Наталья Новаш - Деревянная девочка, или Ди — королева кукол

• Название: Деревянная девочка, или Ди — королева кукол
• Автор: Наталья Новаш
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

«Потоп положил конец старой человеческой цивилизации, но спас человечество от собственной катастрофы! Оно уже балансировало на грани — две монотеистические религии не могли ужиться на планете, особенно когда отжили своё и сделались орудием экстремистов. Сумасшедших… Безумцев… и стали опаснее, чем случившийся Потоп. Пойми же, если религия изживает себя и уже научила людей всему, чему вообще способна научить в принципе, — исчерпала свои возможности как учителя, она превращается в экстремиста… Она делается оружием, потому что те, в чьих руках религиозная власть, не желают её терять. Потоп отрезвил людей. Мир стал моральным и без религии. Люди поняли главное: никто никому не враг. Забыв про Аллаха и про Христа, мы живём по законам мусульман, потому что это хорошие законы, — не пьём, не курим, содержим гаремы, не преследуем «голубых»… Не грешим, не делаем зла обществу и соседу. Без нищеты и ненависти — как вас учили. Чем не рай, построенный для человечества на Земле? Правда… перед самым его исчезновением… с этой самой Земли…»

---

Есть не хотелось, но всё было так вкусно и так красиво. А после коньяка меня одолел сон.

— Если хочешь, поспи, — сказал Алек, — мне надо уладить кое-какие дела.

Он ушёл. Проспала я несколько часов, забравшись в шерстяном трико под одеяло, и наконец, согрелась. Услышала, как отворилась дверь, но продолжала лежать с закрытыми глазами.

Али тихо опустился на кровать в другом конце комнаты и сидел, не говоря ни слова. Мне стало его так жалко. Как жаль было Лена, и наших девочек, и всех, кто жил в этом «прекрасном» мире, где никакая армия и никакое оружие не могли защитить людей, где люди оплакивали себя живыми, потому что каждую минуту мог прийти их срок. Срок пришёл для меня, и я не хотела, чтобы с Али случилось так, как с Леном.

Он увидел, что я не сплю, и встал. Неловко развёл руками:

— Понимаешь, Ди… Я отдал свой номер. Пришлось так сделать. Там были больные и дети… которые не переносят вертолёт. Мне негде переночевать, кроме как у тебя. Но если ты против, я могу побродить по улицам… до утра.

Я сказала, чтобы он не выдумывал. Здесь две кровати, и нечего ходить по улицам. Пусть ложится и спит, а мне надо будет уйти очень рано, на первый же монорельс, пока в порт не нахлынула толпа.

— Уйду тихо, чтобы не будить тебя, — добавила я. — Не просыпайся.

Он пересек комнату двумя стремительными шагами.

— Ты никуда не уйдёшь, Ди! Я ни за что тебя не отпущу! Ведь я люблю тебя, и ты любишь меня, разве не правда?

— Правда. Но тебя убьют. Как поступили с Леном. Только за то, что он был со мной… — Я не видела в его лице понимания. Поэтому решила воздействовать на разум и чувство долга. — А как же Регина, Алек? И потом, тебе же… нужна королевская власть…

— Мне? — искренне рассмеялся он. — Мне? Как ты могла поверить? Ты знаешь, как я богат? Зачем мне власть, что она такое? Я в тысячу раз богаче королевы, я владею здесь всем, и у меня есть всё… кроме тебя. И только ради тебя я затеял историю с вашим классом, взял его в свой гарем — потому, что там была ты…

— Но Регина! Она же любит тебя, Али…

— Почему ты думаешь, что она любит меня?

— Но, Алек?!.. Ты был у нас в школе на Новый год, и вы с Региной казались мне самой любящей, нежной парой, которую я видела в своей жизни.

— Это был не я! Ди… Ты думала, я могу поступить так низко? — Он покачал головой. — Это был мой братишка-клон, или, скажем, близнец — неотличимый ничем, только на шесть лет младше… А сам-то я больше года не бывал у вас в школе… В пять лет, Ди, у меня было двенадцать братьев и сестёр, но отец выделял меня особо, любил меня больше всех и решил клонировать… боясь меня потерять. Это безумно дорого, но теперь у меня два младших клона. Отец сделал меня наследником, полагая, что я лучше других стану заботиться обо всей семье. А если что-то со мной случится, есть замена. Два таких же, как я. Один из них по уши влюблён в Регину. Они должны пожениться этим летом…

Я просто не знала что сказать и задумалась.

— Пойми… — повторила я. — Я должна знать, почему меня хотят убить. Зачем была нужна смерть Лена… И об этом известно только Клайву. Я вернусь к тебе, обещаю…

Али тем временем вернулся к своей кровати и снял пиджак. Он стал развязывать галстук и бросать на кровать одежду… Он был, конечно, старше своего брата. Разумеется, для меня не было секретом, что очень богатые люди клонируют своих детей, это было дорого, но Всемирный Фонд стал давать и менее состоятельным семьям почти безвозмездные кредиты. В последнее время клонирование детей всячески поощряла Королевская власть. А вот про Али я не знала… я была совсем не готова к такому повороту событий. Между тем он стоял и смотрел на меня.

— Ложись, — прошептала я. — Убери одежду в шкаф. Спокойной ночи.

Он так и сделал. Взял всё в охапку и бросил в шкаф, но возвращаться к своей кровати не стал, а подошёл к моей и лёг со мной рядом.

— Ди, мы созданы друг для друга. Я никуда тебя не пущу… — сказал он.

