Татьяна Зингер - Нечего бояться

• Название: Нечего бояться
• Автор: Татьяна Зингер
• Жанр: Прочие приключения

За них выбирает Единство. Им запрещены привязанность и любовь. Они лишены семей. Не важно, сколько им лет, о чем они мечтают, с кем дружат. Всё давно предрешено. Им нечего бояться, но почему тогда так страшно?

---

Зингер Татьяна Нечего бояться

Часть первая

Глава 1

Солнце уже опускалось за нить горизонта, окрасив небо ало-рыжими красками, когда мы расстелились на поляне у озера, разлили из термоса чай по кружкам. Зажгли единственную свечу на пироге, но ветер потушил её. Сизый дым растекся и растаял в сумраке. Грин тяжко вздохнул и картаво произнес:

-- С днем рождения меня.

Фраза прозвучала так горько, что защемило сердце. Я, отвесив Грину легкий подзатыльник, сказала:

-- Не бухти, старикан.

-- Да, -- согласился Ник, -- шестнадцать лет -- не срок.

Я отерла украденный с кухни нож о краешек блузки и разрезала пирог на три неаккуратных части. Кромсала без жалости, не заботясь о внешнем виде -- выпечка всегда была моей слабой стороной, и я надеялась поскорее избавиться от неудачного эксперимента. Взяла левый, подгоревший край, но Ник стукнул меня по руке.

-- Моё! -- возразил он, забрав кусок и жадно откусив от него. -- Видишь, какой я храбрый и бесстрашный? Жертвую своим здоровьем ради сестры.

И впрямь герой. Даже не отплевывается. А ведь получилось безвкусно и почему-то пересолено. Разве я солила тесто? Скорее -- по невнимательности насыпала соли вместо сахара.

Грин продолжал грустить. Он искривил губы, и левый уголок подрагивал, точно друг собирался расплакаться. Мы окончательно скисли. Та веселость, которую успешно изображали целый день, испарилась. Прямо как дымок от свечки. Повисла пауза. Ник соскребал с пирога черноту, Грин всматривался в воду. Я отогнула уголок простыни, на которой сидела, и провела кончиками пальцев по прохладной траве.

Динамики на трех наручных часах единогласно потренькали девять раз. Скоро придется вернуться в лагерь, времени осталось совсем мало, а мы толком не пообщались.

-- Предлагаю нарвать конны, -- пробубнил Ник.

-- Нет, -- отрезала я.-- Не хватало ещё, чтобы вы курили.

Листья конны вызывали состояние близкое к безумию. Дарили несколько часов наслаждения и безудержной радости. А потом наступала опустошенность. Словно конна высасывала всё хорошее. Она считалась запрещенным растением; густые кусты с желто-зелеными ветками спиливали и травили химикатами. Но конна росла всем назло. Листья выменивали на редкие вещи, которые просто так было не добыть: драгоценности, лекарства, информацию. Впрочем, у нас, выросших рядом с лесами, её хватало. Тем секторам, которые расположились в горной или равнинной местности приходилось труднее. И платили они больше.

Мне хватило того раза, когда провожали Кристину. Самую старшую, неунывающую и яркую из нас. Именно она собрала нашу компанию и гордо назвала её "Четверкой". Кристина не смущалась разнице в возрасте или характеру. Она легко уживалась со вспыльчивым Грином, пакостничала вместе с Ником, секретничала со мной, застенчивой и маленькой. Три года разницы в лагере считались пропастью, но Кристину это не останавливало. Уехав, она оставила "Тройку", которая завтра превратится в "Двойку"... До следующего года, когда А-02 покинет Ник.

В прошлом году мы впервые попробовали конну, и утром, кроме слез от прощания, добавилась тоска, похожая на засасывающую бездну. Она засела пчелиным жалом под самые ребра и не уходила с неделю. Ребята называли это состояние ломкой и убеждали, что от неё помогает лишь новая "доза". Некоторые не представляли без растения жизни; их черты заострялись, под глазами прорисовывались черные синяки. Они ходили или вечно раздраженные, или плакали навзрыд, или истерично хохотали. Ужасное зрелище. И всякий следующий заверял: "Уж я-то не подсяду". Интересно, каково им пришлось в А-01, где, как говорят, конна не растет, а потому стоит огромных денег?

-- Ладно тебе, Ларка, мы самую малость, -- Грин умоляюще глянул на меня из-под густых бровей. -- Неужели сама не хочешь?

Имя прозвучало смешно, этакая "Ла-ака", но радости оно не добавило.

-- Не хочу, -- отчеканила я. -- Ты завтра свалишь, а нам что прикажешь делать? Выть от безысходности или превращаться в наркоманов?

-- Я завтра свалю, -- хмуро повторил он. -- Почему именно в шестнадцать лет?..

Ник, молча слушающий перебранку, фыркнул:

-- Ты на казнь отправляешься или во "взрослый мир"?

