Мэри Рено - Александр Македонский. Трилогия (ЛП)

• Название: Александр Македонский. Трилогия (ЛП)
• Автор: Мэри Рено
• Жанр: О войне
• Год: 2015
• ISBN: Электронная книга

Александр Македонский / Alexander the Great Трилогия знаменитой английской писательницы Мэри Рено об Александре Македонском, легендарном полководце, мечтавшем покорить весь мир.   1 -НЕБЕСНОЕ ПЛАМЯ / Fire from Heaven (1969) "Небесное пламя" - первая книга об Александре Македонском, его детстве и юношестве, книга о том, как он обретал друзей и недругов, о том, как он стал Великим Царем и как ему в этом помог Аристотель. Почему, будучи еще мальчишкой, он отправился искать конец мира? Было ли это погоней за мечтой или бегство от чего-то? Мэри Рено, так или иначе, отвечает на эти вопросы. Ждать прямых ответов нет смысла: Александр Македонский известен на уровне легенд, намеков и догадок.   2 - ПЕРСИДСКИЙ МАЛЬЧИК / The Persian Boy (1972) Действие начинается в момент завоевания Персии и сожжения Персеполя, когда к Александру попадает новый раб — персидский мальчик — бессловесная сексуальная игрушка, молчаливый обитатель приватных покоев, жертва несправедливой судьбы. Именно об этой стороне жизни великого героя так невнятно повествуют голливудские фильмы и учебники истории. При этом Рено сможет подать эти моменты столь деликатно и осторожно, что рассказ об интимных взаимоотношениях раба и героя станет просто историей двух не очень счастливых и одиноких людей. Александр предстанет перед нами не безупречным Полубогом- царем, а обычным человеком.  Веселым или грустным, мучимым сомнениями и страдающим от необходимости принимать суровые решения.  И всегда – одиноким и уставшим от бремени славы, к которой так стремился, от ужасов войны, которую сам развязал и поддерживал долгие годы. И все это на фоне поистине великих деяний. Персидский мальчик пройдет весь путь с армией Александра, от Вавилона до границ Индии. Он станет свидетелем великих событий, и, может быть, именно он сможет рассказать о том, зачем Александру нужны были эти кровавые походы и какая мечта вела полководца, почему его предали верные друзья и почему в смертный час с ним остался только презираемый всеми раб. Это очень жестокая и реалистичная книга, развенчивающая всю романтику древней эпохи и миф о великом Александре. И еще это очень человечная и грустная история о сломанных судьбах и несбывшихся мечтах.    3 - ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ИГРЫ / Funeral Games (1981) Империя Александра Македонского была огромна, она простиралась на три континента: Европу, Азию и Африку. Смерть завоевателя дала толчок к ее распаду. Генералы - сатрапы провинций и царские жены начали делить наследство Александра уже у его смертного одра. Но могучая империя была настолько велика, что разрушить ее удалось не сразу. Кровавые погребальные игры - борьба за власть и земли - продолжались полтора десятилетия. «Погребальные игры» — завершает цикл о жизни и деяниях Александра Македонского и охватывает полувековой период от смерти царя до написания Птолемеем своих мемуаров. Огромное количество событий, героев, исторических фактов в небольшом для такого масштабного замысла объеме романа.

---

Антипатр захлопал глазами от изумления — Александр появился с быстротой невероятной, — а у курьера глаза слипались: видно было, что едва на ногах стоит.

— Как зовут тебя? — спросил Александр. — Сядь-ка, ты наверно устал до смерти.

Хлопнув в ладоши, вызвал слугу; распорядился принести гонцу вина… Пока несли вино, прочитал депешу Антипатру… А когда гонец напился — спросил, что он знает ещё.

Меды — горное племя. Племя настолько древнее, что и ахейцы, и дорийцы, и македонцы, и кельты, — все проходили мимо них по пути на юг в поисках лучшей доли. Но у них никто не задержался: слишком скверные были места. Жили они высоко; суровый фракийский климат переносили стойко, как дикие горные козы; хранили свои древние обычаи с тех времён, когда ещё и бронзы не было… А если их боги-кормильцы гневались — даже несмотря на человеческие жертвы — спускались с гор грабить оседлые народы. Филипп давно уже их покорил и взял с них клятву вассальной верности, — но со временем та клятва ушла у них в область преданий, её успели забыть. Теперь племя разрослось, — мальчикам надо окровавить копья, чтобы мужчинами стать, — они ринулись на юг, словно весенний паводок по руслу речному. Деревни грабят и жгут, македонских поселенцев и верных фракийцев рубят живьём на куски, головы их забирают в качестве трофеев, а женщин уводят с собой.

