Мухаммед Аль-Али - Произвол

• Название: Произвол
• Автор: Мухаммед Аль-Али
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-203-00159-6

Роман сирийского автора посвящен жизни и борьбе арабского народа Сирии в первой половине 40-х годов, накануне ликвидации французского колониального режима. Герои романа — простые крестьяне, самоотверженно борющиеся против произвола местных и колониальных властей и происков сионизма. Динамичность повествования и красочность языка романа привлекут внимание широкого круга читателей.

---

— Расскажи о Палестине, — попросил учитель.

— В январе, когда в деревне не было никакой работы, мы с двоюродным братом решили поехать туда на заработки, наняться грузчиками, — начал Юсеф.

— А не ты ли говорил, что того, кто отбился от стада, съедают волки? — перебил его Абу-Омар.

— На ошибках учатся, — охотно подтвердил Халиль.

— Я пытался их отговорить, — сказал Ибрагим, — не послушались, сделали по-своему.

— Одна надежда на аллаха, братья, — промолвил Мустафа. — Такая у нас доля — всю жизнь трудиться. И никаких радостей.

— Это верно, — поддержал его учитель. — Трудиться надо, но при этом человек должен сохранять свою честь, свободу и гордость.

— Беки везде одинаковы! — гневно произнес Юсеф. — По всей арабской земле. И крестьяне везде живут одинаково плохо. Нам об этом рассказывали марокканские, египетские и иракские солдаты, когда мы работали в Палестине.

— Слушай, Юсеф, — сказал учитель, — а что, если всем беднякам города и деревни объединиться и свергнуть угнетателей?

— А французы? Как о ними бороться? — печально справил Юсеф. — В Палестине, думаете, лучше? Уж я насмотрелся там. Евреи при помощи англичан изгоняют целые арабские семьи с их исконных земель… Да я сам был свидетелем этого. И все приходилось терпеть. Иначе мне тоже досталось бы. Но аллах защитил меня. Я получил лишь половину заработка у хозяев и сбежал оттуда, будь они прокляты!

— Зачем поехали? И здесь работы невпроворот, — заметил учитель.

— Там нас никто не знает. И мы не брезговали никакой работой. Даже канализацию чистили.

— Эта поездка, по-видимому, вас многому научила, — сказал учитель. — А сейчас давайте поговорим, что необходимо сделать здесь.

— Нас притесняют с каждым днем все больше и больше. Недавно убили пастуха, потом опозорили Салюма. Это только в одной нашей деревне! — сказал Юсеф. — И так повсюду. Как положить конец беззаконию, самоуправству? Я готов ради этого пожертвовать жизнью, только бы скорей все это кончилось. Но скажи, учитель, что для этого нужно?

— Пока французы здесь, мы ничего не сделаем, всё бесполезно, — ответил учитель.

— Но ведь уйдут же они рано или поздно, тогда и начнем действовать.

— За неделю до того, как убили пастуха, в нашей деревне укрылись марокканские солдаты, дезертировавшие из французской армии. Ох и поносили же они французов! Видимо, конец их власти не за горами.

— Поверь, учитель, — сказал Ибрагим, — все готовы бороться с иноземцами, но нам понадобятся руководители, сами мы многого не умеем и не знаем.

— Бек ночи напролет кутит с французами, — сказал Юсеф.

— А староста забирает у нас по барану или по козленку, когда хозяин устраивает им ужин, — добавил Абу-Омар. — Говорит, без этого бек не может защищать нас от воров и бандитов. В Коране сказано: «Выполняйте заветы аллаха и его пророка и слушайтесь тех, кто поставлен рукой аллаха над вами и заботится о вас». Так что же мы можем сделать, дорогой учитель, мы, простые крестьяне? Остается только уповать на аллаха. Бек и хаджи забирают у нас весь урожай, а чем кормить семью?

— Знаете что, — сказал учитель, — пришлите ко мне ваших детей. Я их буду учить.

— Непременно пошлю к тебе своего сына Мухаммеда и племянников, — ответил Ибрагим.

