Уильям Тревор - Пасынки судьбы

• Название: Пасынки судьбы
• Автор: Уильям Тревор
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002550-8

В издание вошел один из лучших романов известного англо-ирландского писателя Уильяма Тревора; в нем история одной семьи связана с трагическими судьбами всего ирландского народа. В рассказах Тревора, мастера новеллистического жанра, отражаются нравственные, национальные и социальные коллизии современных Англии и Ирландии.

---

До деревни я дошла почти в пять вечера и, справившись в магазине насчет коркского поезда, узнала, что следующий будет только утром. Опять повалил снег, и идти пешком в Фермой было невозможно. Я могла бы вернуться в Килни, но туда мне идти не хотелось, и я зашла в пивную Суини узнать, где сдается комната на ночь.

Однорукий мужчина, который участливо пожал мне руку, узнав, что я опоздала на поезд, назвался мистером Суини и сообщил, что теперь у него есть не только пивная, но и частный гараж, недавно построенный им на пустыре по соседству со своим собственным. Он повел меня смотреть новый гараж, которым явно гордился, и рассказал, что автомобиль твои тетушки купили у него.

— Знаете, о ком я толкую? Они живут в сгоревшей усадьбе. А катать их на этой машине будет Килгаррифф. Слыхали про такого?

— Да.

— Темный человек, прости господи. А впрочем, в епископы и не такие выбиваются.

— Вы правы.

— Я смотрю, вы всех тут знаете, мисс. А вы-то сами кто будете?

— Я двоюродная сестра Вилли Квинтона. Приехала к нему из Англии. Я ведь не знала, что он уехал.

— Вот оно что!

Мы по-прежнему стояли в гараже. Снег у меня на шляпе растаял и стекал по одежде. Ноги промокли насквозь. Мистер Суини взглянул на меня, отвернулся и что-то забормотал себе под нос. А потом облизнул губы и сказал:

— Надо же, никогда бы не подумал, что это вы. Жена мне теперь голову оторвет.

И с этими словами он повел меня в пивную. Пройдя через бар, мы вошли в теплую кухню с низким потолком.

— Это двоюродная сестра Вилли Квинтона, — сказал он женщине, державшей в руке кусок мяса. — Я ей только что наш гараж показывал. А я-то ее сразу не признал — кто бы это мог быть, думаю.

По-прежнему держа в руке кусок мяса, женщина уставилась на меня, однако обратилась не ко мне, а к своему мужу.

— Сам мясо поджаришь, не развалишься! — визгливо закричала она. — Еще только четыре часа дня, а от тебя уже несет, как от пивной бочки.

Она кинулась ко мне, расстегнула мое пальто, велела снять туфли и стала ругать мужа за то, что тот по глупости решил, будто мне интересно смотреть его гараж; на самом же деле гнев миссис Суини был вызван в основном тем, что ее супруг, вместо того чтобы починить погнувшуюся подножку, напился портера.

— Дай ей рому, — посоветовал мистер Суини. — Согрей каплю рома в кастрюльке. — Он стоял у двери в луже воды, натекшей на каменный пол с его башмаков. Супруга не обратила на его слова никакого внимания.

— Пойду приготовлю вам комнату, — сказала она, узнав, в каком безвыходном положении я оказалась. — Съешьте тушеного мяса — согреетесь. Оно, правда, еще не готово. Глоток бульона не хотите?

— Нет ничего лучше горячего рома, — твердил мистер Суини. — У меня в баре есть отличный темный ром. Могу принести.

— Тебе бы только в бар лишний раз сбегать! Пошел бы лучше умылся. Другого такого лентяя свет не видывал.

В кухне была еще и служанка, которая при нашем появлении перестала чистить картошку над раковиной. Это была косая девица с впалыми щеками в просторном зеленом халате, который, по-видимому, достался ей от более дородной миссис Суини.

— А ты что болтаешься без дела?! — гаркнула на нее миссис Суини. — Наполни три грелки водой и постели незанятую постель.

