Татьяна Зингер - Нечего бояться

• Название: Нечего бояться
• Автор: Татьяна Зингер
• Жанр: Прочие приключения

За них выбирает Единство. Им запрещены привязанность и любовь. Они лишены семей. Не важно, сколько им лет, о чем они мечтают, с кем дружат. Всё давно предрешено. Им нечего бояться, но почему тогда так страшно?

---

-- Чему радоваться?! -- Закатала рукав до локтя. -- Этому?!

При моем неосмотрительном жесте люди напряглись. Казалось, мгновение -- и они повалят меня, забьют тяжелыми башмаками. Но мужчина со шрамом пресек их атаку движением ладони.

-- Уйдите, -- приказал он, а когда помещение опустело, вцепился в мое запястье, повертел руку. -- Давно, -- не спрашивал, а утверждал. -- И ты молчишь?

-- Если бы я рассказала, то моментально отправилась на вторсырье по приказу глубокоуважаемого правительства. Они уже заинтересовались моей живучестью и, готова поспорить, подумывают, как бы устранить излишне деятельного медика. Я должна что-то предпринять! Не важно, для друга, себя или кого-то еще. Помогу одному -- помогу всему городу. У меня не осталось времени... - подавила всхлип. - Правительство совсем скоро устранит меня. Я чувствую это.

-- Ну-ну, -- он уселся на край стола и сразу стал менее враждебным. -- Звучит слишком высокопарно, не находишь? Ты -- ребенок, твои знания ограничены стопкой простеньких учебников. Мне очень жалко тебя, котеночек, но я не могу исполнить твои мечты о счастливом выздоровлении. Впрочем, одобряю, что ты так долго скрывала болезнь, а не жевала сопли.

-- Буду скрывать и дальше, -- я хмуро одернула рукав, понимая, что не получу здесь ничего.

-- Не гневайся. Я -- Артур, - отрекомендовался он. - Так называемый глава сопротивления.

Он протянул мне руку, но я не пожала её. Артур передернул плечами.

Он протянул мне руку, но я не пожала её. Артур передернул плечами.

-- Всегда приятно познакомиться с серьезным ребенком. Но, к моему огорчению, именно ребенком. Когда Игорь написал, что к нему пристала медик-наркоманка с седьмого участка, я заинтересовался и разрешил рассекретить наше убежище. Уж я-то в курсе, что ты не употребляешь. Но вдруг бы рассказала что-то врачебно интересное. Ан нет, всё это я услышу от любого в городе.

-- Рада, что вы утолили любопытство. Может, тоже назовете меня шпионом и заодно забьете до смерти?

-- О том, что ты не прихвостень правительства, я осведомлен давно. Связи Освобождении куда шире, чем кажется. Наши глаза и уши есть повсюду. Но предосторожность лишней не бывает, - назидательно произнес Артур, показывая на выход.-- Иди, котеночек. Детям не место в разборках взрослых дядечек. Тебе же предстоит неблизкий путь до дома. Кто-нибудь из моих ребят покажет выход. Не переживай, ведь действительно многое в жизни определяет предназначение.

-- То-то вы, поверив в предназначение, организовываете восстания и набираете последователей. А как же судьба?

Ответ я не ждала; вылетела в коридор и, наткнувшись на стерегущего вход мальчишку, потребовала вывести меня наружу.

На улице я разрыдалась. Половина дня потрачена впустую. Меня выгнали как бездомное животное, которое вроде бы жалко, и его приютили в непогоду, а вроде бы и толку никакого, поэтому поутру взяли за шкирку и выставили вон. Мне напомнили, что я -- никто, что Ник скоро умрет, и что есть те, кто всегда будет выше и важнее нас.

Да, никаких новых теорий нет. И все речи были обманом. Но эта усталость... Если бы от неё помогла конна, пускай на денек, всё бы наладилось. С трезвыми мыслями я бы вернулась к поискам и, наверное, принесла бы пользу.

Нет, пустые отговорки. Разве не этими же словами оправдываются те, кого ломает без дозы? "Мне только немного, а уж потом..." Но "потом" не происходит: они превращаются в живых мертвецов с пустым взглядом и гнилым дыханием.

Смахнула слезы и попыталась пойти, но от слабости рухнула в снег. Перед глазами поплыло, а черные пятна словно прижгло раскаленным железом. Бирюзовое небо наливалось алыми росчерками. Время безвозвратно уходило...

Глава 10

Очнулась я в тепле, от которого пропотела спина. Попыталась расстегнуть куртку, но вместо неё нащупала над собой лишь кофту и колкое шерстяное одеяло. Глаза с болью привыкали к ослепительному свету, похожему на тот, какой зажигали в операционных. Белоснежный и обжигающий, до рези едкий. Сморгнула слезинку.

-- Вам лучше?

Голос был пресен и безлик. Есть властные либо мягкие, громкие либо тихие. Есть даже нейтральные или отстраненные, а этот звучал... никак. Без мельчайшей эмоциональности, словно выпотрошенный или выжатый до последней капли.

