Анонимный автор - Молчание Апостола

• Название: Молчание Апостола
• Автор: Анонимный автор
• Жанр: Детектив

Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит в кабинке «Лондонского глаза». А в тысячах километрах от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотланд-ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли. Чтобы спасти свою жизнь и свободу, молодым людям приходится разгадывать запредельно сложные ребусы, а тайна убитого профессора, к которой они вплотную приблизились, оказалась настолько шокирующей, что могла обрушить не только христианство, но и весь мир…

---

– Так вот, он хотел бы, чтобы я выложила его работы на все эти сайты и форумы, с обязательным упоминанием того, что подтверждающая его теорию переписка…

Артур уже вскрывал желтый конверт и пробегал глазами ксерокопии документов, которые он из конверта вынул.

– … Переписка будущего римского императора Тита с его отцом, императором Веспасианом, – закончил МакГрегор мысль Эли.

– С обязательным упоминанием того, что эта переписка передана баронету МакГрегору, и сейчас находится в абсолютно недоступном месте, причем где именно, не знает и сам баронет, поручивший хранение переписки третьему лицу.

– То есть, тебе? – недоверчиво спросил Артур.

– Третьему лицу. Может, и мне – какая разница. Главное, что ты ничего не знаешь о месте, где хранятся взрывоопасные документы. Третье лицо передало их на хранение весьма авторитетной адвокатской фирме. Которой поручено обнародование документов в случае, если баронета – а равно и неупомянутое третье лицо, известное фирме «X, Y, Z и партнеры», постигнет участь профессора Коэна. Иначе говоря, насильственная смерть.

– Но почему же третье лицо знает, куда переданы документы, а сам баронет МакГрегор не знает ни черта? – с оттенком обиды отозвался Артур.

– Да просто потому, дорогой, что из человека, который чего-то не знает, это самое что-то нет смысла пытаться вытащить, даже и под пытками.

– Иначе говоря, наш профессор выводит меня из опасной зоны, делая бесполезными любые попытки «черных»…

– Или… впрочем, скорее «и», чем «или» – и попытки Отто Рашера – устранить тебя или устроить допрос с пристрастием. Кстати, из опасной зоны выводится и третье лицо, как ты понимаешь.

– То есть, светлой памяти профессор Коэн перед лицом грозящей ему гибели озаботился тем, чтобы обеспечить нам с тобой безопасное существование. Да он был настоящим воином, этот коротышка!

– Странно, что ты этого не увидел во время нашего визита к нему.

– Моя вина. И моя беда. Настоящие воины – вымирающий вид двуногих. Мне следовало бы заказать заупокойную мессу – реквием по Арону Коэну. Наверное, я так и сделаю.

– И где же ты предполагаешь ее заказывать? В синагоге?

– А почему бы и не в соборе святого Петра?

Эли не без удивления смотрела на МакГрегора. Ей показалось, что он вовсе не шутит.

– Но кстати о синагоге, – продолжал Артур. – Реквием или нет, однако поминальную молитву – кадиш – заказать необходимо. Знаю, знаю, – добавил он, заметив грустную и одновременно скептичную улыбку Эли. – Заказать кадиш может только еврей. Что ж, знакомых евреев у меня в Лондоне предостаточно.

– Но мы еще не в Лондоне, дорогой, – возразила его спутница. – А теперь: может быть, ты передашь мне переписку двух Флавиев[84]?

– Отчего же? Я не воспринимаю латынь на слух и тем более, не могу говорить на этом языке, но читаю вполне сносно. – И Артур, положив страницы на колени, начал чтение, тут же вслух переводя прочитанное.

– «Восемьсот двадцать третий год от основания города, за три дня до сентябрьских ид…» Это будет… – МакГрегор на секунду задумался. – Это будет… одиннадцатое сентября семидесятого года от Рождества Христова… «Командующий римскими легионами в Иудее Тит Флавий Веспасиан – владыке Города и мира, императору Титу Флавию Веспасиану…»

– Погоди, дорогой, – перебила его Эли. – Кто и кому пишет? Он что, адресует письмо сам себе?

– Они с отцом были полными тезками. Просто в историю вошли под сокращенными именами: отец – как Веспасиан, а сын – как Тит. Но ты хочешь узнать, что было в письме?

– Все, я умолкаю.

– «Дорогой отец, я получил твое послание, в котором ты настаиваешь на необходимости триумфа, и отвечаю на него незамедлительно».

Глава 32

DCCCXXIII a.u.c., a.d. XIV Kal. August (823-й год от основания Рима, за 14 дней до августовскиx календ)

что по Юлианскому календарю означает: 19 июля 70 г. от Р.Х.

