Пэтти Блаунт - Некоторые парни… (ЛП)

• Название: Некоторые парни… (ЛП)
• Автор: Пэтти Блаунт
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Некоторые парни позволяют себе лишнее. Некоторые – способны разбить твое сердце. Но один мальчик может помочь тебе исцелиться. Встретив Йена, Грэйс боится. Боится, что он отвергнет ее вслед за всей школой, вслед за ее семьей. Ведь после того, как она обвиняет местного золотого мальчика в изнасиловании, город оборачивается против Грэйс. Все называют ее шлюхой, обманщицей. Все… кроме Йена. Он забавный, добрый, и тоже не без секретов. Но как довериться лучшему другу парня, который тебя изнасиловал? Как поверить в любовь?

---

– До сих пор не вижу тут проблемы. – Джекс пожимает плечами и стукается кулаками с парнем, сидящим рядом.

– Серьезно? Не видишь проблему? Что, если бы мой отец заплатил тебе, чтобы ты на мне женился? Я тебя на дух не переношу, и тебе определенно не нравлюсь. Ты не видишь тут проблемы?

– Тебе бы пришлось спать со мной, потому что ты легально моя жена, и все такое. – Он ухмыляется. – А еще тебе бы пришлось делать все, что делают жены, типа, убирать, готовить, стирать мою одежду. Я б так жил, даже если ты…

– Джекс, достаточно, – миссис Кирби перебивает его, прежде чем он успевает назвать меня словом похуже мегеры, но уже поздно. Я знаю, что Джекс собирался сказать. Остальная часть класса тоже знает. Пытаюсь скрыть свою боль, только теперь она стала частью меня.

– Ты считаешь меня шлюхой.

– Грэйс…

– Нет, миссис Кирби, все нормально. Ты это хотел сказать, верно, Джекс? Мы все прекрасно знаем.

Джекс не отвечает. Он просто закидывает руку на спинку стула и улыбается так, будто он – царь мира.   

– Почему ты так думаешь? Я не помню, чтобы мы занимались сексом, и мне бы хотелось знать, почему ты пришел к такому мнению.

– Грэйс, довольно. Мы обсуждаем Шекспира, не тебя.

– Отлично. Давайте поговорим о Шекспире. – Я разберусь с придурком Джексом позже. – У Кэт не было выбора. Не было вариантов. Не было надежды. Появляется Петруччо, уже соблазненный обещанной платой, а потом решает, что ему нужно еще и дух ее сломить – так же, как дрессируемому животному.   

– Птице, – поправляет меня миссис Кирби.

– Без разницы. Это отвратительно.

– Эту пьесу часто называют женоненавистнической из-за того, как в ней относятся к женщинам. Тем не менее, другие литературоведы не соглашаются и говорят, что это фарс – якобы Шекспир пытался пролить свет на положение вещей в те времена. А некоторые вообще откровенно заявляют, что Шекспир был феминистом.

Я задумываюсь на мгновение. Это объясняет финал пьесы. Когда я прочитала его в первый раз, ощутила разочарование. Словно Кэт сдалась. Но сейчас?

– Миссис Кирби? Монолог Катарины в конце пьесы, тот, что про пари? Она ведь не всерьез говорила, верно?      

– Не знаю, Грэйс, как тебе кажется?

Если он был феминистом, значит, я абсолютно неправильно поняла финал.

– Она просто уступила. Сказала то, что хотел услышать от нее муж.

– Ага, потому что она усвоила, где ее место, – говорит Джекс, смеясь.

– Нет! Нет, она не была укрощена. Кэт не была сломлена. Она осталась собой, той же умной женщиной, действующей продуманно. Мне кажется, они с Петруччо заключили сделку. Я думаю, если отбросить позерство перед любопытными, они по-настоящему нравились друг другу. Кэт поняла, что для нее все могло сложиться гораздо хуже, и согласилась отказаться от своего стервозного поведения в обмен на помощь Петруччо. – Когда все продолжают безучастно сидеть, я машу рукой. – Да ладно вам, разве это не очевидно? Кэт по-прежнему думает, по-прежнему плетет интриги. Она просто нашла партнера, готового делать это вместе с ней.   

– Это потому что она – секси. Горячие девчонки всегда заставляют парней делать то, что им захочется.

– Да, а потом врут.

– Эй-эй, довольно, – миссис Кирби пытается восстановить контроль над ситуацией, когда по классу проносятся громкие одобрительные возгласы, но я встаю и поворачиваюсь лицом к мелкой противной ведьме, сидящей около окна. Ее зовут Камрин; она и словом со мной не обмолвилась с начала девятого класса. Камрин маленькая, с гладкими темными волосами, спадающими на плечи, мягким взглядом и приятной улыбкой, которую я не вижу, потому что в данный момент она слишком занята, ядовито ухмыляясь мне. Сначала Джекс, теперь она?

Ладно, с меня хватит игр.  

– Я не врала. Когда захочешь услышать правду, можешь в любой момент меня найти.

 – Грэйс, сядь на место и не разговаривай.

Я резко оборачиваюсь к учительнице.

– Я не буду молчать, когда ученики в вашем классе оскорбляют меня, миссис Кирби. – Пристально смотрю на нее. – И им это сходит с рук, – добавляю, отчего ее брови ползут вверх.