Антипатр, слушавший всё это уже по второму разу, незаметно следил за мальчиком, сидящим в царском кресле, готовый утешить его, когда понадобится… Но тот подался вперёд и не отрывал глаз от гонца. Потом вдруг перебил:

— Погоди-ка… Отдохни немного, мне надо кое-что записать. Появился писарь; он начал диктовать, уточняя у гонца передвижения медов и описание страны — горы, долины, перевалы, реки, дороги, населённые пункты, — а сам тем временем рисовал на воске примерную карту. Карту проверил тоже; потом приказал, чтобы гонца выкупали, накормили и уложили спать.

— Я подумал… — Он задумчиво оглядывал таблички на столе. — Я подумал, надо всё это выспросить сразу же. К утру он был бы посвежее, когда выспится, но ведь никогда не знаешь… Вдруг умрёт?.. Надо, чтобы он отдохнул хорошенько, пока я соберусь. Хочу взять его проводником.

Рыжеватые с проседью брови сошлись напряжённо… Антипатр уже раньше почувствовал, что сейчас будет, но решил не поверить:

— Ты знаешь, Александр, что я был бы рад взять тебя с собой. Но ты знаешь и то, что нельзя нам обоим отлучаться из Македонии, пока царь на войне…

Александр откинулся на спинку кресла. Мокрые грязные волосы налипли на лоб, под ногтями черно

, —

ребёнок!.. Но глаза смотрят холодно, без малейшей попытки изобразить наивность.

— Обоим?.. Мне такое и в голову не приходило! Пока я буду в отлучке, Печать останется у тебя.

Антипатр открыл рот, вдохнул… Александр заговорил первым; учтиво, но непреклонно.

— Сейчас у меня её нет с собой, я на тренировке был. Ты её получишь, когда я буду уходить.

— Александр, ты только подумай…

Александр, смотревший на него, словно в поединке, коротко махнул рукой, договаривая не сказанное словами, — и Антипатр сдался, умолк. А этот мальчишка вдруг заговорил с царственной величавостью:

— Отец мой и я — мы оба счастливы знать, что можем оставить страну такому надёжному человеку. — Он поднялся, широко расставив ноги, закинул волосы назад и положил руки на пояс. — Я иду, Антипатр. Привыкни к этой мысли поскорее, времени у нас в обрез. Я ухожу завтра, на заре.

Антипатр, которому поневоле пришлось встать тоже, попытался воспользоваться преимуществом в росте; но оказалось — не действует.

— Если уходишь — уходишь… Но прежде подумай всё-таки. Ты отличный строевой офицер, никто не спорит. Но ты никогда не готовил кампанию, не занимался снабжением войск, не разрабатывал стратегию… Ты представляешь себе их страну?

— На этот раз они будут внизу, в долине Стримона. Для этого и пришли. Снабжение мы обсудим на военном совете. Соберёмся через час.

— Ты понимаешь, что если тебя разобьют — половина Фракии запылает, как сена стог? Отец будет от нас отрезан. А едва об этом станет известно — мне придётся оборонять северо-запад от иллирийцев!

— Сколько войск тебе для этого нужно?

— Если ты проиграешь, в Македонии их не хватит.

Александр чуть склонил голову влево; взгляд его, блуждавший где-то за спиной Антипатра, был рассеян.

— Значит, если я проиграю, люди никогда больше мне не поверят, и генералом я никогда не стану… К тому же, у отца будут все основания сказать, что я ему не сын, — и я никогда не стану царем… Ну что ж. Похоже, придётся выиграть!

Да, Кассандру не стоило его цеплять, — подумал Антипатр. Скорлупа треснула, и тут такой птенец проклёвывается!.. С ним уже сейчас надо быть очень-очень осторожным.

— Ну а что будет со мной? — спросил он. — Что он мне скажет, за то что тебя отпустил?

— Ты имеешь в виду, если проиграю? Скажет, что я должен был послушать твоего совета. Ты его напиши. А я распишусь, что прочёл. И пошлём отцу. Проиграю я или нет — он будет знать, что ты мне советовал. Так честно?

Антипатр остро глянул из-под лохматых бровей.

— Ну да! А потом ты этим воспользуешься против меня?