…Конь, на котором сидел Тит (шестой за сегодняшний день) жалобно заржал и начал валиться набок. Тит успел соскочить с него, тут же сделав прыжок в сторону – чтобы не быть раздавленным. Бедное животное рухнуло, придавив зилота, который до того умудрился нырнуть под брюхо коня и вонзить свое коротенькое копье прямо в живот жеребца. Тит помотал головой: они настоящие безумцы, эти евреи. Ни малейшего понятия об искусстве войны, что они с лихвой компенсировали абсолютным бесстрашием. Размышлял он, однако, недолго: к нему с копьями наперевес уже неслись пять или шесть фанатиков. Тит, держа в каждой руке по мечу – короткий в левой, и длинный тяжелый – в правой, уже готовился встретить их и угостить по-римски, когда услышал короткое и резкое:

– Генерал!..

Обернувшись на голос, он увидел, как центурион спрыгивает со своего жеребца и подводит его к командующему, а несколько легионеров из той же центурии выстраиваются полукругом, давая возможность Титу – уже в седьмой раз – сесть на нового скакуна. Он одним прыжком оказался на спине жеребца и обвел поле битвы взглядом. Впрочем, какой битвы… Это была просто бойня. Зилоты – с красными от ярости глазами – налетали на римлян, как саранча, чтобы тут же, как саранча, раздавленная башмаком, погибнуть под безжалостным римским мечом. Доставалось и его легионерам, но им было не впервой рубиться с дикарями.

Совсем плохо было то, что он не успел остановить солдата, метнувшего пылающий факел во двор огромного храма, где тотчас же занялась солома, предназначенная для жертвенных животных. Ими – от голубей до козлов и быков – был полон храмовый двор, и сейчас они жалобно мычали, ревели и блеяли, лишенные возможности спрятаться от пламени хоть где-нибудь. Теперь величественное здание целиком было охвачено огнем.

Тит выругался. Береника ему не простит – ведь он клялся ей любой ценой спасти храм от разрушения и грабежа…

– Генерал! – снова окликнул его центурион. – Что это?!

Тит обратил взгляд в ту сторону, на которую указывал центурион. По камням Иерусалима текла темно-серая река, в которую вливались новые и новые ручейки. Эти ручейки появлялись в дверях домов, в узких промежутках между домами, возникая словно из-под земли и присоединяясь к главному потоку, который несся в сторону разрушенных римлянами Северных ворот Иерусалима. Крысы. Крысы бежали из города. Увидели это и ослепленные жаждой крови и мести еврейские мятежники. Многие, опустив оружие, мрачно смотрели на эту тревожную и одновременно отвратительную картину, очевидно гадая, что может означать сие знамение с небес.

У них что ни чих, то знамение, одернул себя Тит. Дикари, немыслимо суеверный народ.

Всё так, но и ему самому стало не по себе. Тем более, что сейчас, в эту минуту странного затишья, когда и римляне, и евреи смотрели на крысиный поток, пытаясь понять, что же все-таки происходит, Тит внезапно почувствовал, что слышит гул, который, он был уверен, звучал и до этого. Но на более низкой ноте, недоступной человеческому слуху. Однако он вот уже с полчаса если и не слышал, то телом ощущал этот нечеловеческий голос, шедший из недр подземного царства – из владений страшного бога Плутона. Сейчас этот мощный гул становился слышимым.

В то же мгновение со стороны храма донесся треск и грохот. Грохот падающих ворот, через которые тут же хлынула масса животных. Быки неслись, давя могучими ногами и коз, и людей, и тут же разворачиваясь к северу. Вслед на ними летела вся живность храмового двора, да и города, вплоть до обезумевших от страха собак. И все они стремились к Северным воротам.

Внезапно жеребец под ним дернулся, ноги его подогнулись, и Тит спрыгнул со спины коня, в полной уверенности, что и этот скакун был ранен кем-то из зилотов. Однако конь тут же выпрямился и пританцовывал на месте, стараясь сохранить равновесие. Еще один подземный толчок, и Тит, уже державшийся за узду жеребца, едва не упал наземь. Он видел, как на иерусалимские камни повалились не только перепуганные евреи, но и несколько его солдат.

Тит взлетел на спину своего скакуна и заорал:

– Трубач! Трубить отступление! Всем немедленно отступать через Северные ворота!

И, прорываясь через толпы иерусалимской черни, через копья зилотов, через ряды своих легионеров, не прекращавших ни на минуту крошить врагов мечами, покрытыми дымящейся кровью, Тит поскакал к спасительному выходу из обреченного – он это понял с абсолютной ясностью – Иерусалима.

Выбравшись наконец за стены города, он ни секунды не колебался в поисках спасительного пути. Крысиный поток, всё еще текший впереди всей остальной массы живых существ, – как животных, так и людей – направлялся вправо от ворот, на восток. Ударив жеребца пятками, Тит понесся в том же направлении, на мгновение обернувшись и дав знак легионерам следовать за ним, туда, где, может быть, существовал еще шанс на спасение.