Наталья Новаш - Деревянная девочка, или Ди — королева кукол

• Название: Деревянная девочка, или Ди — королева кукол
• Автор: Наталья Новаш
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

«Потоп положил конец старой человеческой цивилизации, но спас человечество от собственной катастрофы! Оно уже балансировало на грани — две монотеистические религии не могли ужиться на планете, особенно когда отжили своё и сделались орудием экстремистов. Сумасшедших… Безумцев… и стали опаснее, чем случившийся Потоп. Пойми же, если религия изживает себя и уже научила людей всему, чему вообще способна научить в принципе, — исчерпала свои возможности как учителя, она превращается в экстремиста… Она делается оружием, потому что те, в чьих руках религиозная власть, не желают её терять. Потоп отрезвил людей. Мир стал моральным и без религии. Люди поняли главное: никто никому не враг. Забыв про Аллаха и про Христа, мы живём по законам мусульман, потому что это хорошие законы, — не пьём, не курим, содержим гаремы, не преследуем «голубых»… Не грешим, не делаем зла обществу и соседу. Без нищеты и ненависти — как вас учили. Чем не рай, построенный для человечества на Земле? Правда… перед самым его исчезновением… с этой самой Земли…»

---

И тут я поняла, что думаю не только о смерти, я думала про Али, я его любила. Эту ночь надо было провести именно так, чтобы всё понять. Утром он мне сказал, что такого счастья не испытывал никогда. Он был счастлив только лишь от того, что был вместе со мной. «Богиня моя, богиня… Богиня любви…» — шептал он. А ведь это и есть любовь — когда наслаждаешься присутствием человека, которого любишь. И это единственное, что запретить невозможно. Это единственное, что всегда с тобой. Я страдала уже без Али, я его любила. Но зачем я сейчас от него бежала? Куда и зачем?

Просто во мне победил «детский интерес к жизни». Я ехала к незнакомому человеку, чтобы узнать, зачем меня хотят убить. Кому и чем я так помешала, почему на меня идёт такая жестокая охота? И из-за этого уже погибли Лен и весь выпускной класс королевского колледжа — двенадцать ни в чём неповинных девочек, каждая из которых была, быть может, в тысячу раз лучше меня?

«Я всё выясню и вернусь к Али, — думала я. — Вернусь. Ведь уже сейчас мне кажется, что нас разрезали пополам, я без Али тоскую. А что же чувствует он? Нельзя так бессовестно поступать! Ведь его любовь ко мне сильнее, чем любовь Лена. Того знал и любил весь мир. И он сам кого только ни любил в своей жизни! А другой любовью было для него творчество. И если бы судьба не загнала меня к нему в постель, неизвестно кто оказался бы в тот день на моём месте. Наверняка оно бы не пустовало. А вот Али любил только меня. Всю жизнь он делал и знал лишь своё дело, работал ради своей семьи. Случайно увидев меня, потерял голову и купил весь Королевский класс — содержал его, чтобы получить меня. Наверное, он не мог это сделать проще. По причинам, которых я не знаю, но собираюсь выяснить, Секретная Служба не разрешила бы ему это, не могла выпустить меня из-под опеки. Наверное, Али что-то знал. С его деньгами он мог выяснить всё… Но он обманул всех, сделав вид, что хочет стать королём. Пришлось покривить душой перед Региной…»

Вверху перестали плыть облака, потому что поезд останавливался. В окне появился прямо-таки райский остров. Вагон оказался вплотную к суше. Это был цветущий уголок. Аварийная дверь открылась прямо в чудесный сад, в вагон внесло запах влажной земли, скошенного газона и аромат цветов. Где-то журчала вода. Щебетали птицы. Зелёные ветки заглядывали прямо в дверь.

Впорхнули четыре женщины, яркие и нарядные. Они несли цветы и коробки с подарками, украшенные ленточками и бантами. Последним вошел мужчина, и дверь закрылась.

Он стоял и смотрел на меня, пока его женщины шумно рассаживались у окошка. Глаза у него были, как у Али. Наверное, у всех тут были такие глаза. В них хотелось смотреть. Наверное, он был из тех, кого я могла бы полюбить… Я теперь знала, что любить можно не одного человека сразу.

Его женщины расселись напротив меня и оживленно болтали, это были восточные красавицы. Утончённые. Томные и очаровательные. А он стоял, смотрел в мою сторону, и с ним что-то происходило.

Ему осталось единственное место возле меня. И он сел. Он сел, и с ним что-то произошло. Я не знаю, что делается с мужчинами, но что-то с ними происходит. Не знаю, со всеми ли, на всех я не обращаю внимания. Но с теми, на кого я это внимание обращаю, что-то случается. Что делаю с ними, я не знаю. Не знаю и не могу знать. И этот человек, севший возле меня, застыл, словно видел сон наяву. Его женщины весело переговаривались, о чём-то его спрашивали, шутили, но он ничего не слышал. Словно читал книгу, от которой нельзя оторваться. Я тихо сидела рядом, и мне было хорошо. Возможно, мы могли бы быть счастливы с ним вместе.

Когда поезд снова остановился, в окне показался ещё один райский остров. Аварийная дверь открылась, и женщины стали вспархивать со своих мест.

