Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

• Название: Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.
• Автор: Борис Каминский
• Жанр: Научная Фантастика

Главы 1...26. Добавлена целиком Гл 26 Прощание, печаль и вновь Питер. Обновление от 28.12.2015г. Всех с наступающим Новым Годом!!!

---

- За успех, господа!

- Ф-ф-у-у!!! Без закуски и в таких количествах я пил только на выпускном!

- Будем считать, что это его продолжение.

- Ну, вы как хотите, а я, пожалуй, отдохну, завтра у нас праздник.

Глава 4. Легкая вечеринка.

1 марта 1905.

Весь следующий день пролетел в приятных хлопотах. Дмитрий Павлович с Федотовым взяли на себя приобретение всевозможных яств и напитков. Тонкая натура математика толкнула Ильича купить новый, по последней здешней моде костюм-тройку и хрустальные бокалы. По-видимому, натура наложила запрет на питие из разномастной посуды. Увидев приодевшегося Доцента, друзья долго ломали себе головы над вопросом, как сухарь-математик мог так точно угадать местный стиль. И вот ведь какая странность - сами-то они не слишком разбирались в здешней моде, но, глянув на Ильича, почувствовали - перед ними вполне состоявшийся, строгих правил интеллигентный человек.

- Вот что делают с человеком одежда и академическое воспитание, учись! - глубокомысленно изрек Федотов.

Последнее было адресовано Звереву, расхаживающему в 'дорогих' китайских трениках и свитере. Дорогих, естественно, только Психологу.

- Ну дык ...

Зверев хотел ответить что-то глубокомысленное, но вылетело привычное: 'сам такой'.

Вскочив в пролетку, двое слетали на Садовую. На полках магазина 'Арабажи и Ко' рядами стояли разнообразные бутылки. Среди прочих в глаза бросились коньяки господина Шустова: 'Кавказский', 'Экстра' и 'Финь-шампань'. После небольшой перепалки остановились на классике - 'Кавказский'.

Из вин приглянулось красное Шато Мутон Ротшильд. Выбор Шато был явно навеян действиями Ильича в трактире на колесах.

Дима хотел в довесок взять Камю, но Федотов был категорически против, заявив, что Черчилль предпочитал только армянский коньяк. Причем тут Черчилль, было непонятно, но Психолог решил не спорить, взяв для пробы 'Финь-шампань' - истина 'выпивки много не бывает' Звереву была известна.

Из закусок приобрели по полфунта красной и паюсной икры, копченых угрей, немного буженины и острый овечий сыр. Из фруктов остановились на винограде, отметив, что бананов в этом мире нэма.

К дому подкатили после полудни, к этому времени над протопленной банькой, едва курился дымок - верный признак готовности к эксплуатации. Баня торилась по черному, тем придавая процедуре особую пикантность. Основательно пропарившись, принялись сервировать стол, поминутно бегая в местный холодильник системы 'деревенские сени'.

Мужскую суету прервало появление на пороге Настасьи Ниловны. Невысокая, стройная в белом полушубке, она темным выразительным взглядом окинула горницу. Был в этой женщине некий дар, отчего мужчины не чувствовали ее хозяйкой-купчихой. Вроде бы и по-хозяйски посмотрела, а не откликнулась душа неприятием.

'Повезло Ильичу', - привычно отметил про себя Димыч.

Хозяйка с самого начала заглядывала к постояльцам, балуя их пирогами. После появления в ее жизни Владимира Ильича эти подарки стали для переселенцев привычными.

- Борис Степанович, ну что же вы так-то на стол навалили, позвали бы, я вам картошки с мясом наварила.

- Настась Ниловна, да мы тут по-свойски, не беспокойтесь.

'Не беспокоиться', однако, не получилось. Настасья с поразительным проворством проявила самостоятельность. Стол был застелен льняной скатертью, расставлены закуски и столовые приборы. Через пяток минут взору друзей явился праздничный стол.

- Владимир Ильич, ты газеты оставил, что сегодня купили, - застенчиво произнесла Настасья, поправляя Ильичу галстук, - ты приходи.

'Ха! Теперь понятно, отчего математик так точно угадал со стилем. Он, конечно, не простак, но женское чутье не в пример точнее', - догадались самые прозорливые.

Вернувшийся с горячей картошкой Зверев застал умиротворенно сидящего в кресле Федотова. Не в пример ему выглядел Мишенин. В новом костюме был он похож на Андрея Панина в положительной роли угонщика бронепоезда, но с бородкой. Просматривая свежий номер 'Московского листка', Ильич, казалось, ничего вокруг не замечал. Напряженное лицо и рука, теребящая крахмально-жесткий воротник, выдавали его состояние. Дима понял, что положение надо немедленно спасать.

- Владимир Ильич, да не переживай ты так.

Плеснув в бокалы коньяк, Зверев плавно пронес свой бокал по широкой дуге, не расплескав ни капли. Глядя сквозь янтарный напиток, он медленно и весомо произнес:

- Господа, мы не вовремя загрустили. Ильич, ты пойми, мы теперь совсем не нищие! Предлагаю поднять бокалы за наше безнадежное дело!