— Знания — самое лучшее оружие против бедности, — произнес учитель. — Мне известно, что сегодня вечером беки будут кутить с советниками из Алеппо и Хамы, с начальниками станций и их женами. Туда уже позвали цыган. Но советники и те, кто с ними, еще пожалеют об этом вечере. Завтра, когда вернетесь домой, все узнаете.

Халиль вскочил:

— А что случится, учитель? О аллах, неужели их всех отравят? Разве кто-нибудь на это решится? Пожалуй, никто.

— Ох и засиделись же мы… — сказал Мустафа, потянулся и зевнул…

Мимо прошел сторож.

— Пора расходиться, — сказал он. — Скоро придет французский патруль.

Крестьяне вскочили. Прощаясь, учитель сказал Юсефу:

— Завтра утром увидимся. Ты знаешь, где я живу. Спокойной ночи.

— Сейчас патруль начнет вас допрашивать, — предупредил сторож по дороге. — «Почему не спите? Зачем собрались? Наверно, ругаете французов?» Наденут на вас наручники и уведут. Так что поторопитесь, иначе несдобровать.

— Нигде нет спасения от бека, от его слуг, от французских солдат, — тихо процедил Халиль.

— Они как дьяволы пророка Сулеймана, — гневно бросил Ибрагим и вместе с Халилем вошел на постоялый двор.

Сторож с учителем и Мустафой пошли дальше.

— Спаси, аллах, — произнес сторож. — У меня как-никак восемь ртов, и всех я должен кормить. А если вас здесь увидят, меня выгонят. Идите же быстрее!

Дул легкий ветерок. Дышалось легко и свободно. Тускло горели фонари. Ночную тишину нарушали гулкие шаги сторожа, обутого в солдатские сапоги.

— Что ты так держишься за свою работу? — обратился учитель к сторожу. — За любую другую можно получить гораздо больше.

В ответ сторож лишь тяжело вздохнул:

— А где ее возьмешь, другую работу? Грузчиком после болезни я уже не могу работать. Хорошо, что хоть сторожем взяли. И то, знаете, сколько ради этого моя благоверная с детьми ходила к женам беков, плакала, молила их!

— Не горюй, — посочувствовал ему учитель. — Рано или поздно, но придет время, и французы уйдут отсюда. День ото дня дезертиров среди французских солдат становится все больше. Османские колонизаторы властвовали здесь целых четыре века. И то вынуждены были уйти. О французах и говорить нечего. Скоро наша земля освободится от них.

Когда подошли к дому Мустафы, тот предложил зайти выпить чаю.

— Спасибо. Иди отдыхай. Ты сегодня очень устал, — ответил сторож.

— Тебе спешить некуда, — сказал учитель, — все давно спят.

Но сторож отказался войти в дом, сказав, что будет пить чай здесь, на улице, он боялся пропустить французский патруль. Мустафа и сторож сели у ворот, а учитель пошел в дом за чаем.

— Сколько у тебя детей? — вернувшись, спросил он сторожа.

— Пятеро сыновей и три дочери, все замужем. Зятья работают грузчиками на постоялом дворе и на станции. Старший сын женат и тоже работает грузчиком на рынке.

— И у меня много детей, — сказал Мустафа. — Помимо своих пришлось мне еще растить детей покойного брата. Теперь все они уже женаты, кроме Аделя. Но скоро и его женим. Слава аллаху за его добро. Главное, чтобы было здоровье.

Адель разлил чай и, подавая стакан сторожу, сказал:

— Пейте, пожалуйста. Как поживает ваша жена, как дети?

— Слава аллаху, — ответил сторож. — Вот только жена болеет. У нее что-то с ногами. Врачи говорят, что ее может разбить паралич. А как лечить — не знают. К кому я ни обращался, никто не смог помочь. Шейх написал талисман, тоже не помогло. Он говорит, что в ногу моей жены вошел дьявол, а выгнать его очень трудно. Один бедуин посоветовал лечить ее огнем. Когда я позвал бедуинку и та положила на ногу жене раскаленный металл, жена так стала кричать, что я не выдержал и убежал из дому.

— Надейся на аллаха, — сказал Адель. — А кто ведет у тебя хозяйство?

