Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая

• Название: Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
• Автор: Сюань Лин
• Издательство: Правда
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1989

В сборник вошли лучшие образцы повествовательной прозы древнего и средневекового Китая разных эпох от I до XVII века: новеллы, воссоздающие мир исторических преданий с благородными героями-разбойниками, которые сражаются со злом; повести о судьях и судах, изображающие нравы средневекового города, с элементами фантастического и бытового детектива; рассказы о необычайном — о духах, лисах-оборотнях с чудесными превращениями и др. Эти произведения, всегда поучительные и занимательные, рисуют яркую картину жизни старого Китая.

---

Ван Сянькэ отвез останки матери на родину в Сяндэн и похоронил ее там.

Когда кончился срок траура, он сказал себе:

— Теперь, когда я остался сиротой, мне нужно жениться, чтобы дать продолжение своему роду. Ушуан уже взрослая. Неужели дядя нарушит прежнее обещание только потому, что он знатный сановник?

Недолго думая Сянькэ собрался и поехал в столицу.

К тому времени Лю Чжэнь был уже главным начальником податного управления, ведал налогами и пошлинами. Роскошный дом его всегда был полон знатных гостей.

По приезде Ван Сянькэ засвидетельствовал дяде свое почтение, и его сразу же засадили за ученье вместе с сыновьями Лю Чжэня. Отношения дяди и племянника остались теми же, что и до разлуки, но о браке речь не заходила.

Как-то Ван Сянькэ подглядывал за Ушуан в оконную щель.

Прелестная, изящная, она была похожа на бессмертную фею. Сянькэ совсем обезумел от любви. Опасаясь, как бы дело со сватовством не расстроилось, он продал свое имущество и выручил за него несколько миллионов медных монет. Щедро одаривая слуг дяди и тетки, он добился их полного доверия и дружбы. Двоюродные братья также глубоко уважали юношу и во всем угождали ему.

В день рождения тетки Сянькэ поднес ей диковинные безделушки и головные украшения из яшмы и бивней носорога. Тетка была в восхищении.

Дней через десять Сянькэ послал одну старуху поговорить с теткой о его брачных намерениях.

— Я этого тоже хочу, — ответила тетка, — надо будет обсудить все.

Несколько дней спустя служанка сказала Сянькэ:

— Госпожа только что говорила с хозяином о вашей женитьбе, а он ответил: «Я ему ничего раньше не обещал». Раз он так говорит, пожалуй, выйдет иначе, чем вы предполагали.

Услышав это, Сянькэ пришел в отчаяние и до утра не мог сомкнуть глаз. Он боялся, что дядя прогонит его. С этой поры юноша уже не осмеливался быть небрежным в своих занятиях.

Как-то раз Лю Чжэнь с ночи отправился ко двору, чтобы попасть на утренний прием, но едва взошло солнце, как он примчался обратно. Весь в поту, задыхаясь, он только и смог проговорить:

— Закройте главные ворота! Закройте главные ворота!

Все испугались, не понимая, в чем дело. Немало времени прошло, пока Лю Чжэнь смог наконец объяснить:

— Цзинъюаньские войска восстали. Яо Линьянь ввел свои войска во дворец Ханъюань. Император бежал через Северные ворота дворцового парка, чиновники в панике. Беспокоясь о жене и дочери, я поспешил домой, чтобы принять необходимые меры. Сянькэ, помоги мне в устройстве семейных дел, тогда я отдам Ушуан за тебя.

Услыхав это, Сянькэ пришел в восторг и бросился благодарить дядю. Приказав упаковать двадцать тюков золота, серебра, парчи и шелка, Лю Чжэнь сказал племяннику:

— Переоденься и вывези эти вещи из Кайюаньских ворот; разыщи какую-нибудь тихую уединенную гостиницу и найми там помещение, а я с твоей теткой и Ушуан выберусь из ворот Цися и, объехав городскую стену, присоединюсь к тебе.

Ван Сянькэ поступил так, как ему было приказано.

Солнце уже село. Он долго ждал дядю с семьей в гостинице, за городом, но никто из них не появлялся.

После полудня ворота закрыли наглухо, а Ван Сянькэ все поглядывал на юг, откуда из-за городской стены должен был появиться дядя. Когда стемнело, Ван Сянькэ вскочил на коня и с факелом в руке объехал городскую стену до ворот Цися; они тоже оказались на запоре. Множество стражников с белыми жезлами в руках стояли и сидели у ворот.

Ван Сянькэ спешился и, приняв равнодушный вид, стал не спеша расспрашивать, почему заперты городские ворота и не выезжал ли кто сегодня через них.

Привратники рассказали ему, что Сыном Неба уже стал правитель области Чжу; что после полудня какой-то человек с большим багажом в сопровождении четырех женщин хотел было выехать из этих ворот, но прохожие узнали его и заявили, что это начальник по налогам и пошлинам Лю Чжэнь. Начальник охраны не решился выпустить его. А к вечеру за ним примчались всадники, но он скрылся от них на север.