- Ага, безнадежное, но весьма денежное, - поддержал Федотов.

- Ну как вы не понимаете! - воскликнул Мишенин. - В газете написали об ограблении. Репортер Гиляровский лично брал интервью у полицмейстера, и тот сообщил, что полиция вышла на след грабителей, оборвавшийся у Дмитрова. Понимаете, они нас чуть-чуть не поймали!

Он постучал по газетной странице костяшками согнутых пальцев.

- Чуть-чуть не считается! - буркнул Дима. - И вообще... не ты ли мне в лесу говорил, что тост портить нехорошо?

- Всё, мужики, всё! Тост произнесен! - Борис интонацией приказывал Мишенину успокоиться.

Бокалы звякнули, символизируя удачу.

Дима в душе аплодировал напарнику: 'Это же надо! Насколько действенный способ! Старый и голос не повысил, а математик сразу подчинился. Надо бы попробовать'.

- Ты, Ильич, пойми, - закусывая ломтиком сыра с красной икрой, говорил Дима, - кто не рискует, пьет паленую водку. И ту не бесплатно. Вот стоит у нас на столе шустовский коньячок. Много людей его пробовали? Нет, конечно. А почему? А потому, что собственной тени боялись. Ильич, то, что мы задумали, требует настоящей отваги. В этом смысле проведенная нами операция просто детская забава. Риск, конечно, был, но ты же сам знаешь, как мы тщательно все планировали и готовились. А с другой стороны, - продолжал разглагольствовать Зверев, - Подмосковье не дикий запад. Мексиканцы, смею заметить, в здешнем климате не произрастают и поездов не грабят. В этом крылся залог нашего успеха, внезапность к тому же способствовала.

Покуривая душистый 'Каприз', Федотов в который раз задумался по поводу фантастического происшествия: 'Что же за странный принцип выбора, таких разных и таких, в общем-то, заурядных мужчин. Это если исходить из версии направленного на нас эксперимента, хотя вслух такого говорить я не стану. И не сказать, что нас с Дмитрием вело провидение, хотя какая-то предопределенность просматривается. Но почему Ильич, угодив в ночлежку, ждал 'у моря погоды'? Странно это. Мы-то с Димой достаточно быстро адаптировались. Где хитростью, где откровенной наглостью втиснулись в этот мир'

Борис привычно стряхнул пепел в печь.

'А если подумать, так и встреча со старьевщиком оказалась весьма кстати. Прямо по Федору Михайловичу, только без наказания. Хотя, если бы не бойцовские навыки морпеха, может, и не вышли бы мы из той подворотни. М-да, забавно. Навыки тренера самбо и служба морпехом здесь оказались востребованы. Знания психологии так же не лишние. Без практики они, как бы это сказать - на троечку, но все равно имеются. С Дмитрием на будущее мы придерживаемся одних взглядов. Не все, конечно, гладко, но в целом мы солидарны. Это большая удача, а вот с Мишениным еще накувыркаемся'.

- Ильич, - обратился Борис к Мишенину, - что тебя гнетет?

- Да как представлю, что дома семья осталась, так хоть на стенку лезь,- с тоской ответил математик.

- Вова, ты мухомором-то не прикидывайся. Не ты ли сформулировал, что энергия переноса материального объекта должна равняться энергии вселенной? Так что никуда ты из нашего мира не убег. Туточки тебя воссоздали, туточки, как и меня с Димоном. Знать бы только, из чего слепили. Вдруг из коровьего дерьма? Обидно будет. Но! Главное! Данное обстоятельство дает нам надежду: что бы с нами тут не случилось, там все пойдет своим чередом, там мы никуда не сгинем.

- Мужики, да муторно мне! - воскликнул Мишенин. - Я же две недели скитался по ночлежкам, потом болел. А теперь и сам грабителем стал. Всё время вижу умоляющие глаза той старухи. Я прохожу мимо, а она смотрит.

'А у нашего Доцента отходняк, - отметил про себя Дима. - Хреново. Впрочем, почему хреново? Так и должно быть. Наш доцент до вчерашнего дня поездов не грабил. Жил себе вполне смирной овечкой со своими тараканами в голове. Ильич даже не догадывается, чего нам со Степанычем стоило его подвигнуть на поездку. Наше счастье, что так все спонтанно произошло, а то неизвестно, был бы он сейчас с нами. А теперь его подсознание пытается найти виновника, а еще лучше все отменить. Да только поздно, братец-гримм, поздно. Кстати, вот и еще один штришок к портрету нашего математика: он весьма комфортно устроился под бочком у овдовевшей купчихи, а как нужда приходит, так и о семье вспоминает'.

- Ильич, дружище, - начал Дима с фальшивыми интонациями онколога. - Вспомни, кем ты был в той жизни? Ты настоящий математик и кандидат наук, получал гроши за пустую работу 'админа'. А теперь! Ты себя преодолел, и потому все мы стали свободными и богатыми. Доцент, обеспечить себе будущее дано не каждому, это дорогого стоит.