— Простите, что доставила вам столько хлопот, миссис Суини.

— Разве ж это хлопоты? Просто в этой постели давно уже никто не спал.

— Скажите, а по утрам из Фермоя в Корк есть поезда?

— Ну конечно, есть. Да вы подсаживайтесь к очагу.

Я последовала ее совету и вскоре услышала, как миссис Суини за стенкой распекает своего мужа.

— Ты что, спьяну ее сюда привел? — выговаривала она ему громким, злобным шепотом. — Неужели не мог сказать, что у нас все занято? — Мистер Суини попытался было что-то возразить, но жена перебила его, обозвав дураком. — Одному Богу известно, какие байки она про нас в своей Англии насочиняет. Хотя бы сейчас думай, о чем говоришь.

Через некоторое время, когда я еще грелась у плиты, в кухню вошел мистер Дерензи. Он был явно не в восторге от того, что застал меня здесь, и не смог скрыть своего раздражения, когда я сказала, что опоздала на поезд. Позднее, когда за ужином я упомянула твое имя, он с грохотом уронил на пол нож. Мистер и миссис Суини тоже чувствовали себя как-то неловко и проявляли повышенный интерес к еде. Они внимательно разглядывали содержимое своих тарелок и изо всех сил старались поддержать разговор: в Лохе, сообщили они мне, снега не было уже пятнадцать лет. Я же, чтобы заполнить очередную паузу, рассказала, что живу в том самом городке в Дорсете, откуда родом Анна Квинтон, Мистер Дерензи, который знал об этом и раньше, молча кивнул, а мистер Суини заметил, что не вполне понимает, о ком идет речь, и я объяснила, что имею в виду Анну Квинтон, жившую во времена Великого голода.

— Духов холм назван в ее честь, мистер Суини. Это она посадила в Килни тутовый сад.

— Надо же!

Чувствуя, что эта тема их заинтересовала, я описала дом, в котором росла Анна Квинтон. Любопытно, заметила я, что и твоя мать тоже была родом из Вудкома. Но тут я запнулась, ощутив вдруг, что говорю что-то не то.

— Вот уж не думала, — сказала я, прервавшись на полуслове, — что мой двоюродный брат уедет из Килни.

Девица с впалыми щеками громко всхлипнула в рукав своего зеленого халата, за что немедленно получила нагоняй от миссис Суини, которая пояснила, что у служанки сильный насморк.

— В эту зиму у нас вся деревня переболела, — подтвердил мистер Суини, но никакого насморка у девушки не было — она просто всплакнула.

После ужина мистер Дерензи куда-то исчез, а мистер Суини пошел в бар обслуживать посетителей. Помыв посуду, миссис Суини и служанка надели высокие сапоги и отправились во двор покормить скот. Я предложила свою помощь, но миссис Суини наотрез отказалась, и я осталась сидеть в одиночестве у плиты, как вдруг в кухню вошел тот самый хромой, которого я видела сегодня утром на мельнице. И насвистывал он ту же самую мелодию.

— Я — Джон Лейси, — представился он. — Мы встречались позапрошлым летом. Помните?

— Да, конечно.

Поставив на стол кружку темного пива, он пододвинул стул и сел рядом со мной:

— Я женат на хозяйской дочке. Вам Вилли случайно не говорил? Живем через два дома отсюда. В синем коттедже.

— Вилли говорил мне, что вы поженились.

Он отхлебнул пива, вытер губы и опять засвистел.

— Знаете этот мотив? — спросил он.

— К сожалению, нет.

— Под него можно танцевать «Проказников из Меллоу».

— Понятно.

— Меллоу, кстати, отсюда недалеко.

Он опять выпил пива.

— Утром поедете в Корк?

Я сказала, что поеду, и он одобрительно кивнул. Уж не подослали ли его мистер Дерензи и чета Суини разузнать, не собираюсь ли я здесь задержаться?