— Конечно!.. А как ты думал? На спор идти и ставку страховать?.. Ты не виляй, мне-то страховаться нечем!

Антипатр вспомнил, что осторожным надо быть уже сейчас, — и улыбнулся:

— Ну ладно. Ставки у нас у обоих не малые, я полагаю. Дашь мне знать, чего тебе нужно. Бывало, я ставил на лошадок и похуже тебя.

Александр весь день провёл на ногах, кроме часа военного совета. Мог бы, конечно, и присесть, пока приказы рассылал; но когда расхаживал взад-вперёд — думалось лучше, быстрее; быть может, по привычке думать на ходу во время прогулок в Мьезе. С матерью он хотел повидаться пораньше, но не было времени. Пошёл только тогда, когда развязался со всеми делами; и пробыл у неё совсем чуть-чуть. Она чего-то суетилась, опять была настроена поругаться, хотя этот его поход в её же интересах… Ладно, когда-нибудь поймёт. А пока — надо было попрощаться с Фениксом; и — очень важно — хоть немного поспать.

Утро в лагере под Перинфом. Накануне, ночью, штурмовали стену; теперь люди отдыхают, так что вокруг сравнительно спокойно. Раздаются только обычные звуки затишья: ржание мулов, крики и лязг возле осадных машин, безумные вопли раненого из госпитальной палатки, ему в голову попало… Артиллерийский офицер, назначенный в дежурство возле баллисты, чтобы осаждённым никогда было прохлаждаться, кричит своей команде, чтобы дотянули до клина и смазали жёлоб… С грохотом раскатывают кучу окованных бревен-снарядов, на каждом оголовке отковано лаконичное послание: «От Филиппа».

Для царя построена бревенчатая изба. Если армия стоит на месте — нет смысла ютиться в шатре и париться под вонючей кожей. Старый и опытный воин, он умеет устраиваться просто, но с комфортом: пол закрыт циновками из местной соломы, а в обозе привезли кресла, подставки для ламп, ванну и кровать; достаточно широкую, чтобы не приходилось спать в одиночестве. Сейчас царь сидит у соснового стола, сделанного плотниками в лагере, и читает донесение. Рядом с ним Пармений.

…Кроме того я вызвал войска из Пидны и Амфиполиса, и двинулся на север к Терме. Я намеревался пройти к Амфиполису Большой Восточной Дорогой, с тем чтобы уточнить движения неприятеля и выбрать наилучшую диспозицию, прежде чем идти вверх по реке. Но у Термы меня встретил всадник из агриан, посланный во исполнение нашего обета моим гостеприимцем Ламбаром.

—

Что ещё за гостеприимец, — удивился Филипп. — О чём это он? Мальчишка у нас заложником был, а не гостем. Ты помнишь, я талант поставил, что агриане к медам присоединятся?

— Ты мне что-то рассказывал про сына, как он смылся куда-то в горы по дороге домой. Когда от нас в школу возвращался, помнишь?.. Ты тогда здорово ругался, узнав…

— Да-да, верно. Из головы вылетело. Это ж совершенно безумная выходка была; счастье, что горло не перерезали. Я не беру заложников у тех племён, которым можно хоть как-то доверять. Хм, гостеприимец!.. Ну что ж, посмотрим что дальше.

Узнав, что ты на востоке, он послал мне весть, что меды вторглись в верховья Стримона и опустошают долину. Они звали агриан присоединиться к ним в этой войне, но царь Тэр остался верен клятвам, которыми вы обменялись, когда ты вернул ему сына.

—

Обжечься испугался, ясно. Но донесение послал не он, а мальчишка… Сколько ему сейчас, семнадцать? Наверно что-то около того…

Он советовал мне как можно быстрее двигаться вверх по реке к Бурным Воротам, как они называют узкую горловину в ущелье, и усилить там старую крепость, пока они не вышли вниз на равнину. Я решил времени не терять и к Амфиполису не идти, а послал туда Койна с приказом привести оттуда войска. Сам же, с теми силами, что были у меня, двинулся прямо вверх, караванным тропами через Крусийский хребет, и форсировал Стримон у Сириса, где Койн должен был встретить нас с людьми, свежими лошадьми и припасами. Сами мы шли налегке. Я сказал своим людям, какие опасности грозят нашим колонистам на равнине, так что шли хорошо. Поскольку дорога была трудной, я шёл пешком, вместе со всеми, побуждал их поспешать.