Николай Шубкин - Повседневная жизнь старой русской гимназии

• Название: Повседневная жизнь старой русской гимназии
• Автор: Николай Шубкин
• Издательство: Издательство Русского Христианского гуманитарного института
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-87516-252-X

Автор публикуемого дневника — Николай Феоктистович Шубкин с 1907 по 1937 г. преподавал литературу и русский язык в гимназиях и средних школах города Барнаула. «Дневник словесника» показывает, как осознавали себя, свою деятельность, свою страну русские интеллигенты тех лет.

«Дневник словесника» любопытен и как социально-педагогический документ, рисующий как бы изнутри жизнь предреволюционной школы в заштатном сибирском городке. Публикуемые записки — подлинный документ своей эпохи. И вместе с тем это напоминание о непреходящей ценности социально-нравственных функций, исполнять которые призваны люди этой профессии, этой судьбы.

---

Сегодня вечером назначен совет. Поэтому во всех классах шло лихорадочно быстрое спрашивание. Надо было переспросить многих неспрошенных, особенно у кого сомнительные баллы; а там некоторые желали исправляться и т.п. Особенно много возни было в VI классе. Сегодня я раздал им последнюю классную работу, которая оказалась написанной (главным образом со стороны орфографии) очень плохо: больше половины неудовлетворительных баллов. Поэтому у многих оказались баллы сомнительные (2 и 3 и т.п.). Необходимо было всех таких переспросить. Спрашивал все время: и в урок, и в большую перемену и даже после 5-го урока. Под конец этого шестичасового спрашивания и ученицы, видимо, утомились, да и я уже плохо соображал; а тут нужен был свежий ум, так как требовалась свежая оценка их знаний цифрами. В результате, поставив одним тройки, а другим двойки, я и сам не был вполне уверен в точности своих оценок.

Во время совета все педагоги уже предвкушали близость отдыха, слушали невнимательно и спешили отделаться поскорее. Во время перерыва пошли в другую комнату, где была зажжена небольшая елка (силами некоторых учительниц и классных дам). У подножия ее красовались кипы тетрадей, а на ветвях висели небольшие подарки каждому из нас с соответствующими шутливыми надписями.

21 декабря

Хотя совет уже прошел, но я надеялся сегодня еще переспросить некоторых учениц, которым вышли двойки, т<ак> к<ак> директор разрешил исправлять и после совета. Но в VI классе из двух намеченных мной (в оценке которых я сомневался) пришла только одна. Исправлять одну и не исправлять другую было бы несправедливо. Поэтому я не стал спрашивать и ее. Настоящих занятии сегодня уже не вел. В V классе читал рассказ Чирикова «Ранние всходы»; в VI читали стихотворение Жуковского; а в VIII — статью «Учитель-художник» (о Шарельмане — идеальном народном учителе). В V классе, хотя и выходят у нас иногда трения — вследствие взаимной непривычки, — однако расстались мы дружно. VI класс тоже не обиделся на многочисленные двойки за сочинения и 7 четвертных двоек, так как, видимо, сознает их справедливость. Поэтому встретили меня очень весело, говорили о предстоящих увеселениях и обещали приехать ко мне маскированными (ряжеными — В.Ш.). В VIII же классе, хотя, по-видимому, с интересом слушали статью, однако чувствовалась какая-то отчужденность, и расстались довольно холодно. Очевидно, все эго следствие моей несдержанности, так как одна из учениц (та самая Б-ва, которая и раньше делала мне замечания) выражала мне в лицо свое недоумение, почему я поставил двойки не в день ответа, а лишь тогда, когда рассердился. На этот раз она, без сомнения, нрава. И хотя я возражал, но в глубине души не мог с ней не согласиться и укорял себя за то, что не мог до конца репетиций продолжить своего снисходительного отношения к ученицам.

22 декабря

Сегодня вместо занятий происходила раздача свидетельств с баллами, и к 12 часам гимназия уже совсем опустела. Теперь можно будет хотя немного отдохнуть и почитать, так как в течение полугодия почти единственной литературой, которой я занимался, были ученические сочинения. Даже на чтение педагогических журналов и книг по своей специальности приходится смотреть как на роскошь, которая доступна только в такое время, как каникулы. Но и тут первое время как-то не тянет читать ничего серьезного. Ум, интенсивно работавший в одном направлении, не может сразу направиться в другую сторону. А вследствие утомления в свободные минуты скорее тянет к какой-нибудь легкой книжке, чем к серьезным научным трудам.

