Серж Неграш - Талисман

• Название: Талисман
• Автор: Серж Неграш
• Издательство: Комильфо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91339-178-0

«Он — трогательный и по-женски ранимый мужчина, воин и поэт. Она — сильная и немного грубоватая женщина, искательница приключений. Что связывает этих двоих? Смогут ли они быть вместе? И какое отношение ко всей этой истории имеют вампиры, оборотни и демоны, а также древний загадочный талисман, который, по легенде, открывает дверь в иные миры?»

---

Сагара достала из мешка тонкую проволоку, взялась за деревянные ручки, между которых та была укреплена, и сделала пару шагов вперед. Когда она подняла руки, струна перерезала солнце.

Кожа на затылке юноши-часового напрягись, мышцы за ушами задрожали, предвосхищая крик. Сагара резко подняла руки. Каждая в отдельности совершила четкое круговое движение, потом девушка скрестила кисти — проволока, образуя петлю, вспыхнула перед глазами воина, послышался тихий лязг — это Сагара рывком натянула проволоку. Жертва не успела издать ни звука, прежде чем из горла ударила струя крови.

Сагара коленом подтолкнула уже мертвое тело — оно опрокинулось, и упало в воду, перевернувшись лицом вверх. На проволоке не осталось следа крови. Берег был спокоен и чист. Река продолжала безмятежное течение, глупые птицы так же кричали в небе.

Девушка обернулась к Осенней Луне — на ее очаровательно нежном лице читалась тихая радость.

Она смотрела на друга в упор, но, без всякого сомнения, видела совсем иные черты.

«За тебя, мой повелитель», — прошелестела она.

У Таймацу заныло сердце от любви и ревности. Он замер, любуясь Сагарой. Она сделала ему знак, мол, путь свободен…

На этом сон всегда заканчивался.

Повторяющееся видение не продолжалось картинами последовавшей затем короткой яростной схватки с не ожидавшими нападения мятежниками. Кажется, их было не больше десятка, теперь уже пелена лет заслонила точное число: сколько отрезанных голов они тогда принесли к ногам Асикаги, Таймацу не помнил.

Только эпизод на берегу мучил его: он был куда ярче того, что случилось в действительности.

Много лет назад, расставшись с Сагарой, Осенняя Луна возвратился в монастырь…

Он медленно шел мимо клетки, в которой держали круглоглазого. Зверь узнал Таймацу: его мерзкая волосатая морда невообразимо искривилась. Молодой послушник решил, что животное попыталось ему улыбнуться.

«Просто невероятно! Вопреки усиленной медитации, мои мысли все чаще возвращаются к круглоглазому», — подумалось ему. Таймацу это не нравилось: они нарушали внутреннюю гармонию.

Зверь не стоил того, чтобы его поминать. Но Осенняя Луна все чаще задерживался возле клетки.

Осенняя Луна никогда никому бы в этом не признался, но ему было жаль круглоглазого. Когда он протянул к нему руку, тот забился в угол и закрыл голову руками. Зверь привык, что его постоянно бьют. Все его тело покрывали ужасные язвы и струпья.

«Лучше бы он умер, — счел Таймацу. — Но, видно, даже смерти он настолько противен, что она брезгует забирать его себе. А я… разве моя душа не в таких же язвах? Мне не легче от того, что они невидимы миру!» Без Сагары, без надежды когда-нибудь соединиться с нею, он сам страдал ничуть не меньше, чем пленник.

Таймацу совершил безумный поступок. Ночью он открыл клетку, вывел пленника, взявшись за прикрепленную к ошейнику цепь, и побрел с ним к реке. Загнав круглоглазого в воду, он вымыл его, а потом смазал его раны составом, успокаивающим боль.

Послушник совершал большой грех, расходуя на недостойную тварь бесценные снадобья, изготовленные по тайным монастырским рецептам, — это все равно что бросать шелудивому псу жертвенную еду, но Осенняя Луна отчего-то не мог поступить иначе. Его голова была не в ладу с сердцем. Таймацу даже очистил глаза пленника от гноя и личинок.

— Благодарю, — сказал круглоглазый. — Пусть боги хранят тебя, брат.

То были первые слова на чужом языке, которые услышал Таймацу. Конечно, он не ведал их значения, но безошибочно постиг суть.

Теперь тот, кому он оказал милость, притягивал к себе молодого послушника, словно магнит — металл. Он делился с пленником собственной скудной пищей, лечил его, разговаривал с ним и все больше убеждался, что перед ним вовсе не зверь, а такой же человек, как и он. Это открытие потрясло Осеннюю Луну. Так стерлась его первая Разделяющая Черта.

К тому моменту настоятель приказал использовать пленника для отработки приемов ведения допросов. Это было куда хуже, чем тренировки. Любой Призрак в совершенстве владел умением развязывать языки. Он знал, как разрезать жертву на множество маленьких кусочков, при этом заставляя ее оставаться в сознании, как вывернуть по одному все суставы тела или много часов подряд полосками сдирать кожу. Таймацу был мастером в таком деле, как, впрочем, и во всем, чему его обучали.