Он сказал это с таким пафосом и иронией, что я невольно расхохоталась. О да, именно взрослым миром нас и пугают, и кормят, и обнадеживают. Страна поделена на две части. В А-03, детском лагере, и А-02, подростковом, живут только дети и наблюдатели, которых прислало правительство. Это громадный город, разделенный на сектора колючей проволокой и бетонными стенами. Мы жили в двести восьмидесятом секторе. За нами было двести семьдесят девять таких же маленьких лагерей и после нас -- ещё с сотню.

Об А-01 неизвестно ничего, кроме того, что показывают в газетных новостях и на экранах проекторов. Оно посылает нам еду, обеспечивает одеждой и учебными материалами, личными планшетами. И забирает раз в год тех, кому исполнилось шестнадцать, чтобы распределить на рабочие места, поселить в общежитиях и дать толчок к новой жизни. После шанс вернуться в лагеря сотрудником мизерный, а в тот сектор, где вырос -- нулевой.

Сборы устраивают первого июня. И угораздило же Грина родиться в последний день мая.

-- Если всё так замечательно, почему не смеешься, а собираешься накуриться?! -- Грин вскочил на ноги.

-- Парни, не ссорьтесь. -- Я отложила недоеденный пирог и вытерла губы рукавом. -- Ясное дело, мы боимся неизвестности. Но что страшного в поездке? Как-то же там живут и не жалуются. И ты приживешься. Грин, пообещай...

Я не стала оканчивать просьбу. Он и сам понимал, о чем речь, поэтому передернул плечами.

-- Пообещай, -- присоединился ко мне Ник.

-- Обещаю! -- рявкнул Грин. -- Что я обоснуюсь в А-01, а когда вы заявитесь туда -- встречу вас с цветами и конфетами. И будет у нас сладкая жизнь! Так?

-- Не совсем, но пойдет, -- я одним глотком допила чай.

Ветер расхрабрился, яростно задувал под одежду. Солнце полностью скрылось, последними лучами натянув на небо темное покрывало. На западе зажегся серебристый огонек.

-- Поймала! -- хихикнула я, указав на него.

Ник улыбнулся, Грин махнул рукой. По лагерной традиции первая звезда считалась счастливой и могла исполнять желания. Надеюсь, мое сбудется. Звезда, не подведи. Та, как в шутку, подмигнула мне.

-- Представляешь, завтра придет Кристина? -- Ник мечтательно выдохнул.

Не секрет, что она ему нравилась. После её отъезда всегда веселый Ник сдался и потускнел. Бывало, уставится в одну точку, сожмет губы и сидит без движения. Начал отлынивать от дежурств, оценки упали до единиц. Учителя ругались, наказывали; вместо ужина он получал крохотный сухой паек. Но его не волновало ничего, кроме Кристины. Я совсем отчаялась вернуть Ника, но на моё четырнадцатилетие он очухался самостоятельно. Сказал: "Такими темпами я уеду, не успев попрощаться с тобой", -- и вновь стал прежним.

-- Мне ей передать поцелуй от тебя? -- Грин издевательски выпятил губы трубочкой.

-- Без зубов останешься, -- я припомнила взрывной нрав подруги. -- Лучше запасись мармеладом. Надоело получать его только на День Единства. Клянусь, как попаду в А-01, наемся сладостей, располнею и умру от счастья!

-- Договорились, -- Грин наконец-то плюхнулся обратно на покрывало. -- Смотри, чтоб в "ящик" поместилась. А то неудобно хоронить будет.

И мы начали вполне мирно переругиваться, позабыв о тяжелых мыслях. В итоге все трое, хохоча как дети, кидались друг в друга комьями земли. Часы протрубили десять раз, тогда-то и вернулось ощущение реальности. Утрамбовали посуду с покрывалом в рюкзачок и направились обратно к лагерным одноэтажным баракам.

По стеночке проскользнули к зданию кинотеатра. Лучше не попадаться; прогулки в неустановленное время хорошего не сулят. Если не наказание, то крепкий выговор -- обязательно. А после трех таких выговоров спины непременно познакомятся с розгами. Приятного мало. Но гуляют практически все, а наблюдатели заняты собой, поэтому пока не засекли -- никаких проблем. Ещё, конечно, могут нажаловаться другие ребята, но это вряд ли. Ника и Грина слишком уважают, чтобы портить им жизнь.

В честь выходного дня показывали фильмы. Я глянула на экран. Сопливая любовная ерунда. Уже четырежды смотрели. Но девочки так и плачут в конце и мечтают, как познакомятся в А-01 с актерами. Они почему-то думают, будто "взрослый мир" -- нечто малюсенькое, где их только и ждут. Да кому там они нужны? Кому вообще сдались мы?

Ник занял угол скамьи, я бесцеремонно уселась в проходе прямо на пол. Грин, шепотом попрощавшись, тут же вышел из зала. Будто бы кино наскучило, и он отправился собираться. Теперь мы увидимся только на завтраке, после которого уезжающие выстроятся в очередь у круглого здания, Главной Станции, пройдут осмотр. Если верить обучающим фильмам, там есть спуск и выложенная рельсами подземная дорога, ведущая во "взрослый мир". В мир "сбоку" от нас.