Тира Соколовская - Тайные архивы русских масонов

• Название: Тайные архивы русских масонов
• Автор: Тира Соколовская
• Издательство: Вече
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-1856-3

«Ложа Орла Российского», «Ложа Соединенных Славян», «Ложа Изиды», «Ложа Озириса к Пламенеющей Звезде»… Что скрывается за этими звучными названиями масонских организаций России? Древняя мудрость или притязания на политическую власть? Чтобы ответить на эти вопросы, лучше всего обратиться к первоисточникам и к документам. Именно так поступают авторы этой книги — и Тира Оттовна Соколовская, работавшая столетие назад, и Дарья Дмитриевна Лотарева, благодаря которой сейчас увидели свет эти уникальные памятники русской эзотерической культуры.

---

«Кто атеистом был, — читаем в «Свободнокаменщическом магазине», — запрещен вход в ложу по примеру древности, где воспрещалось посвящение в элевзинские мистерии всем безбожникам, бродягам, смертоубийцам, нечестивцам». Автор-масон доказывает, что в масонстве больше, нежели думают, сходства с мистериями элевзинской Цереры. «Из всех клевет, — восклицает он, — самая недостойная есть та, когда обвиняют масонов, что они научают безбожию и безверию; они призывают Бога, яко великого Строителя мира, и сие выражение благородно и высоко!»

Действительно, масонство должно быть изъято из подозрений в атеизме. Среди масонских клятв немало таких, в которых клянутся именем Бога; бывали клятвы «поклоняться Богу и духом, и истиною»; бывали клятвы о проповеди христианства, об его насаждении, об его защите от неверных; бывали клятвы о распространении православной веры. Почти все ритуалы наполнены молитвами; все обряды испещрены цитатами из Евангелия, почитаемого краеугольным камнем масонства.

ГЛАВА VI

Im Herzen bleib er Friedens Sohn

Und sanfter Menschenfreund,

Doch wenn ihn ruft der Krieges Thon,

Schlag er des Landes Feind.

Das Herz gestahlt von sicherm Muth,

Steh er in der Gefahr,

Und denk, das Fried, nicht Bruderbluth

Des Krieges Endzweck war.

Из немецкой масонской песни

В войне масоны усматривали то безобразное явление, которое в корне противоречит основному масонскому правилу о всемирном братстве. Они допускали войну только в том случае, когда она оставалась единственным средством для достижения мира. Война была излишнею в понятии масонов, как людей, не признававших узконациональных идей и не разделявших взгляда, что одно государство может явиться непримиримым врагом другого. Масонские мечты врезались в толщу всемирного государства, всечеловеческого братства:

Нам кровава честь нелестна:
мы по нужде таковы,
неповинно обагренны
кровию подобных нам!

— пелось в масонской песне. Бранная слава не может облагородить злодея, одна военная доблесть — не добродетель, — вот взгляд масонов. Любовь к военным подвигам недостойна похвалы: мир, а не кровь брата должен быть целью войны. Военные доспехи не почитаются масонами и не могут искупить гражданские пороки: тот, кто слезы лить заставляет неповинных, не может быть оправдан ничем. «Панцирь, шлем, меч щит его не оправдает, сей знак убийц-людей и зверство выражает»; «чье сердце благородно, тот только благороден», — говорили масоны.

Таков был взгляд масонов на войну в теории. Находясь в царстве мечей и копий, они старались «силой власти, данной убеждению над душами человеков», внушить желание всеобщего и постоянного мира; «мир, конечно, владычествовать будет на земле от времени до времени, — читаем в масонском рассуждении «О нынешнем времени», — но вообще нельзя ожидать истинного спокойствия до тех пор, пока мечи и копья не будут переделаны в серпы и сошники, пока большая часть людей с искренностью и раскаяньем не возвратится к вечному и священному источнику жизни и света», т. е. к любви. Даже один из масонов весьма непрогрессивных взглядов, Поздеев, считавший дарование воли крестьянам преждевременным по их умственному неразвитию, высказывает свое мнение о войне не без некоторой иронии: «Что надлежит до военных состояний, коих настоящее ремесло воевать или приготовляться к войне, то они служат, разумеется, великое их число, и самому государю, и им самим во искушение, ибо захотят всегда свою теорию приводить в практику, а практика их — искусно бить и грабить только по приказу, а коли без приказу — преступление, а по приказу Китай взять и Индостан — весьма славные дела».

Во время военных кампаний масоны имели обыкновение заводить для взаимопомощи военные масонские ложи, имевшие целью смягчать страдания, рождаемые войной, заботиться о больных и раненых и пр. В эти ложи вступали офицеры всех частей; все роды оружия смешивались, братались в этих ложах. Из напечатанного мною списка военных чинов[113], которые принадлежали к масонству ко времени закрытия его в 1822 г., видно, что масонами были генералы и офицеры самых разнообразных воинских частей. В ложи вступало немало военных врачей[114] и лиц педагогического персонала военно-учебных заведений[115].

