Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

• Название: Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.
• Автор: Борис Каминский
• Жанр: Научная Фантастика

Главы 1...26. Добавлена целиком Гл 26 Прощание, печаль и вновь Питер. Обновление от 28.12.2015г. Всех с наступающим Новым Годом!!!

---

Проигрыш известил слушателей об окончании. Мгновенная тишина. Никого вокруг не видя, Федотов верблюдом мотал головой. В этот момент ему было плевать, что о нем подумают. Дома он не был поклонником Розенбаума, но услышать ТАКОЕ перед 'Цусимой' ... Захотелось спрятаться в полутьме заполненного до отказа зала.

Положение спасли мальчишки. Разразившийся гвалт: 'Что это? Ох, господи, откуда? Почему мы не слышали. Как тридцать восемь узлов....', и пространные объяснения Зверева, что, мол, это авторский произвол, но из песни слова не выкинешь, позволил старичкам прийти в себя. Вновь стать несгибаемыми, бесчувственными.

Федотову, наконец, удалось про себя произнести: 'Что б ты ср...л колючей проволокой. Так же убить можно'.

Димон все понял, но не раскаялся.

- Господа, пора и честь знать, - голос капернга известил об окончании первого дня испытаний.

***

- По последней?

- Давай.

В гостиничные окна вливался призрачный свет белых ночей. Спать не хотелось.

- Дим, как тебе Эссен?

- Твердый мужик, только слух слабоват.

- ???

- Таких со сцены всегда видно. Не ошибешься.

Помолчали.

- А вообще?

- Дык, люди, как люди. Штурманцы еще пацаны, вроде не отморозки. Капитана мы поленом в пролетку загрузили. Поначалу показывал высокий штиль, а потом мордой в салат... .

Димон вздохнул, будто лишившаяся девственности портовая шлюха.

- Есть всякое на свете, что кажется новым, а все было в веках. Куприна читал?

- Это сказал Куприн?

- Это математик Экклезиаста цитировал.

На лице Зверева отразилось несуществующее раскаяние.

- А причем тогда Куприн?

- Он писал о здешних офицерах. Вместо утонченности, все больше думают, где бы до получки перехватить, и дуреют. Еще наивняк, конечно, редкостный.

- Дык .. . Одно мне не понятно, что дома-то все с придыханием: 'Ах, русское офицерство, ах поручик Голицын'.

- Это, брат Зверев, проявление не выявленного пока закона природы. Ты вот об Иосифе Виссарионовиче как?

- Трезво. Виссарионович спас Россию!

Склонив голову набок, Зверев, словно петух, одним глазом разглядывал Федотова.

- А авторскую песню откуда знаешь?

- Батя был любитель, для него пел.

- Ну, тогда еще раз по последней.

***

На последующих испытаниях Эссен не присутствовал. По утрам приходили штурманцы и, выяснив программу дня, вскорости отбывали в неизвестном направлении. На вопрос, чем занимается фон Эссен, только пожимали плечами. Все это не мешало 'молодым комиссарам' с чистой совестью подписываться под протоколами испытаний, из чего переселенцы сделали вывод - 'главный' бдит, но издалека.

По правде сказать отсутствие высокой комиссии нисколько не мешало, т.к, испытания по существу свелись к доработке макетов. Проверяли работу станций в телеграфном режиме, пытались термостабилизировать частоту и сузить полосу пропускания приемника. Толком не получалось - сказывалось отсутствие специфической элементной базы. У местных эти работы вызывали недоумение. Первым не выдержал Коринфский:

- Борис Степанович, я совсем не против ваших исследований, но вы же получили блестящий результат?

В вопросе слышалось знакомое - надо ковать железо пока горячо.

- Хе-хе, Евгений Львович, а если нам удастся сузить полосу пропускания в десять раз, то шумы упадут в корень из десяти, считай в три раза, а это о-го-го как здорово!

Поймав недоуменный взгляд, Федотов был вынужден прочитать краткую лекцию о связи между излучаемой мощностью, дальностью связи и шумами.

- Лишняя неделя, сами понимаете, принципиального значения не имеет, но цель того стоит, - закончил Федотов.

Неделей дело не обошлось, но через пять дней был получен более-менее приемлемый результат. На том решили остановиться.

Борис заканчивал отчет, когда в лабораторию заскочил запыхавшийся Коля Поповкин:

- Борис Степанович - их высокоблагородие господин Эссен пожаловали.

Все подтвердилось - за ходом испытаний контроль не снимался. После обмена приветствиями и получения информации из первых рук Эссен для проформы немного покопался в документах.

- Господин Федотов, я не могу считать ваши испытания достаточными, в них нет практической части с выходом в море.

Капитан первого ранга Императорского флота стоял, заложив руки за спину. Поза и выражение лица являли собой непреклонность, достойную Державы.

В категоричности фразы угадывалось надменная нарочитость. Если бы не высокое офицерское звание и приличный возраст каперанга, Борис бы сказал, что его разыгрывают. От непонимания происходящего он начал внутренне закипать: 'Ни хрена себе, он не может, а нам нужны твои ценные указания? Встал, как хрен моржовый на мостике. О средствах ты, интересно, подумал? Аренда корабля, оборудованного электропитанием, нам обойдется дороже, чем все сегодняшние работы'.

- Господин Эссен, - голос Федотова был подчеркнуто сух, - мы не Ротшильды, чтобы нести такие затраты.

- Борис Степанович, Императорский флот заинтересовался вашими аппаратами, но требуются морские испытания. Выход клипера 'Крейсер' назначен на среду. Приказ приступить к монтажу станции господин Коринфский только что получил.

Эссен пожевал губами, будто пробуя на вкус салфетку.

- А с вас, батенька, снижение цены на станции.

Федотов был готов поклясться, что в последней фразе прозвучало ехидство. В мире переселенцев госзаказчик частенько пользовался подобным приемом, втюхивая 'гнилой товар' при отсутствии статьи в бюджете. Здесь Федотов ожидал чего угодно, но только не такого предложения. У Зверева, впервые в жизни столкнувшегося с таким изощренным 'облагодетельствованием', едва не отпала челюсть.

'Ни фига себе! Ну Эссен, ну Россия матушка. Сильна же ты традициями. Не ожидал', - пронеслось в сознании Федотова.

Переселенцы понимали, что проблемами испытания Эссен был озабочен по стольку - поскольку и много времени на 'пробивание' испытательного рейса не тратил. Не сговариваясь, оба пришли к выводу: каперанг гораздо влиятельнее, нежели им показалось изначально. К сожалению, на этом этапе испытания в море не давали ничего принципиально важного, но коль родина потребовала, оставалось расслабиться и получить удовольствие.

- Ну, что я могу вам сказать, уважаемый Николай Оттович, - голос Федотова выражал все, что он думал на самом деле. - Наш аппарат пока не морского исполнения, но за пяток дней с ним ничего не сделается. Справимся. Но, условие - в море мы идем со Зверевым.

Глава 19. Море и события на востоке державы.

6 мая. Балтийское море.

Клипер был красив. Низкий силуэт и три скошенные назад мачты, создавали ощущение изящной легкости. Даже короткая труба паровой машины не смотрелась уродливой. Под стать оказалось и имя: 'Крейсер'.

Зверев влюбился в корабль, едва завидев его с разъездного катера.

- Это же настоящий парусник! - полушепотом горячился Димон, - Какие мачты, а пушки! Борис Степанович, это же настоящий раритет!

Корабль оказался из первых стальных клиперов, имеющих парусное вооружение и паровую машину. Спущенный на воду в восемьсот семьдесят шестом году, он долго трудился на востоке империи. Машина в сочетании с хорошей мореходностью обеспечивала ход до одиннадцати узлов. Клипер побывал в Атлантике и на Тихом океане, ходил в Америку и совершил кругосветное путешествие. Но время неумолимо. Совсем недавно два орудия по 152 мм и четыре по 107 мм, были грозной силой, а сейчас 'старичка' переводили в разряд учебных судов.

Когда катер подошел к борту Крейсера, Эссен легко взбежал по трапу. За ним последовали Зверев и Федотов. Прозвучал доклад и представление пассажиров командиру. Спустя минуту переселенцы 'выпали в осадок' - на борту корабля их приветствовал бывший командир канонерской лодки 'Кореец', капитан второго ранга Беляев Григорий Павлович!

***

В Финском заливе встречный ветер нагнал крутую балтийскую волну. Неприятно болтало. Моряки знают, как выматывает такая качка в сравнение с океанской. Преодолевая ветер, старенькая машина едва давала ход в шесть узлов. В каюте все поскрипывало - сказывался преклонный возраст корабля. На подходе к Гогланду ветер усилился до штормового. Вдобавок на самом верху оборвался канатик волновода.

Командир решил, переждать непогоду на рейде бухты Сюркуля, после чего возвратиться в Кронштадт. Тогда-то произошла стычка с Беляевым.

- Господа, не стоит горячиться. Вопрос решен - рисковать жизнью пассажиров не в моих правилах. Если мои матросы не смогут отремонтировать вашу антенну, мы возвратимся в Кронштадт, но на ванты я вас не пущу, - голос командира был сух и непреклонен.

Зная дату Цусимского сражения, Федотов понимал - возврат в лучшем случае грозит серьезной задержкой испытаниям, в худшем - отменой. Ни то, ни другое его не устраивало. Пришлось взять грех на душу:

- Григорий Павлович, у вас найдется место, где мы могли бы без помех пообщаться?

Место нашлось в командирской каюте.