Но теперь это касалось Хаяросоку, так Осенняя Луна называл пленника, хотя у того было другое имя.

Хаяросоку означало — пламя свечи на ветру.

Просить за бедолагу послушник не мог. За отступничество, за то, что осмелился вступиться за тварь, Таймацу рисковал поплатиться собственной жизнью.

Помочь несчастному было просто: убить его быстро, не причиняя лишних страданий. Тот же все равно обречен…

Наверное, Осенняя Луна так бы и поступил, но все обернулось иначе.

Об его тайных визитах к Хаяросоку стало известно, и Таймацу предстал перед судом. Надежды на помилование не было. Такого, как он, даже не изгонят, он слишком опасен. Понимая безнадежность своего положения, Осенняя Луна твердил одно и то же: «Я помогал ему, потому что он — человек».

Таймацу открыто святотатствовал. Сознание правоты делало его сильнее. Даже когда его лишили имени и плевали в лицо те, кого он считал друзьями, он не изменил себе.

В ночь перед казнью Осенней Луне удалось бежать — годы упорного труда не прошли даром. Он был лучшим среди Призраков, невероятно везучим, и умел выходить невредимым из практически любых передряг.

Хаяросоку он взял с собой и тащил его семьдесят лиг по непролазным джунглям, шепча только одно слово: «Держись».

И круглоглазый ему верил. Он терял сознание и вновь приходил в себя.

А перед глазами постоянно было болото, блеклая гладь мутной, зацветшей воды, кое-где разорванной узкими языками земли и песка; гнилая топь, покрытая ряской, то зеленой, то красноватой и ржавой, как запекшаяся кровь; и темно-зеленые маслянистые листья, тонкие, как змеи, лианы. Сквозь них косыми лучами пробивалось солнце.

— Брось меня, — умолял Хаяросоку, — вдвоем мы не выберемся.

— Молчи, — коротко отвечал Осенняя Луна, уже знавший несколько слов на чужом языке.

Они шли…

Солнце в мареве, липкий воздух, папоротники в рост человека, кишащие желтыми, как сера, птицами, и зной, зной, зной… нестерпимый зной. Ночью всходила луна, всегда затянутая дымкой; звезд вообще не было видно, над болотами поднималось слишком много испарений. Зарницы, духота, сладковатая вонь…

Заплутав, изнемогая от усталости, Таймацу оставил Хаяросоку на прогалине в зарослях и отправился искать дорогу. Когда он вернулся, вокруг его спутника кружили грифы — целая стая огромных черно-фиолетовых, невыносимо смердящих птиц. Круглоглазый смотрел на них с отвращением и невыразимым ужасом.

— Не бойся, — сказал Осенняя Луна, — живых они не трогают.

Солнце, подернутое пеленой, стремительно погружалось в пышные заросли и торчало из них, похожее на кровавый волдырь. Оно было поистине жутким. Потом опять восходила луна, ничем не лучше солнца. Хаяросоку едва переставлял ноги и всей тяжестью обвисал на плече Таймацу, который был ниже его на две головы.

Но, несмотря ни на что, они все-таки добрались до моря и переправились через пролив в Китай.

— Дальше иди один, — объявил Осенняя Луна.

— А ты?!

Таймацу покачал головой.

Он не представлял себе жизни нигде, кроме Островов, плотью от плоти которых был.

— Как твое настоящее имя? — спросил он.

— Валтар.

Осенняя Луна кивнул.

— Прощай.

— Постой, — закричал Хаяросоку, — объясни мне, зачем ты сделал это для меня?!

— Потому что ты — человек. А тот, кто спас человеку жизнь, должен нести за него ответственность.

Путь в монастырь отныне Таймацу был заказан. Но выжить и без дома для такого, как он, не составляло труда. Осенней Луне менять обличье было проще, чем одежду. Зная, что охота за ним будет продолжаться, пока казнь не свершится, Таймацу скитался, скрываясь. В итоге он покинул Острова и пешком исходил почти весь мир. Ловкий вор и мудрый знахарь, крестьянин и наемник — кем только ни пришлось ему побывать за множество зим, стирая Черту за Чертой, пытаясь согласовать свое дыхание с бурными вздохами мира…

Душа искателя приключений, сердце поэта и философа, мастерство Призрака — вот кто такой Таймацу. Сколько раз он слышал вопрос, который задал ему когда-то Хаяросоку: «Почему ты это делаешь для меня»? И ответ всегда был один: «Потому что ты — человек. Ты — такой, как я».

Таймацу тосковал по Островам. По ночам ему по-прежнему снились гигантские снежные пики на фоне нестерпимо голубого неба, свежая весенняя зелень и розовая пена цветущей вишни в предгорьях, неспешная поступь косматой лошадки и звон колокольчиков встречного каравана.