Лев Гурский - Пробуждение Дениса Анатольевича

• Название: Пробуждение Дениса Анатольевича
• Автор: Лев Гурский
• Издательство: ПринТерра
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98424-103-8

Действие новой книги Льва Гурского происходит в недалеком будущем. Главный герой, Денис Анатольевич Кораблев, во время банкета по поводу его вступления в ответственную должность на радостях выпил лишнего — и потом никак не мог остановиться в течение нескольких месяцев. Но в один прекрасный день он все же протрезвел. Теперь у него жутко болит голова и очень, очень скверное настроение… Трепещи, страна! Ведь Денис Кораблев — ни много ни мало сам новый президент Российской Федерации.

Русско-американский писатель Лев Гурский известен как автор романов «Спасти президента», «Траектория копья», «Есть, господин президент!» и др. Французская газета «Фигаро» назвала писателя «мэтром кремлевского триллера». По книге «Перемена мест» был снят популярный телесериал «Д.Д.Д. Досье детектива Дубровского».

---

При этом автор вовсе не испытывает неприязни к «политикуму» как таковому, избегая классического деления всех политических игроков на бесов и балбесов. Во всех книгах «президентского цикла» обязательно появляются персонажи, симпатичные автору и читателям. Увы, в новой книге не нашлось места Василию Козицкому и Фердинанду Изюмову, зато после 10-летней паузы на сцену вернулся эффективный управленец Болеслав, в середине 90-х возглавлявший администрацию президента («Спасти президента»).

Наконец, по книге разбросано множество намеков и аллюзий. Причем чем сильнее читатель погружен в близкие Гурскому политический и литературный контекст, тем больше открывается ему подтекстов и скрытых цитат. Самые внимательные читатели и вовсе могут рассчитывать на «бонус», обнаружив, что и Д. Кораблев в немного ином качестве фигурировал в книгах Гурского еще в середине 90-х.

Впрочем, есть немало отличий от привычного формата «президентского цикла».

Во-первых, Гурскому требовалось не продолжить прежние сюжетные линии, а найти ключ к описанию новой политической эпохи. Нечто подобное он предпринимал в «Никто, кроме президента», когда потребовалось объяснить причины серьезного изменения курса российской власти на рубеже 2003–2004 годов. Теперь автору предстояло разобраться с подоплекой и перспективами «новой оттепели».

Во-вторых, меняется жанр повествования. Раньше в лихо закрученном квазидетективном сюжете участвовали множество игроков — спецслужбы и премьеры дружественных держав, партийные лидеры и адепты «третьего срока». Теперь интрига закручена не столь остро (автор хотел было подчеркнуть это в первом варианте названия книги — «Один день Дениса Анатольевича» — но затем сменил его на более обтекаемое). Теперь это скорее «комедия положений». Ироническое пародирование ситуаций для Гурского стало важнее, чем портретное сходство с сегодняшними политическими игроками. Бессмысленно, например, рассуждать о сходстве главного героя «Пробуждения» с действующим главой государства: Денис Кораблев одновременно похож на всех современных чиновников и не похож ни на кого (из числа реальных исторических персонажей Кораблев почему-то больше напоминает оказавшегося в очень похожей ситуации Геннадия Янаева).

Персонажи параллельной вселенной Гурского вообще больше похожи не на «политических тяжеловесов», а на импровизирующих участников кукольного театра. Увы, стремясь достичь большего сходства с реальностью, писатель на этот раз пожертвовал драматургическим эффектом.

Вывод Гурского звучит вполне однозначно и по-постмодернистски: в России налицо «оттепель» и даже признаки «глобального потепления», но на политическую практику это никак не влияет. Правда, политика от этого не становится скучнее, тривиальнее или прозрачнее.

Леонид ФИШМАН, доктор политических наук ЧТО У ПРЕЗИДЕНТА В ГОЛОВЕ?

Очередная книга Льва Гурского формально принадлежит к его президентско-детективному циклу, но концептуально скорее примыкает к предыдущей — биографии Романа Ильича Арбитмана.

Связь между книгами не очевидна, поэтому требуются разъяснения. Как известно читателю предыдущей книги, у президента Арбитмана были проблемы с головой, ибо в детстве в ее пробил метеорит, да так там и остался. Вероятно, это инородное тело стало причиной уникальных паранормальных способностей президента, что обусловило специфику периода его правления.

Инородное тело находится и в голове у героя настоящей книги — нового президента России Дениса Кораблева. Это — похмельная «слива», которая терзает его на протяжении почти всего действия. Более того, президент Кораблев и весь остальной период своего правления находится в, так сказать, «измененном состоянии сознания» — перманентном запое. Но точно так же, как президент Арбитман, он производит впечатление вполне здравомыслящего человека… если, конечно, не знать о его не менее, чем у Арбитмана, уникальной способности — в период запоя действовать на автомате.

