Валерий Попов - В городе Ю.: Повести и рассказы

• Название: В городе Ю.: Повести и рассказы
• Автор: Валерий Попов
• Издательство: Локид
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00230-0

Великолепная проза Валерия Попова продолжает лучшие традиции российской литературы. Сквозь иронию и смех автора угадывается его бесконечное удивление — неужели мир, в котором мы жили и живем, настолько странен? Гоголевский «смех сквозь слезы» обуревает и нас, читателей. Мы смотрим в зеркало сквозь увеличительное стекло художественного слова — и видим такое! Новая книга Валерия Попова «В городе Ю.» — это памятник нашему времени, последним десятилетиям XX века и тысячелетия. Какое время, таков и памятник!

---

И наконец самый волнующий момент путешествия — я вбегаю под арку во двор и кидаю взгляд наверх, на окна! Светятся! Значит, кто-то жив! О! И даже постукивает машинка — это не дочурка ли вернулась из своих странствий и занимается переводами?

Родные лестничные запахи. Как-то по-новому искуроченный звонок: лишь маленький кусок пластмассы прикрывает сложную электротехнику… Не важно!

Первым бросается на шею пес…

Новости: временно нашлась дочурка, но зато, видимо, окончательно потерялся кот — этот огненно-рыжий некастрированный бандит.

Находки и потери.

Жена заглядывает в ванную.

— О! Никак засос! Поздравляю!

— Поцелуй Иуды,— хмуро поясняю я.

Не спится уже как-то по-новому… Несомненные шаги прогресса: все дворовые бандиты оборудовали свои рыдваны сигналами угона — и всю ночь завывает то один, то другой, причем воют, даже меняя тон и ритм, подолгу, видно, хозяевам лень подниматься из теплой постели ради такой ерунды.

Маленькая ночная серенада для семи сигналов угона с котами!

Ночь глухая неспешно идет.
Лишь машины во тьме завывают…
То ли правда, что их угоняют,
То ли просто душа их поет?!

Жизнь пошла, словно и не уезжал, только обозначился вдруг резкий интерес к помойке — раньше его не замечал. То и дело восторженно вбегал домой с замечательными трофеями в руках. «Смотри!»

Жена и дочь переглядывались.

…А что? Эти инофирмы, расплодившиеся вокруг, иногда выбрасывают почти целые вещи!

В одну из ночей проснулся от удушья: вся комната была заполнена дымом, пес, цокая когтями, носился по коридору, но почему-то не лаял. Я подскочил к водогрею — не горит, потом свесился в форточку: так и есть, из хранилища мусорных баков под нашей кухней валил дым! Был и огонь — на стене напротив дрожала тень решетки.

Я стал лихорадочно одеваться. Эти гении помойки, разыскивая сокровища, швыряют в баки окурки… форменный пожар!

— Ты куда? — проснулась жена.

— На помойку! — Она презрительно отвернулась к стене.

Огонь уже бушевал вовсю, сразу в трех баках!

А ведь сама же она говорила, что нижние соседи весь день через окна загружали канистры с бензином!

Я стал стучать им в окно… Тень моей фигуры довольно красноречиво металась по дому, доставая до крыши… Но хозяин… или хозяйка абсолютно невыразительно глядела на меня… потом задернула занавеску. Поразительно! Никакой реакции! И ведь дети у них! Ну и что? Видно, выросли люди, которым пожары, тюрьмы кажутся уже чем-то вполне правомерным, привычным… «Ну и что?»

Лишь Бог о нас заботится: выпал снег!

Я набивал его в ведро, опрокидывал в баки — сначала снег таял еще на лету, потом стал оставаться — пока я бежал за новой порцией, пробивалось пламя. Наконец я утрамбовал все баки снегом, победно вытер пот, огляделся… Кое-где засветились в доме окна, но, в общем-то, паники никакой. А может ли быть у нас паника вообще? Думаю, что с нашей закалкой — навряд ли!

Гордясь силой нашего духа, я лег.

Под Новый год принято подбивать итоги… А чего подбивать? Все, что было у нас, смели вместе с ненавистным строем, а то, что пробивается по новой, как-то растет мимо нас. Был самиздат, за который преследовали нас… теперь хамиздат, который нас, увы, не преследует!.. Что еще? Статьи «Литературные шампиньоны» — о новой литературе — так и не написал. И абсолютно правильно сделал. Себе дороже! Что еще? Более ничего! «Дэтс олл!» — как говорят англичане.

Но на елку, может быть, хватит — пересчитал бумажки, все время меняется их значимость, не успеваю привыкнуть!

Толкучка Сенной площади уже притихла — лишь самые отчаянные ханыги толкались здесь, но торговали лишь ветками. Как всегда — опоздал! Спрячь свои бумажки — не пригодятся!

На всякий случай я обошел площадь и в дальнем закутке, в темноте, нашел елки: они стояли в изобилии, прислоненные к стене. Я выбрал одну скромную, но прекрасную,— постоял, задумчиво встряхивая ее в руке… Потом с нетерпением поглядел на двух ханыг, спорящих чуть в стороне о чем-то высоком. «Ваша?» — крикнул я. Но ближний ханыга только отмахнулся — люди о важном говорят, а ты лезешь с ерундой! Я пошел, сначала оглядываясь… Давайте, догоняйте же! Я не убегаю! Но они не реагировали!.. Новогодний подарок.

