Эрик Перрен - Маршал Ней

• Название: Маршал Ней
• Автор: Эрик Перрен
• Издательство: Крига
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-901805-65-7

Книга Эрика Перрена о Мишеле Нее принадлежит к числу лучших биографий этого знаменитого наполеоновского маршала, героя отступления из России, Храбрейшего из храбрых. Автору удалось избежать апологетического взгляда на Рыжегривого льва, герцог Эльхингенский и князь Москворецкий предстаёт не только в героические моменты своей славной биографии — Перрен рассказывает и о его откровенных военных промахах, а политической неразборчивости, скверном характере.

Написанная живым, лёгким языком, но вместе с тем строго документированная, книга ориентирована не только на историков, но и на самый широкий круг читателей.

---

За каждого своего убитого солдата Ней отвечает испанцам кровавыми карательными операциями. Согласно донесениям Лагарда в Мондонедо, где были растерзаны парламентёры, предано смерти три тысячи жителей.{225},[68] Страстному испанскому характеру он противопоставляет неслыханную беспощадность. Когда его войска должны покинуть какой-то город, Ней уходит последним. Через четверть часа после ухода войск он, внимательно вглядываясь в лица жителей, пешком проходит по улицам. Взгляд Нея настолько свиреп, что никто не смеет поднять на него руку.{226}

Высокая островерхая фетровая шляпа, украшенная петушиными перьями, грубая шерстяная рубаха, пояс с патронами, чёрные, вытертые на коленях бархатные штаны, холщовые туфли на верёвочной подошве при этом, несмотря на бедную крестьянскую одежду, гордый вид, — так представил нам Гойя испанских повстанцев. Ней рассеивает их отряды, но они раз за разом собираются вновь. Испанские партизаны, безусловно, солдаты лишь по необходимости, но при этом быстрые и проворные, действующие на своей земле и поэтому малозаметные и неуловимые. При появлении опасности испанский крестьянин прячет оружие и берётся за лопату или серп. «Они успокаиваются только когда мертвы»,{227} — повторяют в 6-м корпусе.

Генерал Морис Матье пишет Нею: «С тех пор как я уехал из Мондонедо, я не нашёл в сёлах ни одного крестьянина, ни одной повозки, и мы находимся в смятении. Обычай оставлять города и сёла ужасен, он побуждает войска устраивать беспорядки и даже проявлять жестокость».{228}

Просматривая многочисленные донесения офицеров Нею, нам приходится констатировать отчаяние французов и их решимость жестоко мстить за засады. Безжалостность мести превосходит жестокость испанцев по отношению к захватчикам, которая, возможно, преувеличена в воспоминаниях солдат Империи. «Генерал Мокюн убил много повстанцев, которых обнаружили в зарослях вереска и дрока. Наказание было страшным»,{229} — с удовлетворением докладывают маршалу Нею. Последний, в свою очередь, назначает смертную казнь для монахов, этого «проклятого и ненавистного отродья», и разорение их монастырей. Небо призвано на помощь повстанцам, люди в сутанах взывают к сверхъестественным силам, утверждая, что из глаз святых на иконах льются слезы.

13 мая 1809 года во главе двенадцати батальонов с восемью горными орудиями, двумястами запасными артиллерийскими зарядами, навьюченными на мулов и семидневным запасом сухарей, Ней начинает экспедицию по зачистке Астурии, население которой было вооружено англичанами. Маршал отказывается идти до Овьедо по побережью. Храбрейший из храбрых не любит продвигаться по рассчитанному шаг за шагом маршруту, он сторонник «быстрых и неожиданных прыжков». Не окажутся ли во время этого похода под угрозой такие города, как Бетансос или Луго? По мнению маршала — и, надо признать, он заблуждался, — нет, им ничего не угрожает, так как его быстрота парализует противника. Он полагал что «эта экспедиция окажет большое влияние на судьбу Испании».{230}

18 мая. Ней гордится «сверхъестественной храбростью», с которой его люди заставляют отступить войска Ла Романа под стены Овьедо. Солдаты настолько ожесточены, что некоторые из них прикладами убивают пленных испанцев.{231} Ла Романа покидает город, предварительно разграбив склады оружия, амуниции и обмундирования.

Несмотря на эту победу, 16 000 повстанцев обрушиваются на Бетансос и Луго. Как раз возможность подобной атаки маршал исключал. В Бетансосе испанцы отбиты полковником Жираром, а в Луго генерал Фурнье обязан своим спасением неожиданному появлению корпуса маршала Сульта, возвратившегося из своей неудачной экспедиции в Португалию. Ней постарается уменьшить вклад Сульта в снятие блокады Луго и приукрасить действия Фурнье, однако все другие свидетельства подчёркивают роль герцога Далматского в освобождении города.{232}

