Николай Шубкин - Повседневная жизнь старой русской гимназии

• Название: Повседневная жизнь старой русской гимназии
• Автор: Николай Шубкин
• Издательство: Издательство Русского Христианского гуманитарного института
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-87516-252-X

Автор публикуемого дневника — Николай Феоктистович Шубкин с 1907 по 1937 г. преподавал литературу и русский язык в гимназиях и средних школах города Барнаула. «Дневник словесника» показывает, как осознавали себя, свою деятельность, свою страну русские интеллигенты тех лет.

«Дневник словесника» любопытен и как социально-педагогический документ, рисующий как бы изнутри жизнь предреволюционной школы в заштатном сибирском городке. Публикуемые записки — подлинный документ своей эпохи. И вместе с тем это напоминание о непреходящей ценности социально-нравственных функций, исполнять которые призваны люди этой профессии, этой судьбы.

---

В VIII классе на уроке методики русского языка, где мы уже много уроков занимались упражнением в объяснительном чтении, я сегодня спросил самих учениц, желают ли они еще заниматься этом; и когда ученицы ответили отрицательно, я вместо этого предложил им читать начатую уже раньше статью из «Свободного воспитания». Ученицы охотно согласились и так заинтересовались статьей, что даже по окончании урока, несмотря на доносившийся из коридора шум, все продолжали чтение. Одна, повернувшись (по моему предложению) лицом к классу, читала статью, а остальные, столпившись около нас, оживленно слушали и весело смеялись над образцами приводимых в статье детских «сочинении».

19 февраля

С тех пор как я кончил хворать и стал ходить в гимназию, опять почти всякое чтение у меня прекратилось. Книга о Чаадаеве стоит все на той же странице, до которой дочитал я ее во время невольного сидения дома. А III том Толстого (посмертный), который я приобрел уже около месяца, так и лежит нечитанный. На столе опять неизбывные кипы синих тетрадок с сочинениями учениц, и за их чтением проходят целые вечера. Поневоле позавидуешь своим коллегам, избавленным от этой участи (например историкам). Летом мечтаю опять пробраться за границу с экскурсиями Общества распространения технических знаний. Надо бы подготовиться к этому. Но при том количестве обязательной работы, какое я имею, нет никакой возможности не только заниматься языками (что так необходимо за границей), но даже и читать какие-нибудь русские книги, подготовляющие к поездке (по истории искусства например). А от этого и самые попытки, конечно, много теряют. Педагоги реального училища с интересом следят теперь по газетам, как проводится законопроект о прибавке им жалованья. О женских же гимназиях «ни слуху ни духу». А между тем нормы вознаграждения в мужских учебных заведениях и теперь уже значительно лучше, чем у нас. Но я все-таки предпочитаю женскую гимназию, потому что зато здесь меньше и давления свыше, меньше формализма и более мягкие отношения между учащими и учащимися.

21 февраля

Когда в VIII классе начал сегодня рассказывать по грамматике, некоторые ученицы болтали между собой. Тогда я неожиданно вызвал одну из них, Б-ву, к доске, чтобы она применила то, что я рассказывал, к решению задачи. Настроение готово уже было испортиться. Но Б-ва и класс так благодушно отнеслись к ее вызову, что я тоже «преложил гнев на милость», и работа пошла на лад к общему удовольствию. Вообще теперь с VIII классом отношения установились довольно хорошие, и я был бы рад, если бы и дальше так продолжалось. Центром класса, определяющим его физиономию (а у каждого класса есть такой центр!), является группа «историчек», к которой примыкают несколько математичек, одна словесница и одна географичка. Это все славные, умненькие и добродушные девушки, довольно живые, но в то же время работящие и без особенных претензий. Некоторые же из них прямо выделяются по своим способностям и умственному развитию. С этой группой, весьма симпатичной и уживчивой, у меня все время хорошие отношения, а благодаря им поддерживаются (хотя и нарушаемые иногда) отношения и с остальным классом, так как эта «компания» хорошо уживается и с другими подругами. Жаль только, что лучшая часть класса попала ныне не ко мне, на словесность, а на историю. Составом же своих словесниц я не очень доволен. Более развитая и способная из них И-и, но ладить с этой нервной и самолюбивой ученицей очень трудно. Большинство же словесниц не отличается ни своим развитием, ни работоспособностью. Вследствие этого моя обычная (за последние годы) программа ныне окажется непройденной. Гл. Успенского и Чехова придется совсем оставить. А их так хотелось бы мне пройти, хотя и вопреки полученному из округа замечанию. Но до сих нор, несмотря на один добавочный урок каждую неделю, шли мы так медленно, что теперь нечего и думать добраться до них.

Сегодня принес я своим словесницам их домашнюю работу. Часть писала об «интеллигенции 90-х гг. по произведениям Вересаева», а часть об исторической философии Л. Толстого. Наиболее слабые сочинения на ту и на другую тему и послужили сегодня предметом моего разбора. Сначала, когда я хотел начать разбор, одна ученица было возразила, что разбирать незачем, так как баллы уже поставлены. Но когда я сказал, что это по меньшей мере странно, так как пишут они не для отметок, то ко мне присоединились и другие.

