Екатерина Сергацкова - Война на три буквы

• Название: Война на три буквы
• Автор: Екатерина Сергацкова
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-03-7168-2

В этой книге опубликованы репортажи и собраны свидетельства очевидцев о том, что произошло в Украине в период с 22 февраля 2014 года (бегства Януковича) и до начала 2015-го: об аннексии Крыма, последовавшей за этим антитеррористической операции на Донбассе, о трагедии в Одессе и развернувшейся вскоре после незаконных референдумов полномасштабной войне, которую назвали тремя буквами: АТО. Авторы, непосредственно побывавшие в «горячих точках» Украины, не раз пересекавшие границы территорий, подведомственных украинской армии, «ополченцам» ДНР и ЛНР, встречавшиеся с военными и простыми людьми по обе линии фронта, пытаются разобраться, что же происходит на самом деле, как правильно назвать эти военные действия: антитеррористической операцией, гражданским конфликтом или российско-украинской войной, изменившей и Украину, и мир вокруг нее.

У цій книжці опубліковано репортажі та зібрано свідчення очевидців про те, що сталося в Україні в період з 22 лютого 2014 року (втечі Януковича) і до початку 2015-го: про анексію Криму, антитерористичну операцію на Донбасі, що послідувала за цим, про трагедію в Одесі та повномасштабну війну, яка розгорнулася незабаром після незаконних референдумів і яку назвали трьома буквами: АТО. Автори, які безпосередньо побували в «гарячих точках» України, не раз перетинали кордони територій, підвідомчих українській армії, «ополченцям» ДНР і ЛНР, та зустрічалися з військовими й простими людьми по обидві лінії фронту, намагаються розібратися, що ж відбувається насправді, як правильно назвати ці військові дії: ан-титерористичною операцією, громадянським конфліктом чи російсько-українською війною, яка змінила й Україну, і світ навколо неї.

---

— Мы абсолютно мирные, мы просто хотели провести референдум, а тут пришли люди с автоматами. Они что, стрелять по нам собираются? Почему? — говорит одна из самых активных местных жительниц и предлагает поехать посмотреть на милиционеров, которые, по ее словам, прячутся неподалеку, «чтобы не выполнять свои обязанности». Но в это время к исполкому начинает сходиться толпа.

За стеклянной дверью на входе в администрацию стоят вооруженные молодые люди. Они молча наблюдают за тем, как толпа кричит, требуя, чтобы те уходили.

— Пускай просто мирно уйдут, мы им сделаем коридор, — советуются парни на площади. — Если хотят уходить, мы им просто дадим уйти.

Подвыпивший мужик кидает в дверь стеклянную бутылку. Вскоре к исполкому подъезжает черный кроссовер, из него выходят люди в камуфляже с «калашниковыми».

Местные жители окружают машину. «Уезжайте отсюда! Сваливайте!» — кричат они вооруженным людям. Один из местных хватает вооруженного за автомат, раздается выстрел, потом еще один, следом — автоматная очередь. Убегая, успеваю заметить, как на козырьке здания администрации мужчина в камуфляже палит из автомата вверх.

Приезжает «скорая». У парня, который пытался отнять автомат, нога висит на «ниточке», журналисты помогают загрузить его в машину. На траву неподалеку от входа в администрацию перетащили мужчину с ранением в голову. Кто-то сложил ему руки на груди: он погиб.

Как только уехали медики, у исполкома снова собралась толпа. «Фашисты! Убийцы!» — кричат они. В здании по-прежнему находятся вооруженные люди.

Из-за деревьев вижу, как снова подъезжают автомобили и несколько инкассаторских машин. Местные жители их окружают. Раздается еще одна автоматная очередь, коллега валит меня на землю. Стрельба длится минут десять.

От исполкома отъезжает машина инкассации с открытой дверью, из которой выглядывают люди с автоматами. Где-то вдалеке слышны выстрелы.

Мы берем машину и уезжаем обратно в Донецк.

— Что будет после референдума? Ну, мы будем выстраивать новую власть, проведем новые выборы, — рассказывает основатель «Восточного фронта», один из руководителей так называемой Донецкой народной республики Николай Солнцев.

— А вы считаете, что этот референдум хоть сколько-нибудь легитимный? Это же просто бумажки, — спрашивает мой коллега.

— Понимаете, тут такое дело... — отвечает Солнцев и как-то мечтательно закатывает глаза. — Нам хотелось довести все до конца. Это же все — народное творчество! И это прекрасно!

Поздний вечер, Ворошиловская районная администрация. Здесь, в вестибюле, разместилась территориальная избирательная комиссия «референдума». Сюда должны были привезти бюллетени из района, а я собиралась присутствовать при подсчете голосов — так мне обещал Солнцев.

— Нас отсюда эвакуировали из-за событий в Красноармейске, — объясняет Солнцев, стоя на улице возле здания администрации. — Теперь никого не пустят, опасно. Они там сами все подсчитают, а завтра озвучат результаты.

Бумажки, называемые здесь бюллетенями, собраны в коробки и посчитаны. Хотя, скорее всего, никто их толком не считал — для «народного творчества» это не обязательно. В областной администрации небольшой праздник, но массового ликования нет — после событий в Красноармейске люди попрятались по домам.

Над Донецком развиваются флаги: солнце, поднимающееся из черноты.

Хотя, может быть, оно вовсе никуда не поднимается. Может, солнце в этой черноте просто застряло.

Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»

12 мая 2014

Олег Сенцов, жертва теракта

Вечером 10 мая в Симферополе сотрудниками ФСБ был задержан кинорежиссер, активист Автомайдана и организатор проукраинских митингов в Крыму Олег Сенцов. Его обвинили в организации трех несуществующих терактов на территории полуострова в качестве лидера крымского «Правого сектора».

Однажды вечером, когда на город только спустились сумерки, я наблюдала, как юный парень, сидя на асфальте возле прудов в Гагаринском парке Симферополя, пьет из горла водку и запивает соком. Это была сцена из фильма «Гамер» — про подростка, который бросил школу из-за увлечения компьютерными играми. Фильм снимал Олег Сенцов, тогда я увидела его в первый раз. Олег вкрадчиво и тихо объяснял Владу, что от него нужно, а сняв последний дубль, так же тихо и незаметно уехал.

У Олега был свой компьютерный клуб в центре города, в подвале. Он продержался в Симферополе, пожалуй, дольше всех. На те небольшие деньги, что он приносил, Олег и снимал «Гамера». Он сам когда-то был геймером, одним из главных в этой некогда большой и сильной тусовке. В организации съемок участвовало полгорода: кто-то предоставил квартиру для домашних сцен, кто-то приносил реквизит, кто-то — еду. Актеры работали бесплатно. Да и актеров-то, в общем, не было: все роли исполняли обычные люди, далекие от сцены. Они играли почти что себя.

На премьере «Гамера» старенький кинотеатр «Космос» — единственный в Симферополе, крутивший альтернативное кино, — собрал впервые за долгое время полный зал. Люди, пришедшие на показ, говорили, что этот фильм — отпечаток целого поколения, показавший важный пласт местного андеграунда. Олег был сосредоточен — и, как обычно, молчалив и вкрадчив. После выпуска «Гамера» он закрыл клуб.

В самом начале съемок Олег говорил, что его первый большой фильм может оказаться последним, «если не пойдет». Вышло иначе: «Гамер» выиграл массу наград в Украине, России и за рубежом. Но следующий фильм он снять не успел. Больше года Олег, получив несколько грантов, готовился к съемкам новой ленты «Носорог», про детей девяностых. Актеров, как всегда, искал среди обычных людей по крымским городкам и селам. Нашел почти всех героев, кроме главного.

Ночью 11 мая к Олегу домой пришли сотрудники ФСБ и заявили, что подозревают его в подготовке теракта. Наверное, они увидели, как плачут его дети — двенадцатилетняя Алина и девятилетний Владик, страдающий аутизмом. Наверное, Олег что-то тихо и вкрадчиво сказал детям, чтобы те не волновались. И так же тихо уехал.

Когда российские войска вошли на территорию Крыма, Олег стал одним из тех немногих, кто поддержал движение «За единую Украину» и помогал местным активистам выжить в противостоянии глыбы с песчинкой. У него не возникало сомнений в том, что этим людям нужна поддержка, и ради этого он отложил работу над «Носорогом». Помогая покупать и развозить продукты и предметы первой необходимости военным, оказавшимся заблокированными в частях, он как будто отдавал дань людям, которые когда-то поддержали его.

Сейчас Олег сидит где-то в подвалах здания, всего два месяца назад занятого сотрудниками российской службы безопасности. А завтра его отправят в Москву, чтобы добиваться наказания по абсурдной, дичайшей статье. Сидит там молчаливо и сосредоточенно. А крымчане уже верят в то, что он — террорист.

Но на самом деле он в этой камере не один. Вместе с ним задержаны тысячи людей, несогласных с нынешней политикой российских властей. Потому что теперь любого человека с гражданской позицией, отличной от официальной, оказывается, можно обвинить в терроризме. Любой, кто думает криво, — террорист с гранатой в голове.

Еще полгода назад в Симферополе было светло и свободно. Можно было передвигаться по городу без ксерокопии паспорта и выходить на митинги, критиковать власть через прессу и формировать сообщества. Сегодня крымскую столицу патрулируют сотни омоновцев, а на улицах стоят бронетранспортеры. За крымскими татарами следят в мечетях, меджлис угрожают запретить, Мустафу Джемилева не пускают на родину. Проукраинских активистов вызывают на допросы и вынуждают менять гражданство либо покидать полуостров.

Кажется, Крым стал испытательной площадкой для массового вытравливания инакомыслия. На самом деле это и есть настоящий теракт. А сидит за него его жертва — Олег Сенцов. И он в этой камере не один.

Екатерина Сергацкова, Соltа

16 мая 2014

Воєнний кандидат у мирному краю

Як агітує Порошенко, щоб здобути перемогу в першому турі. Черкащина

Місяць тому в штабі Петра Порошенка з’явилася мета — перемога на виборах президента в першому турі. Кампанію власникові Roshen^ роблять ті ж технологи, які працювали у 2004 році з Віктором Ющенком. Німба месії над Дорошенком немає, але використовуються багато фішок з минулого.

День в регіоні складається з зустрічей у трьох містах — Умані, Черкасах, Звенигородці. В останню журналісти за кандидатом не встигли, оскільки Порошенко їхав із «маячками», а журналісти — ні. Хоч і автобус зі ЗМІ їхав дуже швидко, на межі порушень правил дорожнього руху. В ньому, крім представника Insider, був тільки один працівник українських ЗМІ — інформагентства, яке, до речі, вже заздалегідь закріпило за Дорошенком «президентського» кореспондента. Решта — закордонна преса: Le Monde, Financial Times, Agence France-Press, полячка з варшавського тижневика. На запитання, що цікавого для світової преси в агітаційному виїзді у провінцію, репортер Financial Times відповів одним словом: «колорит».