Луго, 29 мая 1809 года. Возвратившись из Астурии, Ней ещё раз убеждает себя, что на месте Сульта он добился бы успешного выполнения миссии. Исполненный презрения, он с видимым удовольствием смакует рассказы об отступлении Сульта из Португалии. Он улыбается, слушая доклад о жалком состоянии 2-го корпуса, и загорается, внимая откровениям нескольких генералов Сульта, повествующих о попытках их начальника занять трон Северной Лузитании. Тон становился всё выше, а обвинения всё тяжелее. Сульт и командование британскими войсками обменялись несколькими посланиями. Герцог Далматский принял имя Николая I, публичные обращения с такой подписью были расклеены на стенах Опорто. Предательство! Нужно арестовать Сульта! Кассэнь, секретарь Нея, вмешивается, как всегда, когда маршал в гневном порыве готов совершить непоправимое. Герцог Эльхингенский берет себя в руки, но обещает доложить Наполеону об этом тёмном деле.{233}

Ней и Сульт встречаются, маршалы Империи обрушивают друг на друга всяческие оскорбления. Закрывшись в кабинете Нея, они кричат так, что офицер, находившийся в смежной приёмной, слышит все подробности.

— Откуда Вы прибыли? Как трус, Вы бежите от врагов Императора, — бросает маршал Ней Сульту.

— Прекратите, — возражает Сульт, — я только что спас Луго, который Вы едва не потеряли.

— Мне не нужна Ваша помощь, да Вы и не могли бы мне помочь. Мне встречались сотни Ваших бегущих солдат. Все они побросали оружие, чтобы легче было бежать, но при этом свято хранили свои ранцы, набитые награбленным.

Ней в бешенстве, оскорбления сыплются с обеих сторон, Сульт выхватывает шпагу. В последний момент генерал Матье успевает их разнять.{234}

Те, кто ставит под сомнение правдивость описанной сцены, указывают на общий план действий, принятый в Галисии. Нам это обстоятельство кажется малоубедительным. Действительно, они пункт за пунктом разрабатывают и подписывают соглашение, но это выглядит скорее как документ, составленный двумя враждующими странами, как свидетельство взаимного недоверия. Сульт и Ней нуждаются друг в друге, они обязаны прийти к согласию. Первый, лишенный запасов провианта и боеприпасов, зависит от помощи 6-го корпуса. Второй не может удержать Галисию без поддержки частей Сульта. И действовать следовало быстро. Луго оказался слишком тесным для двух соперничающих корпусов. Солдаты задирали друг друга, дрались, и, если бы 2-й корпус спешно не покинул город, вражда могла охватить все войска.{235} Нахмурившись, Ней смотрит вслед удаляющемуся Сульту, думая, что это один из тех людей, которым нельзя верить на слово. Что же касается Сульта, гораздо более расчётливого, чем его коллега, то он смотрит гораздо дальше подписанного в Луго соглашения. Соглашение обязывает его идти на Монфорти и долину Орреса, действуя против Ла Романа, в то время как 6-й корпус направится к Виго. Это обречено на провал, так как и Ней, и Сульт, оставаясь индивидуалистами, понимают и исполняют общий план каждый по-своему.

Кажется, герцог Далматский интересуется только артиллерией, снаряжением и провиантом — всем тем, что Ней должен был ему предоставить в обмен на сотрудничество. «Мне не поручали защищать Галисию», — подчёркивает Сульт в своих «Мемуарах», не оставляя сомнений, что он стремился как можно быстрее покинуть эту испанскую окраину и оказаться поближе к Мадриду, где должны разыграться важные события.{236},[69]

Ней, имея противником маркиза Ла Романа, нервничает. Маркиз уже показал себя в Оренсе, в Луго, в Монфорти. Будучи выброшенным из Галисии в Астурию, он, не переходя астурийские горы, морем возвратился в Галисию. Этот испанский дьявол не имел себе равных в способности уклоняться от безнадёжного сражения, прибегая к ловким маневрам в горах. Ней сообщает Сульту, что враг покинул Сантьяго-де-Компостела, и просит его занять Луго. Тот отказывается, предпочитая буквально соблюдать предварительный план действий. В то время как 2-й корпус входит в Монфорти, Ней направляет разведку к Понтеведра. Разведчики, рассеяв в горах четыреста повстанцев, выходят на берег океана, где подвергаются обстрелу с трёх баркасов, вооружённых орудиями.{237} Если верить Сульту, путь свободен: английские войска, замеченные в Виго, выгрузили ружья и ушли, испанцам остаётся рассчитывать только на англичан, прибывших из Португалии. «По моему мнению, все испанские войска, находящиеся в Галисии, будут уничтожены, если Вы ускорите проведение операций»,{238} — безапелляционно заявляет Нею Сульт. При этом он забывает, что в Испании можно верить лишь тому, что видел собственными глазами. С этого момента всё запутывается, и нам трудно понять, который из двух маршалов предал другого. Многие историки обвиняют Сульта, что совпадает и с версией Тьера, который, к сожалению, не располагал «Мемуарами» герцога Далматского, опубликованными лишь в 1955 году. Николь Готтери, недавно опубликовавший биографию Сульта,{239} оправдывает каждое действие своего героя и во всем обвиняет Нея. Мы же постараемся разобраться в нюансах. Дело в том, что соглашение, подписанное в Луго, с самого начала было обречено на провал из-за противоположных мотиваций маршалов.