Заплакав от горя, Ван Сянькэ вернулся в гостиницу. Когда третья стража близилась к концу, неожиданно открылись городские ворота и от факелов стало светло, как днем. Из городских ворот выбежали воины в полном вооружении, с обнаженными клинками в руках. Они кричали, что им дано право разыскивать и без суда убивать сбежавших за город сановников.

Побросав вещи в экипаж, Сянькэ, охваченный страхом, отправился в родной Сяндэн. Там он прожил три года. Когда восстание было подавлено и в стране вновь установился порядок, Ван Сянькэ поехал в столицу разыскивать дядю.

На улице Синьчан Сянькэ остановил лошадь и в нерешительности стал осматриваться. Вдруг к нему подъехал какой-то всадник и вежливо приветствовал его. Внимательно вглядевшись, Сянькэ узнал Сай Хуна, старого слугу своего дяди. Прежде Сай Хун служил в семье Ван Сянькэ, но дядя часто пользовался его услугами и в конце концов оставил его у себя. Взявшись за руки, оба горько заплакали.

— Живы ли почтенные дядя и тетя? — спросил Сянькэ.

— Они живут на улице Синхуа.

Вне себя от радости, юноша воскликнул:

— Сейчас же едем к ним!

— Я женился на бывшей певице, — сказал Сай Хун, — у нее есть маленький домик, и мы живем продажей разрисованного шелка. Сейчас уже почти ночь. Заночуйте-ка, господин, у нас, а завтра утром навестите родных.

Сай Хун привел Сянькэ к себе домой, поставил перед ним богатое угощение. Когда совсем стемнело, он сказал Сянькэ:

— Ваш дядя Лю Чжэнь перешел на службу к мятежникам, и за это он и его супруга были казнены императором. Ушуан забрали в императорский гарем.

Жалобные крики и рыдания Сянькэ растрогали даже соседей.

— Китай так велик, а у меня во всей Поднебесной нет ни одного родственника. Не знаю, где мне приклонить голову, — сказал он, немного придя в себя, и спросил: — Кто же еще из старых слуг остался жив?

— Только Цайпинь, служанка Ушуан, — ответил Сай Хун, — сейчас она в доме воеводы Ван Суйчжуна, что служит в личной охране императора.

— Ушуан повидать, конечно, невозможно, — сказал Сянькэ, — но если я увидел хотя бы Цайпинь, то умер бы спокойно.

Ван Сянькэ отправился к Ван Суйчжуну и попросил его принять солидный выкуп за служанку Цайпинь. Он рассказал все, что произошло с его дядей, и выразил желание исполнить последний долг племянника перед покойным.

Ван Суйчжун оказался очень отзывчивым. Он был растроган рассказом Ван Сянькэ и согласился исполнить его просьбу.

Сянькэ нанял дом и поселился в нем вместе с Сай Хуном и Цайпинь.

Сай Хун часто говорил ему:

— Вы уже взрослый человек, надо вам искать службу. Зачем же проводить время в горести и скорби?

Согласившись с ним, Сянькэ снова обратился за помощью к Ван Суйчжуну; тот рекомендовал его правителю столичного округа Ли Циюню. Благодаря происхождению и рангу Сянькэ Ли Циюнь назначил его начальником Фупина и смотрителем почтовой станции в Чанлэ.

Месяц спустя пришло известие о том, что дворцовые гонцы везут тридцать женщин из императорского гарема в императорский мавзолей для подготовки к обряду «обметания могил». Когда девять крытых войлоком экипажей прибыли на станцию Чанлэ и женщины стали выходить из них, чтобы заночевать здесь, Ван Сянькэ сказал Сай Хуну:

— Я слышал, что почти все наложницы императора, которых выбрали для этой поездки, — родом из знатных семей. Может случиться, что и Ушуан здесь. Нельзя ли узнать об этом?

— У императора несколько тысяч наложниц, — возразил Сай Хун, — разве можно среди них найти Ушуан?

— Все-таки пойди, — настаивал Сянькэ.

Он приказал Сай Хуну надеть форму станционного слуги и кипятить чай перед занавесом; дал ему три тысячи медных монет и сказал:

— Занимайся чаем и ни на минуту не оставляй этого дела. Но если что-нибудь вдруг заметишь, немедленно беги сообщить мне.

Сай Хун согласился и ушел. Женщины находились за занавесом, и увидеть их было невозможно, только слышна была их болтовня. Поздней ночью все стихло: люди улеглись спать. Сай Хун вымыл посуду, задул огонь, но не смел ложиться. Внезапно из-за занавеса послышался голос, прерываемый рыданиями.

— Сай Хун, как ты узнал, что я здесь? Здоров ли молодой господин?

— Он начальник этой станции, — ответил Сай Хун. — Догадываясь, что вы можете оказаться сегодня здесь, он приказал мне приветствовать вас.

— Я не могу долго разговаривать с тобой, — сказала Ушуан, — завтра после моего отъезда у дверей северо-восточной комнаты, под красной подушкой, ты найдешь письмо для твоего господина.

Сказав это, Ушуан отошла. За занавесом раздались шум и возгласы:

— Ей дурно!

Дворцовый курьер побежал за лекарством. Оказалось, что Ушуан упала без чувств.

Сай Хун поспешил сообщить обо всем Сянькэ; тот в тревоге спросил: