Михаил Петров - В дни войны и мира

• Название: В дни войны и мира
• Автор: Михаил Петров
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1982

Автор с 1937 года служил в Комитете Обороны при СНК СССР. В годы Великой Отечественной войны в должности адъютанта и офицера связи при главнокомандующем Северо-Западным направлением, представителе Ставки ВГК находился в действующей армии на Ленинградском и Волховском фронтах, в Крыму. В послевоенное время продолжал службу в аппарате Генерального штаба Советских Вооруженных Сил. В своих воспоминаниях рассказывает о встречах и совместной работе с Маршалами Советского Союза К. Е. Ворошиловым. Р. Я. Малиновским и другими видными советскими военачальниками.

---

Глава пятая. Снова в Ленинграде

Декабрь 1942 года. Трудное, но незабываемое время. Под Сталинградом наши войска вырвали из рук врага стратегическую инициативу, взяли в железное кольцо окружения армию Паулюса, продолжали развивать наступление в междуречье Волги, на Дону и Северном Кавказе. Под Ленинградом готовилась операция по деблокированию многострадального, но не покоренного города на Неве. В качестве представителя Ставки ВГК туда и ехал К. Е. Ворошилов.

Специальный поезд Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова отбыл в Ленинград 15 декабря. 17 декабря мы уже были на станции Неболчи. Здесь Климента Ефремовича встретили командующий Волховским фронтом генерал армии К. А. Мерецков и член Военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис. А на станции Войбокало к ним присоединился и начальник штаба генерал-лейтенант М. Н. Шарохин.

Командование фронтом доложило К. Е. Ворошилову о ходе подготовки к операции. Климент Ефремович в свою очередь проинформировал этих товарищей о сроках подачи в войска боеприпасов. К. А. Мерецков возразил: эти сроки их не удовлетворяют. Тут же был сделан новый запрос в Москву о подаче запланированных боеприпасов не позднее 1 января 1943 года.

План операции по прорыву блокады Ленинграда получил кодовое наименование «Искра». Ставкой ВГК ставилась задача: совместными усилиями Волховского и Ленинградского фронтов разгромить группировку войск противника в районе Липка, Гайтолово, Московская Дубровка, Шлиссельбург[6].

В течение первых пяти дней пребывания на Волховском фронте К. Е. Ворошилов почти все время находился во 2-й ударной армии генерал-лейтенанта В. З. Романовского, которая готовилась нанести по врагу главный удар. Побывал он и в 327-й стрелковой дивизии полковника Н. А. Полякова. Ее части должны были штурмовать рощу «Круглая», расположенную примерно в километре северо-западнее Гонтовой Липки. И сейчас отрабатывали на местности свои предстоящие действия.

Климент Ефремович вместе с комдивом объехали все полки, понаблюдали за ходом боевой учебы их подразделений. На месте маршал сделал несколько замечаний командирам, но в целом остался весьма доволен действиями частей дивизии.

В те дни К. Е. Ворошилов буквально не знал усталости. Его можно было увидеть то в одной, то в другой дивизии, чаще всего в поле, в походной обстановке. Он меньше задерживался в штабах, справедливо полагая, что в частях и соединениях сможет получить необходимую и более полную информацию об их боеготовности.

21 декабря маршал посетил 256-ю стрелковую дивизию. Познакомился с ее новым командиром полковником Ф. К. Фетисовым, недавно прибывшим из академии Генерального штаба после пятимесячной учебы. В соединении тоже шла напряженная подготовка к предстоящей операции. Климент Ефремович обратил внимание молодого комдива на необходимость тщательной тренировки бойцов в передвижении вслед за огневым валом, умении взаимодействовать с танками, вести бой в траншеях.

После посещения 256-й дивизии мы уж было собрались к отъезду на станцию Войбокало. Подана команда: «По машинам». Но Климент Ефремович вдруг возразил:

— Не по машинам, а на лыжи, товарищи! Тренировка нужна всем! — Повернулся ко мне: — Вы, товарищ Петров, насколько мне известно, когда-то совершали большие лыжные переходы, так?

— Было дело, товарищ маршал, — ответил я. — В тридцать девятом году пришлось участвовать в переходе на сорок пять километров.

— Ну вот и мы попробуем пройти километров пятнадцать — двадцать, — улыбаясь сказал Климент Ефремович. — Посмотрим, у кого еще остался порох в пороховницах.

Мы встали на лыжи и двинулись в путь. Шли по целине, изрядно устали и взмокли. К. Е. Ворошилов держался лучше всех. Ведь всем нам было известно его пристрастие к лыжам. Ну а мы… мы старались не отстать от маршала. Понимали, что эту тренировку Климент Ефремович затеял неспроста, она нам еще пригодится.

В ночь на 23 декабря К. Е. Ворошилов докладывал по телеграфу И. В. Сталину о подготовке Волховского фронта к операции «Искра», которую планировалось осуществить, за пять дней, об укомплектованности и пополнении 2-й ударной и 8-й армий, о дооборудовании аэродромов, материальном обеспечении войск. Климент Ефремович с похвалой отозвался о командующих армиями генералах В. З. Романовском, Ф. П. Старикове, о заместителе командующего войсками фронта генерале И. И. Федюнинском, которые много и плодотворно работали по плану операции. Доложил также о том, что вскоре вылетает в Ленинград для увязки целого ряда практических вопросов по «Искре».

