Роберт Шекли - Кн.5. Выбор. Рассказы

• Название: Кн.5. Выбор. Рассказы
• Автор: Роберт Шекли
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-065-4

Без издательской аннотации.

В 5-ю книгу вошли роман «Выбор» (Оптимальный вариант) и рассказы.

---

Вновь прибывшие кивнули на причале американцу, но до тех пор, пока все они не собрались на веранде, предоставив пилоту вертолета привязывать судно с помощью услужливых туземцев, не было произнесено ни единого слова. Они уселись в бамбуковые кресла, и мальчик-слуга в белой одежде разнес всем на подносе ледяные коктейли с джином. Толстяк поднял свой бокал в молчаливом приветствии и сказал: «Кажется, дела у вас идут неплохо, Джемисон».

— Естественно, — ответил американец. — Я ведь единственный торговец в этих местах. Дела с изумрудами идут неплохо. Кроме того, здесь есть редкие птицы и бабочки, а также немного золота в наносах рек. Иногда из Хомарских захоронений мне перепадают какие-нибудь безделушки. Ну и, разумеется, время от времени попадаются и другие стоящие вещи.

— Удивляет отсутствие у вас конкурентов, — произнес араб на чистейшем ланкаширском английском.

Американец улыбнулся, но в улыбке его не было юмора.

— Местные жители не допустят этого. Я, видите ли, для них своего рода бог.

— Я уже слышал кое-что об этом, — сказал толстяк. — Согласно слухам, вы прибыли сюда около шести лет назад, полумертвый, без всякого имущества, за исключением мешка с пятью тысячами ампул противочумной сыворотки.

— Я тоже слышал эту историю, — сказал араб. — А спустя неделю половина населения свалилась от бубонной чумы.

— Просто мне повезло, — ответил американец без улыбки. — Я был рад оказать помощь.

— Ну что ж, сэр, — сказал толстяк. — Пью за вас. Я просто восхищаюсь человеком, который сам творит свое везение.

— Что вы имеете в виду? — спросил Джемисон.

Наступила зловещая тишина, которую вдруг разорвал смех девушки. Мужчины уставились на нее. Джемисон нахмурился, собрался было узнать причину этого неуместного легкомыслия, но заметил, что рука англичанина потянулась к костяной рукоятке длинного ножа, висевшего у него между тощими лопатками под рубашкой в белом кожаном чехле.

— Тебя что-то гложет, сынок? — хладнокровно спросил Джемисон.

— Если такое случится, я дам вам знать, — ответил парень, сверкая глазами. — И зовут меня не «сынок», а Билли Бангервиль. Это мое имя, и таким оно останется, а если кто-нибудь думает иначе, я с удовольствием разорву его на куски… Разорву на куски… Разорву на куски… О боже, с меня просто кожа слазит, что же с ней происходит, кто сжег предохранители моих нервов, почему кипит мой мозг? У меня болит голова, мне нужно, мне нужно…

Толстяк взглянул на араба и незаметно кивнул. Араб вынул из плоской кожаной коробочки шприц, заполнил его бесцветной жидкостью из пластмассовой ампулы и ловко воткнул иглу в руку молодого человека. Билли Бангервиль улыбнулся и откинулся в кресле, как тряпичная кукла, зрачки его расширились так, что белка совершенно не стало видно, на лице появилось выражение неописуемого счастья. Через мгновение он исчез.

— Вот и хорошо, — заметил Джемисон, который наблюдал за происходящим без каких-либо эмоций. — К чему вам такой тип?

— От него есть определенная польза, — ответил толстяк.

Девушка уже взяла себя в руки.

— В том-то и дело, — сказала она. — Каждый из нас приносит определенную пользу, каждый обладает чем-то необходимым для других. Вы можете рассматривать нас как единое целое.

— Ясно, — сказал Джемисон, хотя ничего не понял. — Выходит так, что каждый из вас незаменим.

— Отнюдь нет, — ответила девушка. — Как раз наоборот. Каждый из нас постоянно находится в страхе, что его заменят. Вот почему мы стараемся держаться вместе — чтобы избежать внезапной и преждевременной замены.

— Ничего я не пойму, — сказал Джемисон, хотя все прекрасно понял. Он помолчал, но было ясно, что никто уже не собирается распространяться по этому поводу. Джемисон пожал плечами, внезапно почувствовав себя неуютно в этой жуткой тишине.

— Думаю, что пора уже переходить к делу? — спросил он.

— Если вас это не затруднит, — сказал высокий араб.

— Ну конечно же нет, — сказал Джемисон. Присутствие араба настораживало его. Все они пугали его, за исключением девушки. Он уже имел кое-какое представление о ней — и кое-какие планы.

Через пятьдесят ярдов от дома Джемисона тщательно расчищенный участок заканчивался, и тут же начинались джунгли — вертикальный зеленый лабиринт, в котором кажущиеся бесчисленными беспорядочно разбросанные плоскости бесконечно отступали к какому-то невидимому центру. Джунгли были непрерывным повторением, непрерывной регрессией, непрекращающимся отчаянием.