— Мне помогает младшая дочь, ей пятнадцать лет, — ответил сторож, допил чай и восторженно промолвил: — Какая прекрасная ночь! Тихая. Я люблю ночь, потому что темно. А во мраке все тайны скрыты. Говорят, что и грех совершать лучше всего ночью.

— Ты прав, — произнес учитель. — Лишь ночь может дать беднякам отдых.

— Я сам бедняк, — сказал сторож. — Даже поседел от страданий. Пусть твой дядя расскажет тебе об этом.

Но Мустафа уже крепко спал. Адель похлопал его по плечу:

— Вставай, дядя, иди в дом спать. Завтра тебе вставать с зарей.

Мустафа поднялся и, пожелав всем спокойной ночи, пошел в дом. А Адель со сторожем тихо продолжали задушевную беседу.

— О аллах, смилуйся над людьми, — просил сторож. — Я видел так много горя, что не забыть до конца жизни. Везде произвол. Пятнадцать лет назад я работал грузчиком на станции Ум-Ражим. Самым сильным из нас был аль-Масри. Не знаю, откуда у него такое странное имя.

— Вероятно, он из Египта, — ответил Адель. — Так же как и семья Альджазаири, которая приехала сюда из Алжира.

— А я и не знал, — удивился сторож. — Так вот, этот аль-Масри, здоровый и молодой, работал, как верблюд. Однажды он вызвался на спор отнести четыре мешка, а на мешки посадить одного из нас. Аль-Масри выиграл спор, и мы купили ему целый противень восточных сладостей. Когда он нес эти мешки, его увидела жена начальника станции и стала потом с ним заигрывать. Как он ни отказывался, зазвала однажды его к себе. Об этом пронюхал бек, ее любовник. Мы пытались перевести парня на работу в другое место, убрать его с глаз, но не успели. Приехала машина бека. Из нее вышли трое с винтовками. В черных галябиях, с патронташами у пояса. Один из них направил на нас винтовку и приказал не шевелиться, не то убьет на месте. Аль-Масри в это время выгружал из вагона мешки с пшеницей. Подбежал к нему самый высокий из приехавших и, ни слова не говоря, стал бить прикладом по голове. Парень попытался сопротивляться, но не тут-то было, его снова ударили прикладом. И аль-Масри упал. Нас было мало, да и чем могли мы помочь? На винтовку с палкой не полезешь. Мой товарищ закричал, но его так стукнули, что он потерял сознание. Я рухнул на землю, когда дуло винтовки уперлось мне в грудь, а очнулся оттого, что шейх брызнул мне водой в лицо. Молодчики продолжали истязать бедного аль-Масри. Били его нещадно. «Собака! Ты, грузчик, смеешь любить мадам? Получай же за это…» Аль-Масри звал на помощь, сначала громко, потом все тише и тише, и, наконец, совсем умолк. Тут приходит бек и говорит нам: «Вы оставили вагон на путях без тормозов, и по вашей вине задавило парня. Как так можно? Подлые собаки! Вы будете за это строго наказаны». Через некоторое время на машине бека приезжает деревенский шейх, подходит к беку и с поклоном спрашивает: «Что прикажете, господин?» Бек ответил, что произошел несчастный случай. Вагон, покатившись, задавил грузчика. И показал на тело бедного аль-Масри. «Сила только в аллахе. Случилось то, что должно было случиться. Пусть аллах помилует его душу», — говорил шейх всегда в таких случаях. Бек приказал отвезти тело убитого его родителям и передать им деньги, а также барана. Затем он вместе с командиром французской охраны поднялся на второй этаж к начальнику станции, приказав управляющему зарезать двух баранов и приготовить их для французов на помин души погибшего грузчика. Когда аль-Масри привезли в деревню, шейх сказал, что парня задавил вагон, и прибывшая на место происшествия французская полиция это подтвердила. А в протоколе было написано, что аль-Масри погиб из-за собственной неосторожности и халатного отношения к своим обязанностям. С того дня я и стал болеть, на какое-то время даже ноги отнялись. Клянусь аллахом, я не забуду тебя, Хасан аль-Масри, до самой смерти. Сейчас на той станции работает мой зять Ха-лед. Я неоднократно предупреждал его, чтобы он соблюдал осторожность.