Отцы и дети

3 января

Вчера вечером была у меня компания замаскированных гимназисток VI класса, и в том числе многие из получивших 2 за последнюю четверть. Я скоро узнал большинство из них. А они, поболтав некоторое время со мной и другими гостями, отправились дальше. Вообще никакой враждебности из-за двоек заметно не было. Ученицы в этом отношении, насколько я замечал, по большей части считаются не столько с самим баллом, сколько с его справедливостью пли несправедливостью, как они ее понимают, и за неудовлетворительный, но заслуженный балл, не сопровождающийся со стороны учителя гневом, не сердятся. Родители в этом отношении хуже. Один из них, например, разъезжая с визитом «в подпитии», выражал свое недовольство на поставленный его дочери балл. А между тем эта девица уже с V класса поражает меня своей безграмотностью и слабым развитием, никаких стараний исправить свою орфографию она не прилагает; книг, кроме обязательных, тоже не читает, что признают и ее домашние. И когда в результате получается 2, отец не находит ничего лучшего, как обвинить в этом учителя. И таких отцов, не обращающих на своих детей никакого внимания и ожидающих, что все за них сделает школа, сколько угодно даже среди интеллигентных людей. Не раз, например, выяснялось, что ученицы оказывались без самых необходимых книг: Пушкина, Гоголя и т.п., которых не имеется у них дома, хотя отец с высшим образованием и обладает целой коллекцией учащихся детей. Один отец, дочери которого отличались своей безграмотностью, наводил раз при мне критику на школу; но при этом оказалось, что он никогда не заглядывал в письменные работы своих дочерей, хотя они почти каждый год получали из-за этого переэкзаменовки. Какое же право имеют такие родители, у которых нет даже простого интереса к умственному развитию детей, требовать невозможного от школы — требовать, чтобы она знала индивидуальность каждого ребенка и руководила им не только в классе, но и дома?

Сами ученики, мне кажется, стоят на более реальной почве; они понимают, что все-таки школа кое-что им дает; они сознают, что и сами иногда виноваты в плохих баллах и т.п. И поэтому, если бы мне предстояло отдать свою деятельность или на суд самих учащихся, или на суд родителей, я предпочел бы первых. Лучшими же ценителями учителя могут быть те учащиеся, которые учатся не по принуждению старших, а сами стремятся к учению и ищут живой работы. Эти учащиеся, стремящиеся к знанию и труду, а не только к баллам и дипломам, стоят на той же точке зрения, на которой должен стоять и учитель. И счастлив тот педагог, который умеет ответить на их запросы.

8 января

Вот прошли и праздники. В первый день я не думал спрашивать учениц, но сам накануне усиленно подготовлялся, чтобы занять их рассказом нового. Однако оказалось, что труды мои пропали даром. Ученицы не только не могли отвечать, но не могли и слушать, так как явились в класс только в самом ничтожном количестве. Да, не скоро раскачивается русский человек, особенно после праздника.

9 января

Сегодня метель, хотя и не очень холодно. И ученицы, пользуясь этим, явились в класс в еще меньшем количестве, чем 7 января.

Особенно многих не было как раз не в младших, а в старших классах, где «наука» уже больше надоела, да и девицы посмелее. И пришлось опять провести день без всяких занятий. Жизнь и привычки учащихся сильнее циркуляров, восстающих против «морозных праздников». В VIII классе я все-таки попробовал заниматься по-настоящему и стал спрашивать о «Мертвых душах». Но оказалось, что некоторые ученицы даже не позаботились за 2 недели праздников прочесть этого произведения, хотя перед каникулами я говорил им об этом. Пришлось поставить им по единице.

10 января

Сегодня на уроке словесности в VIII классе, когда я вызвал одну ученицу, другие стали говорить, чтобы я не ставил им балла за ответы, по крайней мере для первого дня; так как баллы отбивают у них охоту заниматься. Я возражал, что раз с нас требуют четвертных баллов, то должны же мы иметь для вывода их какие-нибудь данные; не выставляя же баллы за отдельные предметы, невозможно запомнить, кто какие знания обнаружил в эту четверть. Постоянная же оппонентка моя И-и пошла еще дальше и говорила, что когда обязывают прочесть известное произведение, то его не хочется читать. Я же говорил, что раз мы проходим известный курс, то почему же учитель не может заранее предвидеть, для пользы самих же учениц, какие произведения будет разбирать, чтобы ученицы могли заблаговременно прочесть их.

11 января

Ночью у меня был жар и озноб, и я почти совсем не спал. Но, хотя и с головной болью, пошел в гимназию, так как все-таки не настолько болен, чтобы не мог заниматься; а пропускать уроки без достаточных причин не в моих привычках. Однако на уроке в V классе обнаружилось, что при таком состоянии едва ли полезно заниматься. Опоздание некоторых учениц на урок, разговоры и смех во время моего рассказа — все это раздражало меня. Особенно же когда одна ученица, получившая два замечания за разговоры, начала запираться в глаза, что она не разговаривает. Реагировать на все это, конечно, следовало, но в спокойном, а не раздраженном тоне, как вышло у меня.