— Как вы думаете, мистер Лейси, куда уехал Вилли?

Он опять сделал глоток и, не ответив на мой вопрос, спросил, не принести ли мне пива из бара, но я ответила, что пить не хочу.

— Вилли правильно сделал, что уехал, — сказал он.

Тем временем в кухню вернулись миссис Суини и служанка. Джонни Лейси тут же вскочил и стал говорить, как он рад был еще раз со мной встретиться.

— Миссис Суини, вы не знаете, как найти в Корке приют святой Фины? — спросила я, когда он ушел. — Там Джозефина работает.

Миссис Суини села к столу и стала стягивать сапоги. Девица с впалыми щеками, одетая все в тот же зеленый халат, на котором быстро таяли снежинки, гремела ведрами, споласкивая их над раковиной. Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, миссис Суини рассказала, что снегопад усилился, а на улице стоит занесенная снегом машина, которую утром наверняка придется тащить трактором.

— Мне бы хотелось повидать Джозефину. Может, ей что-то известно про моего двоюродного брата.

— Приют святой Финн находится за городом, на Бэндон-роуд. Но понимаете, мисс, по-моему, вашему брату лучше было бы сейчас побыть одному.

— Но миссис Суини…

— Есть вещи, детка, в которые лучше не вмешиваться.

Первые ночные часы тянулись мучительно долго.

Постель, несмотря на грелки, была сырая. Миссис Суини даже дала мне свою ночную рубашку, но мне не спалось. Вперившись в темноту, я ломала голову, «во что мне лучше не вмешиваться» и какие такие «байки» я могла сочинить о них, вернувшись в Англию. А что, если мистер Дерензи проговорился, что у меня будет от тебя ребенок? А что, если они знают, где ты, но от меня скрывают, боясь, как бы я не женила тебя на себе?

Я так устала от всех этих страхов и размышлений, что задремала, и мне приснилось, что ты опять показываешь мне бухту в Корке. Нет, это я вожу тебя по Вудком-парку. Мы проходим мимо псевдоклассической беседки, ярко светит солнце, ты обнимаешь меня, говоришь, что любишь и будешь любить всегда. За деревьями мелькают люди в ярких одеждах, они рассеялись по лужайке. Тут и профессор с миссис Гибб-Бэчелор, и Агнес Бронтенби в окружении твоих друзей, Ринга и Декурси. Цинтия ест грушу, Мейвис разговаривает с Безнадежным Гиббоном, а официант из кафе «Добро пожаловать» штопает прожженный жилет старого Дов-Уайта. В городе тебе понравились резные оконные переплеты, потом я водила тебя по Вудкомскому особняку, и он тебе тоже очень понравился. «Лимонад! — вскричал толстенький директор твоей школы, сбегая в сад, — Ты так и не стал владельцем лимонадной фабрики!» Сначала засмеялась твоя мать, потом — моя, а мой отец сказал, что Господь услышал наши молитвы. Тетя Пэнси взяла мистера Дерензи под руку, а отец Килгаррифф сказал, что тебе приснилось, будто он лишен духовного сана. «Пойми, — говоришь мне ты, — со мной ты никогда плакать не будешь. Когда ты плакала в поле — это был сон». Солнце катилось за горизонт, тени стали длиннее, они протянулись от деревьев и от людей в ярких одеждах. «Здесь райское место», — сказал ты, когда солнечные лучи позолотили колонны и окна Вудкомского особняка. Ты объяснил мне, где был все это время: бродил по местам, о которых я тебе рассказывала. Ты заходил в дом приходского священника, гулял по городу и Вудком-парку. «К чему жить на пепелище? — сказал ты мне, когда — мы стояли в тутовом саду, точно таком же, какой разбила в Килни Анна Квинтон. — Как изысканна Англия! Здесь так безмятежно, не то что в Килни!» И с этими словами ты взял меня за руку, и мы присоединились к гостям.