Но поскольку погода днем 23 декабря оказалась нелетной, К. Е. Ворошилов и сопровождавшие его Л. А. Щербаков и Л. М. Китаев пересекли Ладогу чуть севернее ледовой автомобильной трассы. Шли по разводьям на канонерской лодке «Пора», а затем уже машинами добирались до Ленинграда.

Попутно замечу, что канонерские лодки типа «Нора» представляли собой не что иное, как небольшие суда, переоборудованные из простых грунтоотвозных шаланд. Но вначале днища этих шаланд, где находились отвальные шлюзы, заварили, сделали палубу, кубрики, артиллерийские погреба, усилили внутренние помещения водонепроницаемыми переборками. Суда оснастили малокалиберными пушками, зенитными автоматами и пулеметами. Вот на таком корабле Климент Ефремович Ворошилов и преодолел Ладогу.

Ну а я в это время… я тоже был в пути. Но добирался до Ленинграда не на канонерской лодке, а машиной. Дело в том, что утром 23 декабря меня вызвал к себе полковник Л. А. Щербаков и сообщил, что он и Л. М. Китаев убывают вместе с маршалом.

— А вам, товарищ Петров, — сказал Л. А. Щербаков, — поручается следующее. Завтра, 24 декабря, получите на вспомогательном пункте управления фронта пакет на имя Климента Ефремовича. В нем некоторые расчеты. Правда, пока они дорабатываются. Но скоро их закончат. Так вот, возьмете двух автоматчиков и вместе о ними погоните машины маршала через Ладогу в Ленинград, в Смольный. — Добавил: — Только будьте осторожны, сегодня первый пробный выход автомашин на лед.

Дорогу в блокадный Ленинград через Ладожское озеро не только ленинградцы, но и все советские люди называли тогда Дорогой жизни. С невероятными трудностями по этой единственной ледовой магистрали переправлялись в блокадный и голодающий Ленинград с Большой земли продовольствие, вооружение, боеприпасы, медикаменты. Каждый метр трассы был полон риска и героизма, потому ее еще называли Дорогой мужества.

Вечером мы спустились на лед у селения Кобона. Быстро наступила ночь. Кругом кромешная темнота. Лишь изредка по сторонам еле различались мерцающие огоньки.

Ехали с опаской. На пути встречались большие разводья — это натворили коварный ветер и вражеские бомбы.

Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги…

Так скажет потом об этой героической трассе поэтесса Ольга Берггольц. Ну а пока…

За рулем нашей машины — бывалый водитель Степан Гаврилович Фомин. Дверцы он приоткрыл. Так, на всякий случай. Чтобы можно было при необходимости быстро выскочить из кабины.

Движемся не равномерно. Когда машины выходят на сухой лед, скорость возрастает. А так ухабы и торосы замедляют движение.

При подходе машин к западному берегу у Шлиссельбурга попали под артиллерийский обстрел противника. Несколько снарядов разорвалось непосредственно на трассе. У образовавшихся воронок регулировщики тут же обозначили вешками объезд. Они, неустанные труженики Дороги жизни, действовали спокойно и четко.

И вот мы уже на земной тверди у населенного пункта Кокорево. После проверки документов на КПП мчимся к городу.

Осажденный Ленинград погружен во тьму. По сторонам много разрушенных и полуразрушенных домов. Изредка встречаются патрули и небольшие группы рабочих. Останавливаем машину и вручаем первым из них наш продпаек и небольшие запасы сухарей. Здесь словно надо: выражение лиц исстрадавшихся людей говорит само за себя…

В Смольном доложил полковнику Л. А. Щербакову о выполнении задания. А затем мы вместе с ним направились к К. Е. Ворошилову. Пожав мне руку, Климент Ефремович спросил:

— Ну как добрались? Не жутковато было пересекать Ладогу?

— Мчали, правда, с открытыми дверцами, но чем дальше, тем уверен нес, несмотря даже на артобстрел, — ответил я.

— Вон даже как! Выходит, получили крещение на ледовой дороге, — кивнул маршал.

Он тут же вскрыл привезенный мною пакет и просмотрел документы. Сделал какие-то пометки и бодрым голосом сказал:

— Ну что ж… Если успеете отдохнуть, будет хорошо. А не успеете… Впрочем, у военного человека всегда должны быть силы в запасе.

Насчет запаса таких сил у Климента Ефремовича было особое мнение: они, говорил он, не истощаются, если боец, командир отдается делу всем сердцем, всей душой. Ну а если у кого-то из нас иногда и сдавали эти силы, маршал тут же старался ободрить душевным словом, шуткой, а то и личным примером стойкости, выдержки и мужества. Важно, чтобы в трудное время не дать себе размагнититься, любил повторять К. Е. Ворошилов. Станет полегче, вот тогда можно и лирикой увлечься. А пока обстановка сложная, военный человек должен оставаться собранным, как говорится, с железными нервами.