Разбиравшееся мной сочинение об исторической философии Толстого было совершенно непродумано, взгляды Толстого были перепутаны со взглядами других историков, взгляды современных историков оказались незнакомы и исторические события объяснялись ей крайне наивно. Поэтому при разборе пришлось многое разъяснить. Потом перешел к сочинениям о Вересаеве, из которых самым слабым, вопреки ожиданию, оказалась работа И-и. Эта девушка, в общем весьма неглупая, оказалась совершенно невежественной в области истории русской общественной мысли и в сфере политико-экономических учений. Поэтому, взявшись писать о марксизме, она написала о нем всякие нелепости, т<ак> к<ак> писала только на основании повестей Вересаева, не прочитав даже никаких статей об эпохе 90-х гг. и о марксизме. Пришлось по поводу разных мест ее сочинения много говорить о марксизме и русской интеллигенции 80-х и 90-х гг. А И-и в большинстве случаев приходилось со мной соглашаться. Когда же по окончании урока (весь он ушел на разбор этих двух работ) и раздал им сочинения, И-и, прочитав мои замечания, изорвала свою тетрадь в клочки. Но на этот раз она, по-видимому, сама сознавала, что сочинение слабое, и кроме уничтожен ной тетради, ни в чем не выразила своего недовольства.

В общем же, по поводу ее работы, приходится опять вспомнить прежние бурные годы, когда такая развитая девушка едва ли бы обнаружила в области общественных вопросов подобное невежество.

Без вины виноватые

29 февраля

На днях появилась в одной из местных газет статья, рассуждающая о том, что в нынешнем сезоне гимназистки увлекались артистами до степени массового психоза и даже до потери собственного достоинства, в подтверждение чего приводилось в качестве фактов, что на нашем гимназическом вечере одна ученица сама первая сунула руку артисту, а другая даже завязала у него башмак. Облив помоями гимназисток и сделав из мухи слона, шпор (едва оперившийся студент, имеющий сестру в VIII классе), упомянув о влиянии современных общественно-политических условии, свалил вину за этот «психоз» на маститых педагогов, которые не стремятся пробуждать мысль в ученицах посредством более близкою общения с ними, устройства литературных вечеров, рефератов и т.п.

В VIII классе я заговорил с ученицами об этой статье. Они, не отрицая увлечения артистами, не признают все-таки фактов, унижающих их достоинство (вроде завязывания башмака, что и по-моему, не больше как сплетня). Другие же факты, приводимые в газете, происходили не так и имели вовсе не тот смысл. Когда же ученицы спросили мое мнение о статье, я вполне искренно назвал ее «пасквилем». Факта массового увлечения театром и артистами (как мужчинами, так и женщинами) я не отрицаю. Но, приняв во внимание, что театр, да еще с такой сравнительно хорошей труппой, как ныне, составляет у нас редкое явление, невольно влекущее к себе провинциальную молодежь, я не нахожу в этом ничего особенного. В этом году каждое воскресенье шли дневные спектакли для учащихся, на которые посылались даже бесплатные билеты. И я думаю, что этому надо бы только радоваться. Если же попутно некоторые гимназистки и увлекались артистами или обожали артисток, го все это имело у них детский, невинный характер. И когда у молодежи такого возраста не бывало подобных увлечений! Автор же статьи постарался придать этому увлечению какой-то унизительный для гимназисток смысл и все циркулирующие в городе сплетни огласил как факты. Правда, он винит в этом и педагогов. Но общественно-политические условия, о которых он упоминает, признаются им только по отношению к гимназисткам, к педагогам же предъявляются требования, совершенно не считающиеся с этими условиями. Литературно-музыкальные вечера — вещь, конечно, осуществимая, и они устраивались не раз в нынешнюю зиму. Но если бы их устроили и вдвое больше, то всякий театр давал бы гимназисткам несравненно более яркие впечатления, чем эти вечера, в деле устройства которых педагоги при этом строго регламентированы. Что же касается рефератов, кружков и т.п., то это уже вовсе вне пределов досягаемости для современного педагога (по крайней мере в нашем округе). Несколько лет назад здешние родительские комитеты хотели организовать разумные развлечения для учащихся, устроить клуб, читальню, рефераты и т.п. Но лишь только попечитель округа узнал об этом проекте, как пришло ужо запрещение учащимся участвовать в атом. А родительская комиссия получила строгий запрос от губернатора и должна была прекратить свою деятельность, хотя во главе этой ко миссии стояло лицо вполне благонадежное: д. с. с. и член Союза русского народа. Чего же после этого можно требовать от педагогов, связанных по рукам и ногам разными циркулярами. Но широкие круги нашего общества, не зная всей этой механики, давящей на школу, знают только стрелочников — педагогов, которые и оказываются во всех несовершенствах нашей школы «без вины виноватыми».