Александр Мирер - Обсидиановый нож

• Название: Обсидиановый нож
• Автор: Александр Мирер
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-032-Х

Александр Мирер — выдающийся мастер современной фантастики. Великолепно выстроенный сюжет, нетривиальность идей, отточенный стиль, глубина осмысления образов по праву ставят Мирера-фантаста в первые ряды отечественной, а скорее, мировой НФ.

Авторский однотомник «Обсидиановый нож», открывающий новую серию отечественной фантастики, включает все произведения А. Мирера, созданные в этом жанре, за исключением «детской» повести «Субмарина „Голубой кит“» и некоторых рассказов.

Роман «Дом скитальцев» сразу после выхода стал бестселлером, и найти его на книжных прилавках и полках библиотек практически невозможно. Впервые публикуется полный вариант романа «У меня девять жизней»; повествующего об экспедиции в Совмещенные Пространства и о трагической судьбе обнаруженной там биологической цивилизации. Также ранее не издавалась написанная в жанре фантастического детектива повесть «Остров Мадагаскар». Завершают том рассказы «Дождь в лицо» (печатался в сильно сокращенном варианте под названием «Будет хороший день»), «Обсидиановый нож» и «Знак равенства».

---

— Девушка Мин, здравствуй, — прохрипел Колька.

— Говори со мной на… раджана, — так же, как при первом разговоре ответила Дхарма.

Больше он не оглядывался. За вторым дыханием наступило третье, и его легкие научились дышать, и он ощущал работу мышц, счастье, и свой уверенный упругий бег, как счастье, и брызги из травы по голым ногам, и жаркие удары солнца в просветы листвы, и не мог уже презирать себя за эту звериную радость бега и прохладное плечо, прикасавшееся к его плечу на поворотах. Ныряя из света в зеленую тьму чащи, отряд бежал по длинному, длинному, длинному спуску, в лощину, где вода хлюпала под ногами; потом по такому же длинному подъему-тягуну наискось по сухому солнечному склону. Здесь кончилось третье дыхание, и в самый момент, когда Колька снова ослеп, каблуки простучали по твердой земле — большая дорога и привал…

Привал! Легкие саднило и дрожали ноги. Он сдернул перевязь и лег на спину, задрав ноги, закрыв глаза, прямо в мокрую траву обочины. Он едва понял, что Дхарма оперлась плечами и затылком об его грудь — выпростав руку из-под головы, он погладил девушку по щеке и круглому гладкому подбородку и задремал. Таков был бег Охотников… Ох, вот он каков, бег Охотников. Жаркий ветер, и солнце, и тонкая рука под твоим плечом.

Он спал крепко и недолго — по дороге раскатилась дробь копыт. К отряду подскакали двое на светло-рыжих тонконогих лошадях. Охотники, женщина и мужчина. Соскочив с лошадей, они подошли к отряду, простертому в отдыхе. Против обычных правил вежливости никто не поднялся навстречу. Прибывшие, проговорив: «Прохладного полудня», также устроились для отдыха. Колька смотрел на них из-под сонных век. Женщина прилегла плечами на грудь мужчины, как Дхарма Он взглянул на Дхарму — она спокойно смотрела в небо.

…Конники привезли новости. Обогнав отряд на полчаса галопа, они Большезубых не обнаружили. Однако у гонии — условного места встреч — их ждал гонец с Птицей. Он пытался сверху найти «крикунов», сопровождавших тигров от Границы, и не нашел. Это значило, что ракши, Большезубые, держались прибрежной полосы, и не углублялись в лес, а крикуны не могли следовать за ними по земле. Колька не заметил, как Дхарма шепнула что-то старшему Охотнику, пока отряд совещался, опустошая плоды маину. Выслушав все мнения, Джаванар уставил бороду на Кольку.

— Адвеста, понимаешь ли ты положение?

Джаванар уже имел наготове лист ниу и мелок, где нарисовал план местности. Пост оставался на востоке-юго-востоке. На западе, километрах в трех, Раганга делала поворот наперерез маршруту отряда, описывая далее (вверх по течению) плавную дугу к северу и востоку. Где-то в начале этой дуги пробирались ракши, а в конце находилось поселение Трех скал — большое старое поселение, имеющее, конечно, слоновые стойла. Почему Большезубые здесь, а не дальше? Отсюда досюда берег голый. В других местах крикуны были бы рядом с тиграми. И вот что решил отряд: взять наперерез, на северо-северо-запад, прижать ракшей к берегу и убить их прежде, чем подойдут Охотники из Трех скал. Предстоит трехчасовой переход под полуденным солнцем — необходимое условие, ибо ракши не станут передвигаться в зной.

Разнежившийся, отмякший Колька с удовольствием принял это дело: если у вас соцсоревнование, нажмем, хоть кровь из носу. Прихватим ваших ракшей…

Он что-то говорил Джаванару, смеялся, когда слово «ракш» возникло перед глазами, напечатанное латинским шрифтом. Английскии язык, русские примечания — «Маугли», конечно же, он, читает, сидя в комнате Клавдии Ивановны, а та ему завидует, что он первый раз читает «Маугли», и сразу в оригинале! «Ракша» — дьявол, кличка Матери-Волчицы, стоп...

Киплинг дает подлинное слово на хинди. Потрясающее совпадение, и, конечно, это не совпадение — оставить, обдумается после. На раджана слово «ракш» не имеет мистического смысла, это специальный эпитет, означающий большезубых тигров. Или просто — Большезубых…

Колька спросил, как мог небрежнее:

— Мин, Большезубые очень велики… х-м, в вашем Равновесии?