У самого края джунглей, невидимые для находившихся на поляне, стояли двое мужчин. Один из них был местным жителем, малайцем, если судить по коричнево-зеленой повязке на голове. Он был небольшого роста, коренастый, крепко сложенный. Выражение его лица было задумчивым, меланхоличным и настороженным.

Его спутником был белый человек, высокий, сильно загорелый, лет тридцати, довольно привлекательный, одетый в желтую тогу буддистского монаха. Несоответствие между его внешностью и одеждой терялось в фантастических диспропорциях окружавших его джунглей.

Белый уселся на землю, скрестив ноги и глядя в противоположную от поляны сторону. Он находился в состоянии предельного расслабления. Казалось, что его серые глаза смотрят внутрь.

— Туан, этот человек, Джемисон, вошел в дом, — произнес наконец туземец.

— Знаю, — ответил белый.

— Сейчас он возвращается. Он несет в руках какой-то предмет, завернутый в холстину. Этот предмет небольшого размера, — примерно с четверть головы молодого слона.

Белый ничего не ответил.

— Сейчас он разворачивает холстину. Внутри находится какой-то металлический предмет сложной формы.

Белый кивнул.

— Они все сгрудились вокруг этого предмета, — продолжал туземец. — Они все довольны и улыбаются друг другу. Нет, не все. У араба какое-то странное выражение на лице. Это не выражение недовольства, это какое-то чувство, которое я не могу описать. Нет, могу! Араб знает о чем-то, чего не знают остальные. Этот человек считает, что у него есть какое-то неизвестное никому преимущество.

— Тем хуже для него, — ответил белый. — Остальных спасает их невежество. Опасность для этого человека заключается именно в его знаниях.

— Ты предвидел это, туан?

— Я читаю то, что написано, — ответил белый. — Способность читать — это мое проклятие. — Туземец вздрогнул, удивленный и неприятно пораженный. Какое-то странное чувство жалости возникло у него к этому человеку, обладающему удивительными талантами и в то же время такому уязвимому.

— Сейчас этот предмет держит в руках толстяк, — сказал белый. — Он отдает деньги Джемисону.

— Туан, но ведь ты даже не смотришь на них!

— Тем не менее, я вижу.

Туземец отряхнулся, как собака. Этот добрый белый человек, его друг, имел власть, но сам он находился в руках еще более властной силы. Да, так оно и было, но лучше не думать о подобных вещах, ведь судьба белого человека не была его судьбой, и он поблагодарил за это своего бога.

— Сейчас они входят в дом Джемисона, — сказал туземец. — Но ведь ты уже знаешь об этом, туан, да?

— Да. Я не могу не знать об этом.

— И ты знаешь о том, что они делают внутри дома?

— И это тоже, я не могу этого избежать.

— Скажи мне лишь то, что я должен услышать, — внезапно произнес туземец.

— Я тебе только это и говорю, — ответил белый. Затем, не глядя на туземца, он продолжал; — Ты должен оставить меня, покинуть это место. Переезжай на другой остров, женись и займись бизнесом.

— Нет, туан. Мы связаны друг с другом, ты и я. Это неизбежно. И ты сам это знаешь.

— Да, знаю. Но иногда мне хочется сказать себе, что я ошибаюсь, что я могу ошибиться хотя бы раз. Много я бы дал за это.

— Это на тебя не похоже.

— Может быть, и нет. Но все же я надеюсь. — Белый пожал плечами. — Сейчас толстяк укладывает металлический предмет в черную кожаную сумку. Они все улыбаются, пожимают друг другу руки, но здесь явно пахнет убийством, Пойдем отсюда.

— Они не могут скрыться от нас?

— Это уже не имеет значения. Концовка уже ясна. Сейчас мы пойдем поужинаем и ляжем спать.

— А потом?

— Гебе нет необходимости знать об этом, — белый устало покачал головой. — Пошли.

Они двинулись в глубину джунглей. Туземец двигался осторожно и грациозно, как тигр. Белый шел, словно привидение.

70

Менее чем в миле от дома Джемисона, если спуститься вниз по крутой тропинке, протоптанной в джунглях, располагалось туземное селение Омандрик. На первый взгляд это была обычная тамильская [34] деревушка, похожая на сотни других, беспорядочно разбросанных по берегам реки Семиль — неведомого потока мутной коричневой воды, у которой, казалось, едва хватало сил на то, чтобы течь по сухой, сожженной солнцем почве в воды далекого Восточно-Яванского моря, с его отмелями и бесчисленными рифами. Но наблюдательный глаз, осматривая деревню, мог бы заметить незначительные, но безошибочные признаки запустения — снесенные ветром крыши хижин, заросшие сорняками участки с перезревшими таро, лодки с дырявыми днищами, разбросанные по берегу реки. Можно было заметить неясные тени, мелькающие среди деревьев, — нашествие крыс, обнаглевших до того, что они совершали набеги на заброшенные огороды средь бела дня. Именно это больше всего говорило об апатии жителей селения, их духовном упадке. Как гласит поговорка береговых жителей, присутствие крыс в дневное время означает, что землю забыли боги.