– Камрин, извинись перед Грэйс.

– Но я не…

– Ты назвала ее обманщицей. Извинись, иначе пойдешь к мистеру Джордану.

Камрин скрещивает руки на груди, пронизывая меня убийственным взглядом.

– Извини.

– Что? Я не расслышала…

– Я сказала, извини. Теперь довольна?

Поворачиваюсь к Джексу.

– И?

Он похлопывает себя по груди и смотрит на миссис Кирби, чтобы та его спасла, но она кивает.

– Ты тоже, Джекс.

– Ах, черт. Ладно. Мне жаль, что ты шлюха.

– Джекс!

– Хорошо-хорошо. – Он прочищает горло. – Извини. Но если люди не хотят, чтобы окружающие замечали, как они одеваются, тогда, может, им не следует одеваться так, чтобы на них обращали внимание.

– Джекс, последнее предупреждение.

Он поднимает обе руки; я же сажусь на место, про себя смеясь над тем, как лицо Камрин приобретает интересный оттенок пунцового. Но я еще не закончила. Я сказала маме, что больше не буду прятаться, не буду молчать. Я не шутила.

– Знаете, немногое изменилось со времен Шекспира. Люди до сих пор не могут быть самими собой, не опасаясь того, что подумают о них другие.

– Хорошо, Грэйс, ты высказала свою точку зрения.

Звенит звонок; скрип парт по полу и звуки захлопываемых учебников заполняют кабинет. Я усвоила урок – лучше дождаться, когда толпа рассеется, прежде чем выйти самой. Собираю свои вещи, разворачиваюсь к двери и замираю на месте. Робин Нилсон и Кхатири Сони стоят передо мной. Робин кусает губу. Скрестив руки на груди и выпятив бедро вперед, готовлюсь.

– Что?

Робин поднимает руки.

– Ничего, ничего. Просто… это было здорово.

Мои брови взметаются вверх.

– Что было?

Она смеется, затем быстро замолкает, словно ее смех был заточен в подземелье и случайно вырвался наружу.

– То, как ты осадила Джекса, Камрин и даже миссис Кирби.

– Ты такая отважная, – добавляет Кхатири с нотками восхищения в голосе.

Моргнув, наконец-то киваю.

– Спасибо. – Я прохожу мимо них, но Робин останавливает меня, положив руку мне на предплечье.

– Мы тебе верим.

Учебник литературы выпадает из моих рук и шлепается на пол. Мне хочется схватить Робин и закружить ее по классу, как мама раньше кружилась со мной, а потом заставить ее подписать заявление, которое я могла бы растиражировать и опустить в каждый шкафчик, вычищенный мной на каникулах. 

Улыбнувшись и кивнув, они уходят. Остальные мои одноклассники злобно смотрят или шепчутся, прикрываясь ладонями, только я едва замечаю их, потому что кто-то считает меня отважной.

Кто-то верит мне.

***

Раздается звонок на третий урок; в толчее школьников, спешащих вовремя добраться до своих кабинетов, я замечаю рьяно спорящих Зака и Йена. Йен встречается со мной взглядом, но ничего не говорит, так что я держусь поодаль. Прислонившись спиной к шкафчику, жду, пока они не расходятся в разные стороны, после чего выпрямляюсь, глубоко вздыхаю и приближаюсь к Йену, чтобы спросить, можем ли мы пообедать вместе позже.

– Не сейчас, Грэйс. – Он огибает меня и идет дальше. Что бы Зак ни сказал ему сейчас, это очень расстроило Йена, поэтому я заставляю себя не принимать его слова близко к сердцу. У него лицо бледное, слишком бледное, и, удаляясь, он обхватывает голову руками, как делал на прошлой неделе. Проклятье, надеюсь, Йен не мучается от очередного приступа головокружения или головной боли. У меня есть обезболивающее. Может, я дам ему пару таблеток на обеде. Вот только я больше не обедаю в кафетерии. Обычно упаковываю сэндвичи, пробираюсь тайком в библиотеку и ем там, читая какой-нибудь толстый учебник.   

Возможно, утренний урок литературы вселил в меня смехотворную храбрость, но я решаю, что сегодня можно поесть и в кафетерии, особенно если Йена опять беспокоит голова. Весь третий урок я борюсь со страхом, который пытается отговорить меня от этой затеи. Когда звенит звонок на большую перемену, я собираюсь с духом и присоединяюсь к очереди. Слышу шепот, вижу удивленно приподнятые брови, однако все равно уверенно подхожу к линии раздачи, будто я тут хозяйка. Хоть у меня и есть сэндвичи, я кладу на свой поднос два куска пиццы.

Похоже, всем очень нравится пицца.

Пока расплачиваюсь за еду, в кафетерий входит Йен, только он меня не замечает. Он направляется прямиком к столику команды по лакроссу в дальнем правом углу, рядом с трофейной витриной. Зак сидит в центре длинного стола, его последователь Джереми – справа. Мэтт и Кайл стоят на карауле. Когда Йен приближается, они, похоже, смыкают ряды, не подпуская его к Заку. Я держусь в стороне. Напряжение нарастает.