На этом сходство заканчивается. Метеорит в голове президента Арбитмана превратил период его правления в добрую волшебную сказку. Как видно из последней книги, алкоголь и похмельная «слива» оказывают на Дениса Кораблева несколько иное воздействие.

Причина тут, по видимости, такая. Президент Арбитман по природе своей был человеком добрым и склонным к либеральным ценностям, этаким либеральным феем. Президент Кораблев — не добрый и не злой, не либерал и не имперец, он просто политический карьерист, чиновник, достигший высшей власти при покровительстве старшего товарища П. П. Волина… ассоциации весьма прозрачны. Он есть персональное воплощение так называемой «Русской власти» в чистом виде, власти, ориентированной прежде всего на воспроизводство самой себя.

Что может заставить такую власть изменяться саму и пытаться изменять общество, проводить какие-нибудь реформы или контрреформы? Да, в сущности, ничего, если только не существует серьезных внешних вызовов. Но именно в такой ситуации мы и обнаруживаем главного героя, президента Кораблева, который «шестой уж месяц царствует спокойно» и, в отличие от Бориса Годунова, вполне счастлив. Над ним не каплет. Имеющий место быть мировой финансовый кризис, в альтернативной реальности Гурского, видимо, не очень обременителен, а все прочее — рутина.

Поэтому единственной причиной изменения поведения президента является лишь смена его внутренних состояний, прямо как у деспота из «Персидских писем» Монтескье. В нетрезвом виде деспот может казаться таким либералом, что ставит в тупик даже врага трех российских президентов олигарха Березу. В виде же трезвом и похмельном деспот как волюнтарист и самодур уже больше похож на консерватора, реакционера, имперца и т. д. Но это не потому, что он таким на самом деле является. Какие, к черту, либералы, консерваторы, коммунисты, имперцы и прочие перцы — это все понятия, имеющие смысл только с точки зрения внешнего наблюдателя, просвещенной Европы или оппонирующих ей местечковых почвенников, но не самого деспота. Деспот находится в иной системе координат, и у него в данный момент просто голова болит.

Ну скажите на милость — что общего имеют с либерализмом, например, позволение журналистам носить огнестрельное оружие, поручение написать новый гимн Бобу Дилану, назначение генеральным прокурором чернокожего англичанина Ливингстона, усыновление какого-то толстого мальчишки или ежедневные выступления с сенсационными разоблачениями тайн прошлого? Это все достойно развлекающегося пьяного деспота и самодура. С другой стороны, так же мало имеют общего с имперскими замашками подбрасывание кучи дохлых кошек пресловутому Березе, планирование грабительского налета на Грузию, пытка неугодного журналиста икрой и шампанским или обзывание американского президента вьетнамской макакой. Это всего лишь раздражение деспота похмельного. И когда раздражение вместе с похмельной болью проходят, деспот достигает блаженного равновесия, в котором ему ничего особенного не надо, кроме, конечно, как и дальше оставаться деспотом: «Господи, подумалось мне, да зачем все это? Жизнь прекрасна. Мысленно я перевернул бинокль и сквозь него глянул на крохотных Березу и Суликошвили. И подивился вдруг, с чего бы России связываться с этими маленькими, пусть и не очень приятными существами? Должны же у нас быть какие-нибудь гномы и эльфы (…) Я не собираюсь вмешиваться в чужие дела. У меня сегодня — своя победа: никакая дрянь под черепом меня больше не беспокоит… Бессмертие мне не грозит, сказал себе я, но в ближайшее лет пятьдесят умирать я не собираюсь».

Понятно, что Льву Гурскому более симпатичен Кораблев в своей пьяной ипостаси, который напоминает либерала и обладает некоторой привлекательной широтой души. Фактически же получается, что в России либеральный правитель — пьяный самодур, тогда как имперец — самодур похмельный. Однако и в похмельном волюнтаризме русской власти есть нечто если не привлекательное, то полезное. Ведь этот самодержавный и эгоистичный волюнтаризм при всех его отталкивающих чертах явление все-таки «человеческое, слишком человеческое», т. е. нечто лишенное, по большому счету каких-то сверхчеловеческих претензий и им противостоящее. Именно об этом и написаны последние разделы книги.

Прежде всего, обращает на себя внимание сцена, в которой описана аудиенция, данная Кораблевым патриарху Мефодию.

Находясь в благостном расположении духа, вызванном временным облегчением головной боли, Кораблев последовательно предлагает Мефодию невиданные налоговые льготы, возврат всех икон из музеев, церковную цензуру на телевидении, контроль церкви над Интернетом, а также школьным образованием, введение священников в армии с присвоением им высоких воинских званий, возвращение церкви всей собственности и земель, церковную десятину, искоренение всех конкурирующих конфессий и, наконец, солидную долю светской власти в виде постов вице-президента, а в перспективе, и президента. Все эти меры, по сути, осуществившись, привели бы к установлению теократии с непредсказуемыми последствиями.