— Десять локтей, — сказала Дхарма. — Клыки больше локтя. У вас тоже водятся Большезубые?

— О-a, еще как водятся, — браво сказал Колька. — Преогромные Большезубые!

Отлично. Вдобавок ко всему еще саблезубые тигры — махайроды. Позабавимся, подстрелим парочку махайродов на ужин. Взялся за гуж. Попал, как кур в ощип. Может и лучше — прихлопнет сразу, лапкой, и все разрешится само собой. А может, и не прихлопнет…

Он снова бежал вверх по косогору, снова в затылок с Джаванаром, а девушка Мин — рядом, под горячими и ослепительными лучами, бьющими слева и сверху в спину. Синьг-синьг, синьг — свистела птица. Изредка впереди мелькала собака, или оранг в неверном прыжке обрывался, повисал на секунду. Он бежал, как заведенный. Будто мог сбросить свою вину перед чем-то, только он не знал, какую вину выгоняет с горьким своим потом синьг-синьг-синьг косогору конец косогору конец… Он бежал, облитый горьким, выедающим глаза потом. Задыхался. Малиновая носатая птица перелетала с дерева на дерево, за отрядом.

…Много поколений тому назад Раганга вошла в Равновесие, и почти на всем протяжении стала естественной границей. Редкий крокодил ухитрялся подняться против течения, из приморских джунглей, из болот — беспощадные паразиты забирались в дыхало и губили зубастых. Ни хищных рыб, ни кровожадных пиявок — Раганга была чиста, и в пограничных Постах вдоль нее жили самые веселые и отчаянные Охотники, умеющие плавать, как молодые крокодилы. Участок пятого Поста примыкал к просторному лесу, приготовленному для заселения в ближайшие несколько лет — зоне шестого Поста. Мимо пятого, мимо его домов, нависших над Рагангой, мимо устрашающих запахов, осторожно перемахнув через старую слоновую дорогу, прошли Большезубые. Старый самец, с клыками длиной в полтора локтя без малого, молодая самка, его подруга, и два молодых самца. Они бросились на север, мучимые голодом — дикие слоны в их привычном охотничьем районе сбились в огромное стадо и ушли. Следуя за таким стадом, тигр не может насыщаться регулярно, ему приходится довольствоваться больными или отставшими животными, и на такой пир является слишком много голодных собратьев.

Каждый Охотник Равновесия знал повадки ракшей. Большезубых убивают, не рассуждая, таков долг Охотника — э-a, быстроногие! Но каждый профессиональный Охотник был по воспитанию Управляющим Равновесием, и понимал, что ракши обречены. Большое стадо диких слонов почти неприступно для ракшей. А малые группы они истребляют так быстро, что ежедневно им угрожает голод, и чем дальше, тем больше. Ракши режут потомство слонов, кочующих малыми стадами, и в джунглях выживают слонята с наследственной склонностью к большому стаду. И самое важное — Равновесие заинтересовано в малых стадах, для отлова и приручения, и поэтому беспощадно уничтожает каждого Большезубого, перешедшего Границу.

Колька выслушал эту лекцию на последнем привале перед началом Охоты. Похудевший килограмма на два, он валялся на траве, слышал неторопливые речи Джаванара и ел маслянистые орехи. Мягкие волосы Мин так славно щекотали грудь, усталость была приятной, тело будто невесомое. Орехи таяли на языке, бодрили, как крепкий кофе.

Между тем, уже сбегались собаки — к ногам, на сворку. Оранги, ворча, позволили снять с себя сбрую — на походе обезьяны несли тяжелые пальмовые дубины в лямках, за спиной, теперь взяли их в лапы. Стремительные гепарды ушли вперед — кошки не спугнут кошек. Наконец, лошади разведчиков были укрыты в зарослях, и отряд снялся, двумя группами, семь и пять человек — группа Джаванара заходила на след, группа разведчика Тала — в лоб, перерезая Большезубым муть. Продвигались без точного направления, но в любую секунду ждали сигнала от гепардов.

Семь человек Джаванара были равны по силе пяти людям Тала — на луки пришельца и Дхармы рассчитывать не приходилось. Это Джаванар высказал ясно. Колька понимал свою незавидную роль балласта на охоте, старался не мешать никому, не попадаться под ноги, и ждал, когда же станет страшно. Он боялся страха, как всякий нормальный парень, а страха не было: и когда они бесшумно и неторопливо пробирались к обрыву, и когда услышали жалобный тонкий плач гепардов… Нашли!

Пригибаясь под ветвями, летящим бегом, уносимый яростными собаками, промчался Джаванар — мелькнули зубы, неистовые глаза: «Вперед!» Жонглируя дубинами, пролетели поверху обезьяны. Сомкнув в прыжке пятки, Дхарма перепрыгнула ручей. Колька прыгнул тоже — упал… Вперед! Захрипели, зарычали собаки, пересекая две длинные борозды в траве. След! Справа и слева мчались Охотники.

Борозды оставили клыки старого самца. Не полагаясь на слух, он обнюхал траву вокруг лежбища, провел стаю К воде, напоил, и четыре зверя залегли в тени обрыва и чутко проспали полуденную жару. Старый ракш знал поступь и облик человека и носил на шкуре шрам от стрелы. Но тонконогие кошки, мяукающие над скалистым обрывом, его не встревожили — он лежал, устроив лапы между клыками, морщил широкий, бородавчатый нос.