Радостный, я распахнул дверь на лестницу, взлетел к своей площади и обомлел — прямо перед моей дверью сидел какой-то восточный человек — кореец, китаец? — в каком-то странном оцепенении. Я обомлел… Что же это? Новогодний подарок?

— Ты что же это? — выговорил наконец я.

— Не могу! Живот прихватило! — с натугой выговорил он.— Да я по-умному, на газету! Не беспокойся — уберу!

Странный Дед Мороз! Таиландец? Малаец?.. Не елкой же его бить!

Тут я заметил, что из-под него действительно торчит угол газеты… Прогрессивная? Реакционная? Незнакомая какая-то верстка!

— Ну, смотри,— абсолютно безвольно пробормотал я и бочком пробрался в квартиру. Прикрыв дверь, я стоял за ней с колотящимся сердцем… Что же это? Выждав, сколько требовали приличия, я приоткрыл дверь… Лестница пуста! Не обманул малаец! И звонок уже месяц не курочили: видно, беспощадные лестничные дизайнеры достигли наконец идеала, удовлетворены его теперешним видом… И это — вместе с благородным поступком непальца — и будем считать главными успехами прошедшего года.

Почти уже перед полночью позвонил, рыдая, Ширшович:

— Что же он делает? Мы же так верили ему! Всю душу ему отдали!

— А вот это напрасно! — Я грубо захохотал.— Всю душу не надо было отдавать — надо было частичку оставить!

Ширшович грохнул трубкой.

— Что значит — «нечего надеть, ничего нового?» Ожерелье из пробок надень! Продали его? Это когда же?

Во дворе, в отличие от обыденных выстрелов, грохнул фейерверк, и весь двор подошел к окнам — и мы тоже махали. Завыли сигналы угона, но без них уже и праздник — не праздник!

…Проснулся я в уголке прихожей, почему-то сидя на сундуке. Видимо, зашел сюда, чтобы разбежаться отсюда для выпивания заключительной, сто шестнадцатой рюмочки — и внезапно уснул! Бывает.

Пес, не признавая никаких компромиссов, горячо задышал мне в ухо… У этого одно на уме! Но найти трудовую одежду среди этой свалки нелегко, кругом — одна роскошь… Ага!

Мы вышли на пустую улицу. Такая же пустота, мне вспомнилось, была в один из предыдущих, первых дней года… какого же? Уже и не упомнишь — столько было всего. Помню только, что с этого дня разрешили поднимать цены во сколько угодно раз, и было почему-то страшно… А счас — нет. Хотя абсолютно все может быть, но как-то уже не волнует… После пожара возле бензиновых баков как-то успокоился… На углу у нас намечался было росток капитализма: появилась тележка «Макдоналдса», и абсолютно трезвый парень в козырьке продавал гамбургеры. Но в последнее время почему-то появилась старуха в валенках с галошами и вместо гамбургеров всем давала землистые котлеты за ту же цену. Что? И в капитализме уже разочаровались? У нас надо держать ухо востро! У нас это быстро.

— Вот! — Старуха с каким-то мрачным удовлетворением кивнула на котлеты.— Бьют и плакать не дают!

Как это понимать? Чему радуется? Ясно только одно — как бы мы пережили все повороты нашей истории, не будучи мазохистами?!

Пес вдруг дернул налево. Ого! В Александровский сад? Не слишком ли жирно будет?.. Впрочем, хотя бы ему можно сделать новогодний подарок?

Невский был пуст. Мы с псом почти бежали. Вот некогда любимый журнал «Нева», сдавший свое помещение почти полностью фирме камней и теперь слегка погибающий от голода среди драгоценностей.

У закругленного здания на углу — «Стройтреста», куда перекочевали теперь все обкомовские машины, сегодня пусто, только старушка таращится из-за стекла. В тепле! И чайник закипает! И главное — при деле! Я вдруг почувствовал зависть.

Но пес тянул дальше. Обычно тут не перейдешь, но сегодня пусто. В Александровский сад только что залетел завиток ветра с Невы, и снежная пыль медленно оседала. И все хмуро, неподвижно. Бывает ли солнце?

Я вдруг заметил, что, чуть возвышаясь над стрижеными кустами, движется странная голова, без лица, при этом почти прозрачная… Что это? Образ смерти?.. Фу! Целлофановый пакет, поднятый легким завихрением и чуть-чуть пролетевший!

Счастия, как прежде, нет…
Но зима уже стоит.
Нежно-вкрадчиво летит
Целлофановый пакет.

В снегу были уже пропаханы темные зеркальные каточки. Прокатиться? Не упаду?

Мы не любим тяжелых пальто.
Нам зима, словно смерть. Но зато
Как приятно погладить ногой
Шелковистый каток ледяной!

Возвращался я промороженный, бодрый и, войдя на лестницу, снова не мог не восхититься благороднейшим поступком корейца. Ведь можно жить хорошо!