Я с неподдельным трепетом поискала человека, но наткнулась лишь на техническое убранство комнаты: приборы, провода, лампочки, а заодно схемы и чертежи, прикрепленные к голым стенам. Пахло спиртом и пряной горечью. Высунулась из-под одеяла, но снаружи поджидал холод - зябко поежилась.

-- Кто вы? -- с плохо скрываемой тревогой спросила я.

-- Вы правы, бесцеремонно заводить беседу, не представившись. Благодарю, что указали на столь нелицеприятную оплошность. Я -- здешний врач. -- Человек выплыл слева от кровати, застыл у изголовья. -- Зовите меня Лекарем. Большего же вам знать не к чему. А вы, стало быть, Ларка.

Он был сумрачен и стар: черты стерлись под паутиной морщин, истинный цвет густых бровей и волос - под снежной сединой. И глядел Лекарь с пристальностью, присущей тем, которым известно нечто запретное и неподвластное обычным людям.

-- Кто сказал вам моё имя?

Я приподнялась на локтях и тогда увидела в противоположном конце комнаты... сканирующее оборудование из больницы! Относительно новое, бесшумное и мигающее разноцветными огоньками. Оно позволяло мгновенно проводить тесты, брать пробы с образцов. Сердце тревожно прыгнуло в груди.

-- Артур представил нас, когда его подручные внесли ваше замерзшее тело в мою скромную лабораторию. Вы лежали в снегу, что негативно сказалось на здоровье. У вас может развиться пневмония.

Я еле удержалась от улыбки. Он беспокоился о пневмонии, хотя наверняка уже разглядел черные кровоточащие пятна на коже.

-- Простите, вы уверены, что меня принес Артур? Мы плохо расстались.

-- Не лично на руках, -- опроверг Лекарь. -- Но в широком понимании слова -- именно так. Как вы себя чувствуете?

-- Нормально, -- попыталась встать. -- Думаю, мне пора идти.

-- Так не думаю я, -- покачал головой Лекарь, преградив путь. -- Вы слишком слабы, чтобы я осмелился отпустить вас хотя бы до уборной. Ах да, - я еле уследила за изменением в интонации, - хорошо, что вспомнил про несколько щекотливую тему. Я мог бы принести вам ведро для справления нужд, если вы в нем нуждаетесь.

Как-то сомнительно получается. Зачем Артур выгонял меня, если затем притащил сюда и отдал какому-то доктору, которого я волную исключительно в качестве неразумного пациента? Забота о ближних? И почему Лекарь отказался отпустить меня восвояси - у него мало своих проблем? Я вновь попробовала подняться с постели, но бессильно упала на матрас. Лекарь развел руками. Его блеклые карие глаза с зелеными прожилками смотрели невероятно утомленно.

-- Я редко ошибаюсь и, поверьте, не имею помысла причинить вам страдания. Ваше состояние отягощено моровой болезнью, а любая потеря чувств сигнализирует о его развитии. Вкупе с переутомлением, уверяю, результат настигнет вскорости и исключительно плачевный. Коли вам не дорого здоровье, можете встать и пойти, а коли дорого -- отбросьте скромность и примите ведро.

-- Не хочу в туалет, -- я уныло возразила. -- И не совсем согласна с вами. Я болею не очень давно. Откуда взяться обмороку? По моим расчетам симптомы должны были проявиться примерно через год.

-- Вы обладаете столь внушительным и малым объемом знаний одновременно. -- Лекарь отошел к приборам, проверил показатели на дисплее одного из них. -- Я завидую вам и вашей молодости. Но вы, смею предположить, забыли добавить в вычисления мелкие детали, к примеру, поправку на возраст и пол. Вы же понимаете, что организм девушки отличен от мальчишеского. Да что там... Тело трехлетнего ребенка совершенно не похоже на тело четырехлетнего. Вы заболели недавно, но в вас болезнь развивается быстрее, чем в тех, на чьи показатели вы опирались в исследованиях. Увы, растут здоровые клетки, а с ними -- больные. Считайте, у вас отменный метаболизм, который вас и губит.

Я невольно заслушалась, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Лекарь был сгорблен и сух. И руки его немилосердно тряслись. Сколько ему? Лет сто? А объяснял он как учитель из А-02, растолковывал и разжевывал простейшие утверждения и был абсолютно прав - я всегда опиралась на средние значения.

-- Вам много известно о море? - рискнула я, подумывая предложить обменяться наработками, но тут же осеклась: наверняка Лекарь обладает большей информацией, и обрывки данных покажутся ему смехотворными.

-- Даже слишком, -- он провел по лбу кончиками пальцев, словно стряхивая налипшую паутину. -- И не только о нем. Поверьте, я натворил за свои годы такого, о чем иные раскаиваются ежеминутно. Но мой дух чист, и, между тем, я вынужден скрываться тут. Не к чести мне будет сказано, но именно меня можно назвать основателем Освобождения.