Военные ложи имели одобрение императора Александра I. Во время коалиционных войн они были в большой моде среди офицеров, тем более что было общеизвестно мнение государя о желательности их существования. Военные ложи скорее, чем другие, могли осуществить масонское правило: «всякий член ордена имеет право войти во все ложи мира; это — выгода, которая за недостатком более специальной рекомендации доставляет владеющему ею одно из самых легких средств познакомиться со многими хорошими людьми»[116]. В 1813 г. берлинскою ложею Трех глобусов была основана военная ложа Железного креста; «это учреждение было основано для прусских и русских офицеров, при главной армии союзников; эта ложа должна была сохраниться и при заключении общего мира»[117]. Французская ложа de la Parfaite Union, в Париже, давала 4 мая 1814 г. праздник в память возвращения короля, где присутствовали масоны английские, русские и всех наций[118]. Русские масоны в большинстве случаев с восторгом вспоминали свое участие в военных ложах и посещение заграничных лож. Михайловский-Данилевский свидетельствует[119], что во время наполеоновских войн «главное утешение и рассеяние состояло в масонской ложе». Декабрист Батенков рассказывает, что он был поднят раненым на поле битвы врагами, усмотревшими в нем брата по случайно сложившимся в виде масонского знака рукам; этот знак спас его от смерти[120]. Во французском обряднике 1820 г. описан знак призыва на помощь — руки складывались вместе и поднимались кверху над головой; при этом указано, что описанный знак многих военных масонов спасал от смерти. По словам А.П. Араповой[121], кавалергардскому офицеру П.П. Ланскому пришлось под Кульмом нагонять свой эскадрон; по внезапно раздавшемуся воплю он увидал раненого драгунского офицера, которого уже собирался добить палашом русский солдат. Француз, напрягая последние остатки своих сил, высоко закинул обе руки над головой, скрещивая пальцы ладонями наружу, — это и был масонский знак: «к moi, les enfants de la veuve!» Ланской, не будучи масоном, знал, однако, некоторые масонские знаки по своему родству с знаменитым масоном С.С. Ланским; ему стало жаль француза, и он крикнул солдату: «Стой! лежачего не бьют; покупаю у тебя пленного, за мной золотой!» Француз был спасен.

Масоны придавали значение военным ложам. В шотландской ложе Сфинкса ускоряли, например, посвящение брата, который должен был уехать в действующую армию и там основать военную ложу. 20 апреля 1815 г. в этой ложе был предложен великим мастером к повышению в шотландские мастера избранный брат Кутузов, «который ревностным усердием к священному ордену оное заслуживает и наиболее потому, что он, отъезжая в армию, намерен открыть там ложу св. Иоанна и работать в трех симболических степенях». Все шары при баллотировке оказались белыми, и Кутузов был принят тотчас же в шотландские мастера; между тем обыкновенно прием брата производился в следующее после его предложения заседание или даже спустя несколько заседаний.

Масоны из военных, занимавших более или менее видное служебное положение, часто прилагали старание к смягчению излишних жестокостей войны. Адмирал Грейг в письме к герцогу Карлу Зюдер-манландскому после Гогландского морского сражения решительно высказывается за желательность «умягчить свирепость войны, насколько того род службы позволяет»; в этом письме он высказывает протест против употребления брандскугелей как орудий, не дозволенных человеколюбием; лично он запретил отвечать на выстрелы шведского флота горючими ядрами, хотя у него на корабле трижды загорались паруса от неприятельских снарядов; он слагает с себя ответственность за несколько ядер, брошенных с другого корабля без его ведома, и в единственное объяснение нахождения горючих материалов на русских судах приводит соображение, что русский флот был снаряжен для борьбы с бесчеловечным неприятелем — турками. Разумное отношение к службе Грейг соблюдал весьма строго: за доблесть он возвратил шпагу пленному шведскому адмиралу Вахт-мейстеру, а за проступки предавал суду и разжаловывал в солдаты русских офицеров[122].

Масон Грейг был человек образованный. На образованность офицеров масоны смотрели как на средство смягчить ужасы войны. Новиков несколько презрительно называет офицеров «худовоспитанника-ми» и ставит вопрос о том, для чего нужно образование худовоспитан-нику, которого «вся наука в том состоит, чтобы уметь кричать: пали, коли, руби! и быть строгу до чрезвычайности к своим подчиненным»; худовоспитанник, продолжает Новиков, идет в отставку, будучи недоволен тем, что ему не везет по службе, и едет в деревню, куда увозит усвоенную им привычку обращаться грубо с неприятелем, которого ему там заменяют крестьяне; с них он, точно контрибуцию, сбирает тяжкую подать и, привыкнув «сечь неверных», сечет и мучает правоверных; в военной жизни он не имел жалости, не имеет он ее и в помещичьей обстановке. Люди типа худовоспитанника, разумеется, в пылу сражения не будут помнить, что «Fried, nicht Bruderbluth, des Krieges Endzweckwar».