любимого писателя Кочетова[231].

Оно будет в 20 часов по московскому времени. Ура! я услышу дорогой голос.

В Союз Воронкову[232] не звоните: я уже получила деньги.

А вот к Луконину[233] надо бы. Но его, наверное, не зовут к телефону.

Рада, что кофта пришлась Тале. А что Люся не будет носить, я знала. Она даже канареечку не носила. Такая хитрая…

Я в бешенстве, что сократили Осины стихи. Были вы на выставке в Манеже? Она еще не закрыта?

Не придирайтесь к Володе[234]. Вы так же любите снобов и модников, как он.

Что я думаю про Бродского? Ровно ничего: я не люблю полу-абстракционизма в стихах. Это потоки, льющиеся с равномерной силой и безразличием. Но что страшно, это часто пахнет самоубийством. В стихах. Это страшновато. А сам он рыжий пляшущий еврейский дервиш. Убедительно, но никому от этого легче не было.

Мне что-то тяжело живется – болит сердце (психически) и душа (физически). Оттены пишут, что вызовут меня на неделю в Москву. Вероятно, надеются на прописку. Что ж. Но выйдет ли, неизвестно.

В Пскове как в Пскове.

Скучаю по вас и по Жене. Мне очень одиноко, хотя здесь есть милые люди.

Целую вас всех крепко. Надя.

Неужели нам так и не удастся поселиться вместе?

Что у Никиты со “снами”? Чрезмерная чувствительность? Надоела школа? Бедный зверек. Что он говорит?

Что слышно у Стасика[235]?

Мне мерзко, что выбирают Слуцкого представителем Мандельштама[236].

Новая строфа в песенке “Тов. Ст., вы большой ученый”[237]. (Мне прислали: так сейчас поют.) Это вторая:

В Москве открыли ваш музей подарков,
Сам Исаковский пишет песни вам,
А нам читает у костра Петрарку
Фартовый парень Оська Мандельштам.

Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди и Н. Г. Корди 6 января <1963 г., Псков>

Варенька, Люся, Таля – девочки мои! Что вы без меня делаете? Как Люсино здоровье? Что вам говорил Ник. Ив.? Что делали под Новый год? Откликнитесь.

Страшно приятно было получить Юлю. Но сейчас очень без нее пусто.

Оттены пишут, что Коле, то есть “Панчу”, и Варе без меня грустно.

И мне тоже без вас плохо. Пора съезжаться.

Но я приеду только через месяц, да и то на одну неделю. Здесь это не очень просто.

Все верят в комнату. Посмотрим. Что сделают с Осей – объявят его абстракционистом или борцом с культом личности? И то, и другое возможно.

Я ем Юлькин апельсин и плачу. А может, и Варюшка когда-нибудь соберется. Здесь подадут заявку на вечер Панченко, Куняева и еще кого-то, кого назвал Куняев. Было бы мило.

Целую вас всех. Надя.

Как Никитка? Что за сны? Как Коля и Никитка учатся? Сколько раз в неделю? Я слышала, что у них вычитают деньги за пропуски[238]. Правда?

Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди и Н. Г. Корди <февраль-март 1963 г., Псков>

Милые мои!

Ко мне как будто собираются Оттены, а я как будто собираюсь в Ленинград.

Получила от вас первое общее письмо. Спасибо. Не забывайте писать… Очень уже я пугаюсь.

Варюшка! Вам я, наверное, через несколько дней пошлю белую кофточку. Если только мне ее сделают… Вязальщица заподозрила меня в спекуляции ее кофтами, потому что одну я послала Елене Михайловне, другую заказала для вас, да еще две себе. Это ей показалось подозрительным. И она прямо стала допытываться, почем я их “сбываю”… Ей, верно, показалось, что она продешевила (а этого – увы! – не было!) и что я уже покупаю за ее труд машину. Так что ваша кофточка под угрозой.

А Коле – солженицынская деревня тоже не моя. Он не очень разговаривал с людьми и взял их по внешнему облику и, может, поступкам (внешнее послушание) плюс каратаевская концепция. Поэтому мне не очень нравится его Матрена. Интереснее всего, по-моему, это “Случай в Кочетовке”. Говорят, что он близок к Платонову. Этого я читала очень давно. Говорят, хорош.

Мне очень интересны всякие “группки” вроде тех, что… Я в них что-то верю. Дай вам бог.

А про деревню думайте. Очень трудно.

Кстати, моя Поля очень похожа на тех, что я знала в деревне без дачников.

А еще я знала студенток педвузов. Это особый случай, даже если они из деревни или учительствуют в деревне.

Сейчас они у меня странные. С одной стороны – секс и спорт (ужас Володи[239]); с другой – всеотрицатели, а всё же в них что-то есть. Но это – увы! – не деревня, как в Чебоксарах, а мещанский город.

Смотрите, меня довели до запретного слова. Я ведь и с Герценом из-за этого слова поссорилась.

Целую вас всех. Надя.

Н. Я. Мандельштам – В. В. и В. Г. Шкловским-Корди <29 марта 1963 г., Псков>

Варюшенька! Очень рада, что за кофточку 5+. Вы в ней не были уверены, пока ваши подружки не заклохтали.

А что мне Коля не отвечает? Получил он “Алексея”? Не понравился? Пусть так и скажет.