Но тот, кто сидел со мною, не мог очнуться. Женщины ждали его у открытых дверей. Наконец, одна из них подбежала, смеясь, подхватила за руку, и все они благополучно выскочили из поезда. Дверь закрылась. Я с тревогой подумала: остановки не объявляют, и как я сумею выйти именно на моей. Знала, что называлась «Остров Гордона», но острова никогда и в глаза не видела…

Долго думать мне не пришлось. В конце вагона, в дверях появился широкоплечий человек в светлом. Это был тот, кто следил за мной на вокзале, я узнала его по приземистой крепкой фигуре и по костюму. Он подбежал ко мне, схватил за руку, провёл пальцами по мозолям у основания пальцев на ладони. «Это ты, — быстро проговорил он. — Непривычно видеть тебя блондинкой… Тебя не узнать в этом парике… Скорее!» Мы были уже у окна напротив. «Смотри! — сказал он. — И быстро давай сюда медальон!»

Высоко в небе висели четыре «тарелки», четыре золотых диска цвета луны светились в безмятежной голубизне, выстроившись друг за дружкой. Казалось, они нацелились прямо на наш вагон.

Я на ходу сняла медальон, и меня уже оттащили от окна. Мы стояли у задней стены поезда, глухой, зелёной пластиковой стены, а он прикладывал медальон к какому-то месту над моей головой… Это был самый конец состава, и за стеной был только океан! Неужели мы сейчас прыгнем в воду?

Стена раздвинулась. Я увидела почти круглое помещение повыше вагона, без окон и обитое чем-то мягким и белым.

— Что это? — прошептала я изумлённо. — Я же видела при посадке весь поезд. Мой вагон был последний. А этот?.. Его где-нибудь прицепили? По дороге?

— Нет. Просто ты его не могла заметить. Над кабиной — защитная голографическая картинка.

— Иллюзия? Мимикрическая голография?

Он кивнул.

Я слышала про такое. Когда цвета меняются под цвет воды и неба в зависимости от погоды и освещения.

— И мы сейчас в этой штуке отцепимся? И спасёмся?

— Отцепляться нет времени.

— Надо позвать других!

— Поздно! — прокричал он, втаскивая меня в дверь. — На настройку при погружении батискафа нужно время, а болтаться на волнах нет смысла. И у нас цель другая. Меня нанял Малик доставить тебя к Гордону. Тебе нужно добраться туда во что бы то ни стало… Только там ты окажешься в безопасности, его убежище глубоко внутри гор, под скалами гранитных пород.

Он по-прежнему держал меня за руку, не отпуская, и нежно привлёк к себе… Склонил голову к моей ладони и поцеловал мозоли, о которых знал только он. Я всегда знала, что он меня любит. Ведь он тренировал нас с Региной, был нашим тренером по науке выживания, учил приёмам самозащиты, поддерживал и подхватывал на лету, когда мы учились прыгать с высоты, вкладывал пистолет в мою руку… И сейчас он прижался губами к ней с такой страстью, как будто целовал меня всю до кончиков пальцев ног…

Раздался какой-то звук. Мы глянули в дальний угол слева, если круглый изгиб стены можно назвать углом. Там, на полу, утопая в мягкой подушке, спал котёнок, и это он стал урчать, урчал всё громче, но мы разглядели его, только подойдя ближе.

Маленький «голубой британец» спал, свернувшись калачиком, как все коты этой породы — в позе эмбриона, обнимая хвостом и лапками свою крупную ушастую головку с пушистыми усиками. Они топорщились во все стороны, как антенны.

Я с удивлением рассматривала три посудины, что крепились к стене, — кошачий туалетик с решёткой и две миски из пенопласта: с водой и кормом.

— Зачем тут котёнок? — удивилась я.

— Господи не приведи узнать… — прошептал он. — И сядь скорее… Дай мне свой медальон.

Я опустилась на что-то упругое и сняла цепочку. Незаметный издали мягкий валик вроде длинной подушки опоясывал здесь стену. Сидеть было удобно. Дверь, в которую мы вошли, очевидно, была сейчас напротив, я и не заметила, как та закрылась. На уровне человеческого лица там виднелся небольшой пульт — белая доска с кнопками, где мой спаситель что-то проделывал с медальоном.

— Следующая остановка — твоя. Дверь откроется, ты пройдёшь через поезд к знакомому тебе выходу в среднем вагоне… одна, если меня не станет.

Внезапно завыл котёнок. Он выпрыгнул на пол с подушки, поднял головку и заорал противным голосом, как орут мартовские коты. В этом вопле было столько безнадёжности и тоски, что стало страшно.

— Он же маленький. Как у него получается? — попробовала я пошутить. И по-настоящему испугалась: стоявший напротив человек обернулся ко мне. Я его хорошо знала, но таким его никогда не видела. В лице было отчаянье. Полное отсутствие надежды. Он обречённо указал на потолок:

— Они там, над нами. «Тарелки»…

— И что теперь будет?

Кот продолжал орать.

— Он их чувствует?

— Да. Только эта порода… «Голубые британцы» с большой головой наделены особой чувствительностью.

— Так что же нам делать?

— Вопрос только в том, какой выберут способ нас убить. Повезёт — если голография их обманет. От нейтронного… и всех других излучений кабина нас защитит. Но если…

Где-то над головой зазвучал далёкий, леденящий душу однообразный напев. Словно электронная музыка или завывание метели. Мы посмотрели на потолок.