Фредерик Тристан - Загадка Ватикана

• Название: Загадка Ватикана
• Автор: Фредерик Тристан
• Издательство: Ника-Центр
• Жанр: Детектив
• Год: 1998
• ISBN: 966-521-080-7

Первый том избранных произведений современного французского писателя Фредерика Тристана (род. в 1931) включает одно из его наиболее известных и увлекательных произведений — «Загадка Ватикана». Роман, написанный в редком жанре интеллектуального детектива, с первых страниц захватывает неожиданными переплетениями эпох и судеб, сомнительной правды и искрометной лжи, религиозного догматизма и безудержных фантазий. Словно в пестром хороводе, мелькают боги и дьяволы, агенты спецслужб и фанатичные служители церкви, политические интриганы и ловкие фальсификаторы. Автор создает поистине вольтерьянскую сатиру, направленную против ортодоксального мировоззрения.

Сложный путь проходят герои романа, пытаясь расшифровать старинную рукопись, обнаруженную в Ватиканской библиотеке…

---

Эта извращенная мысль родилась в больном мозгу Руфа. Так как верующие в Назарянина проповедовали воскресение тела, ничто не должно было казаться им более страшным, чем быть пережеванными, переваренными в желудке и выброшенными с испражнениями хищника. Но вместо того, чтобы запугать мучеников, такая пытка только укрепляла их веру, чего Руф никак не мог понять. Ведь ему была неведома история Ионы, которого проглотил кит, — это иносказание о смерти и воскресении Христа.

И тогда было замечено, что среди звериного рычания, хруста разгрызаемых костей, потрескивания факелов из замученных тел исторгалась нескончаемая молитва, воздействовавшая на умы так сильно, что каждый принесенный в жертву христианин порождал все новых последователей. И чем быстрее пополнялись ряды верующих в распятого Христа, тем больше и больше безумных приказов отдавал Руф. Вот так, постепенно Рим превратился в ужасную машину по уничтожению христиан и их производству из страданий им подобных.

И в это же время, когда Сильвестр, в язычестве Базофон, вошел в город Антиохию в компании осла и попугая, Его Величество Люцифуг Рофокаль позвал Сатану в свое логово из раскаленных углей. Князь Тьмы клокотал таким неистовым гневом, что его тело дымилось, словно вулкан накануне извержения. Его слуги так дрожали от страха, что их кости стучали, как кастаньеты. В этом мрачном обиталище подобного гнева не видали с тех первобытных времен, когда здешний владыка был изгнан с Неба.

Сатана оставил Рим неохотно, ибо ему хотелось насладиться зрелищем мучений христиан и кровожадной ярости римлян. Перед троном Люцифуга он склонился с рабской почтительностью. Все потрескивало и сверкало вокруг.

— Ваше Сиятельное Величество, ваш скромный слуга…

— Замолчи! Ты даже не тень моего величия! Ты мое кривое зеркало! То, что я делаю в сфере духа, ты пытаешься копировать во плоти, и все выходит шиворот-навыворот. Мой дворец — это свет, твое логово — это грязь. Ты моя карикатура, и я презираю тебя! И конечно же, тебя приставили ко мне, чтобы поглумиться надо мной. Мой Враг захотел, чтобы ты вечно зиял открытой раной на моей гордости. Я, самый прекрасный из ангелов, должен был разрешиться тобой, самым мерзким. Я, самый умный, должен был породить тебя, самого безумного. Я, мыслитель, должен был извергнуть из себя твой грубый смрад, презренный кусок дерьма!

Под этим градом бранных слов Сатана молчал, глубоко уязвленный, зная, что поверженный архангел всегда его ненавидел, его, рожденного не на Небе, а в сточных канавах Земли, среди сколопендр, червей и скорпионов.

— Слово, не довольствуясь тем, что меня изгнали с высот, где я царствовал, пришло в мир, куда меня сослали. Воплотившись в человека, оно проникло в испорченность, чтобы восславить себя в ней и превратить ее в аскезу. Оно бросило мне вызов, а ты, которому я поручил совращать уверовавших в Него наживой и роскошью, ты оказался способен лишь воспламенять их врагов, чтобы те посылали их на муки, которые их возвеличивают. Неужели ты до сих пор не понял, что страдания — это семена христианства?

Сатана невнятно пробормотал, что ему и в голову не пришло, что свирепость Руфа только взбодрит сектантов. Обычно люди боятся пыток и смерти. Разве мог он предположить, что последователи Христа пойдут на убой, распевая песни?

— А этот Базофон, — прервал его Люцифуг Рофокаль, — как он посмеялся над тобой!

— Это потому, что он побывал живым на Небе и научился некоторым силовым приемам у самого Самсона.