Не было смысла возражать. Я думала как мне быть, глядя на портрет в чёрной оправе. Между нами был Лен. И Регина, что бы там Алек ни говорил. Но дело было не в этом. Я любила Али, как любила Лена, однако не могла допустить, чтобы с ним случилось то же самое.

Ночь прошла как одно мгновение. Мы не сомкнули глаз, и Али сказал, что это была самая счастливая ночь в его жизни, хотя мы лежали, не касаясь друг друга. В этом не было нужды. Мы были погружены в то чувство, которое дарит любовь, ощущали его каждой клеткой. Только под утро я начала гладить Алека по груди, чтобы он уснул. И он уснул.

Глава четвертая

В порт я пришла до рассвета. Шторм так и не разыгрался. Было тихо. Серое море лежало под серым небом. В порту бродили только старики, которым не спится по утрам. Над входом в здание вокзала светилось табло: все рейсы сегодня были бесплатные, за счёт Всемирного Фонда.

Сняв с себя медальон, я поднесла штрих-код к ячейке для флэшек на кассовом автомате, и на экране появилось время и номер рейса: четвёртый. У меня оставалось в запасе три минуты.

Бегом, с вещами я успела к четвёртому доку. Мой поезд был тот, что стоял параллельно причалу слева, метрах в двадцати, и к нему шёл узкий, слегка покачивающийся на воде понтонный трап. Кто придумал такое название — «монорельс»? Какие рельсы могли быть на поверхности океана? Но сейчас, я кажется, поняла. Поезд, стоявший справа на пятом пути, бесшумно дрогнул и двинулся вперёд вдоль причала, а когда ушел, стал виден блестящий металлический остов в воде — барьер высотой в полметра и в длину поезда, он и вправду немного напоминал рельс… И на этот «рельс» просто-напросто опирался поезд во время стоянки…

Технология монорельса была разработана до Потопа и уцелела. А флот погиб. Теперь человечеству не под силу было строить огромные корабли. Да и зачем? Монорельс был гениальным спасительным изобретением.

Я побежала к моему поезду. Вагонов было, как всегда, пять, трап вёл к тому, что посередине. Первые два, как обычно, представляли собой открытые платформы — для автобусов и автомобилей — и были пустыми. На здешних айлах транспорт не нужен, это у нас в Шотландии есть дороги, по которым ездят машины, особенно много их в Лондоне, а в Королевской школе у каждого класса был автобус, и мы приехали в своём собственном — на такой вот платформе…

Я вовремя добежала до двери в средний вагон, и как только прижала крышечку медальона к контрольной ячейке — двери разъехались, а потом сомкнулись с такой быстротой, что другой человек уже не успел бы войти. Сделав несколько глубоких вдохов, я позволила себе передохнуть. Потом, отдышавшись, двинулась влево. В школе нам прочно вбили в голову, что ехать нужно обязательно в конце поезда. На вопрос «почему» был ответ: спасатели станут искать тебя в последнем вагоне. В двух первых людей было очень мало, в третьем не было никого.

Стоя в дверях, я осмотрела вагон — зелёные стены, окна и лавки — и, не заметив ничего подозрительного, заняла, как нас учили, последнюю скамейку в том ряду, что был от меня слева, чтоб видеть причалы и острова во время остановок, а мою голову в окне мог заметить спасатель. Вагон был определённо длинней других. Расстояние между моим и ближайшим окном тоже было значительно больше, скамейка между ними отсутствовала, а на стене светилась надпись: «Аварийная дверь». Ниже — кнопка открытия и стоп-кран. Я села по ходу поезда и вещи засунула под сиденье.

Поезд тронулся. Он плыл легко и бесшумно. Скорость не ощущалась. Только в окошке сияли море и голубое небо — так быстро наступил рассвет.

Внезапно от скорости заложило уши. Замелькали гребешки волн.

Неслись назад облака и чёрные точки островов на горизонте.

Но я закрыла глаза, я видела Лена в гробу, видела чёрное ночное небо в Гималаях — мёртвый космос с осколками звёзд над вершинами замёрзших ёлок. В этой чудовищной пустоте существует наш мир, и мы приходим в него, чтобы пожить и уйти. И никто не знает зачем. И куда девается весь человек, когда он умирает и остаётся только тело. И тело — уже не тайна. Она из него уходит. Живой, существующий человек — вот что загадочно и невообразимо сложно. И в сравнении с этим даже существование придуманных нами духов и потустороннего мира было бы вполне допустимо и ничтожно! Реальный мир — куда более невероятная загадка. И что держит человека в этом мире даже тогда, когда ему не хочется жить? Что заставляет его радоваться в этом страшном «лучшем из миров», где у человека есть всё кроме возможности выжить, гарантии встретить завтрашний день? Зачем я сижу в этом поезде и куда-то несусь? Что гонит меня навстречу смерти и что даёт человеку силы? Сначала это детский интерес к жизни. И потом — тоже… Человек борется, пока в нём не умрёт ребёнок. И, конечно, любовь. Блаженное состояние любви. Оно приходит на смену врождённому жизнелюбию ребёнка…

И тут я поняла, что думаю не только о смерти, я думала про Али, я его любила. Эту ночь надо было провести именно так, чтобы всё понять. Утром он мне сказал, что такого счастья не испытывал никогда. Он был счастлив только лишь от того, что был вместе со мной. «Богиня моя, богиня… Богиня любви…» — шептал он. А ведь это и есть любовь — когда наслаждаешься присутствием человека, которого любишь. И это единственное, что запретить невозможно. Это единственное, что всегда с тобой. Я страдала уже без Али, я его любила. Но зачем я сейчас от него бежала? Куда и зачем?