— Молчи! — взревел падший архангел. — Нам известно, что этому мальчишке предназначено стать светочем Фессалии. Это значит, что он навяжет законы Распятого этому народу, которым мы нынче помыкаем, как нам заблагорассудится. Следовательно, мы должны помешать ему выполнить свою миссию и сделать это гораздо более тонко, нежели ты до сих пор делал. Разве ты не заметил, что он был в восторге от этой Елены и очень хотел увести ее от колдуна Симона? Девиц нам хватает. Попытайся развратить его, внушив ему вожделение к женскому полу. Подбери таких, которые были бы прекрасны снаружи и нездоровы внутри, пусть он подхватит от них болезнь, которая истощит его силы и повредит разум. Но не теряй времени! Если ты потерпишь неудачу, я тебя разжалую и возвращу в то вонючее болото, из которого ты вышел. Иди!

Сатана ушел, пятясь задом, проклиная себя за то, что этот отличный план раньше не пришел ему в голову. Его страшно злило, что он никогда не мог превзойти умом своего властелина. Поэтому, встретив Абраксаса, он излил весь свой гнев на него, как будто его подчиненный был ответствен за его глупость.

А пока мы присутствовали при встрече Люцифуга Рофокаля и Сатаны, Сильвестр, в язычестве Базофон, прибыл в Антиохию, где царила невероятная суматоха. Люди собирались в группы и о чем-то возбужденно спорили, тогда как другие спешили к дворцу правителя города, перед которым уже волновалась большая толпа. Сын Сабинеллы подумал, что здесь происходит какое-то значительное событие и, таща своего осла за недоуздок, из любопытства последовал за общим потоком.

Глава пятнадцатая

В которой Базофон добивается своей цели в Эдессе, несмотря на сдержанность антиохийцев

Жителей Антиохии сзывали собраться у дворца древних царей, чтобы выслушать некоего Кефаса, который прибыл из города Эдессы и собирался рассказать о некоем чуде. Несколько десятков лет тому назад Абгар, сын Маанона, тамошний царь, услышал разговоры о Христе, который исцелял больных в Палестине. Он передал ему послание, приглашая его посетить Эдессу, так как сам страдал от неизлечимой болезни.

Тогда Иисус Назарянин ответил Абгару, что не может оставить Палестину, но что пришлет ему свидетельство своей дружбы, как только для этого придет время. Царь не понял, что хотел этим сказать чудотворец вплоть до того дня, когда к нему явился молодой человек по имени Фаддей и вручил ему странный сверток с таким благоговейным почтением, что это крайне озадачило царя. Фаддей был родом из Эдессы, но он следовал за Христом в последние месяцы его жизни.

— Сиятельный царь, — сказал молодой человек, — подарок, который я вам вручаю по поручению своего учителя, — это свидетельство дружбы, каковое он вам обещал. Позвольте сообщить вам, что он казнен римлянами, принявшими его за политического смутьяна, но после того, как его положили в гроб, он вышел оттуда живой. Я могу это засвидетельствовать, так как видел его и не как призрака, а как человека во плоти и крови. Именно тогда он велел мне отнести вам этот саван, в который его завернули, когда укладывали в гроб. Этот саван унес себе домой Иоанн, самый младший из двенадцати апостолов, когда увидел, что гробница пуста.

Абгар открыл сверток и, к своему изумлению, обнаружил, что это не просто саван — на ткани четко были видны очертания тела. Объятый благоговейным страхом, он закрыл сверток и от волнения уронил его на пол. Но когда он пришел в себя, то понял, что излечился от болезни, которая разрушала его тело. В эту минуту он уверовал во всемогущество Назарянина и при помощи молодого Фаддея обратился в новую веру.

Саван свернули так, чтобы видны были только черты лица, и выставили в специально построенном для него небольшом святилище. Там его и увидел Кефас. Он рассказал, что большие толпы народа стекались, чтобы посмотреть на чудо, так как, по всей очевидности, то была не картина, а самое настоящее лицо, чудесным образом отпечатавшееся на ткани. Больные там исцелялись, и даже, как рассказывали, один мертвый ребенок воскрес, когда его положили возле чудесной реликвии.

Жители Антиохии были возбуждены этой новостью. Одна часть города уже переметнулась на сторону дела Христова, и узнав, что образ Спасителя находится неподалеку, уверовавшие в Него пришли в восторг, исполнившись глубокого благоговения. Они решили отправиться в Эдессу немедленно, и вскоре длинная вереница людей уже вышла из города в северном направлении. Базофон присоединился к ним.

Гермоген, в облике попугая, устроившись на спине Брута, не переставал разглагольствовать в течение всего длительного путешествия. Существо, превращенное в птицу, было до такой степени уязвлено в своей гордости, что никак не могло успокоиться.

— Меня, ученика Трижды Великого Гермеса, превратили в этого дурацкого попугая! И ты в этом виноват! Погоди, я придумаю, как отомстить, и тогда ты увидишь, на что способен волшебник, одолевший тридцать три ступени александрийской алхимии!

— Прекрати орать! — с издевкой в голосе сказал ему Базофон. — Твои колдовские таланты, как мне кажется, никогда не превосходили способности майского жука. Благодари лучше Небо, что Симон не превратил тебя в это красивое жужжащее насекомое.

Зато Брут отнесся к своему ослиному положению с философским спокойствием. Он читал Апулея и понимал, что его нынешнее состояние — это как бы темный коридор, который он должен пройти, чтобы достичь следующей более высокой ступени в своем развитии.