Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

• Название: Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
• Автор: Барбара Аутланд Бейкер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-5-4474-2711-5

Откровенный рассказ об отношениях с легендой бодибилдинга, суперзвездой Голливуда и бывшим губернатором Калифорнии Арнольдом Шварценеггером.

---

– Ну, он не позволял нам… – начинает Арнольд.

– …класть локти на стол, – заканчиваю я его фразу.

– Локти! Это уж точно. У отца под рукой всегда был или журнал, или книга, и, как только локти оказывались на столе, тут же следовало наказание: он мог ударить по лицу в тот самый момент, когда ты уже подносил ко рту ложку с супом, и от удара еда летела непонятно куда, – басит Арнольд.

– Как же я рада, что мой отец не был таким, – не то чтобы он нас совсем не наказывал, он предпочитал нас просто учить, – добавляю я.

– Мне так обидно, что я настолько мало времени провел с отцом. Сейчас, когда я смотрю на своих родственников по линии семьи Шрайвер, то вижу, что их отец до сих пор жив. И это несмотря на то, что его детям уже по пятьдесят лет. Даже если их отец умрет в скором времени, он все равно застанет успехи своих детей. Мой же отец до этого не дожил и не увидел того, чего я добился в жизни, и это иногда расстраивает меня, – продолжает свои воспоминания Арнольд.

После разговора с Арнольдом я попыталась представить себе, каково это – чувствовать, что отец не замечает твоих усилий и не верит в тебя. Каково это – жить с ощущением того, что отец не увидел феноменальных успехов, достигнутых тобой, несмотря на все его сомнения? Во время нашего разговора с Арнольдом я ловила себя на мысли о том, что он всю жизнь боролся с призраком своего отца. От подобных размышлений мне, честно сказать, было не по себе – ведь мне самой пришлось когда-то противостоять влиянию Арнольда на мою жизнь. Имея за плечами достаточный жизненный опыт и понимая внутренние ощущения Арнольда, я все же нашла в себе силы простить его за все те огорчения, которые он доставил мне в жизни.

Быть сильнее смерти

– Итак, мой атец умер.

У меня словно маленькая хлопушка взорвалась в голове, когда Арнольд это сказал. С изумлением и ужасом я смотрела на него: как, его отец умер? Когда это произошло? Это событие переполнило чашу моего терпения, и, пока мы с ним сидели за небольшим столиком, весь мой накопленный за два с половиной года гнев потребовал выхода. Меня просто разрывало на части от ярости: насколько же надо быть бесчувственным, чтобы так спокойно переносить подобные известия? Его брата не стало полтора года назад, а сейчас умер его отец, и хотя он не был особо близок с ними, но разве не мог он более эмоционально переживать внезапную смерть отца? И почему он выждал время перед тем, как сказать мне об этом?

В тот момент я не стерпела и начала его укорять:

– Разве можно быть таким бессердечным – твой отец только что умер, а тебе словно и дела никакого нет? Ты даже мне не позвонил, не предупредил, а специально ждал, когда я приду? А твоя бедная мать! Ты о ней подумал – каково ей сейчас одной в деревне? Она недавно потеряла старшего сына, а теперь и мужа. И знаешь что? Вот я смотрю сейчас на тебя и думаю: ты ведешь себя так, словно сам умер.

Пока я выговаривала ему все, что у меня накопилось на душе, Арнольд смотрел куда-то в сторону.

– Кто я для тебя, Арнольд? И как насчет всех твоих обещаний о том, что мы с тобой поженимся до конца года? Я так думаю, ты и об этом не хочешь сейчас со мной говорить! – кричала я ему.

– Что? О чем это ты гаваришь? – перебил меня Арнольд.

Закатив глаза, я ответила:

– Ты обещал… Мы с тобой разговаривали о том, что должны пожениться до конца этого года. Или ты просто успокаивал меня для того, чтобы я наконец заткнулась и отстала от тебя?

– Что?! О чем это ты гаваришь? – снова повторил свою реплику Арнольд. – Я никогда ничего падобного не гаварил тибе!

Меня словно громом поразило, когда я услышала его ответ. Что это такое? Я что, сошла с ума? Должно быть, я сошла с ума: этот человек отвергает все то, ради чего я жила последние полгода. В этот момент Арнольд не вызывал у меня никаких чувств, кроме отвращения. «Я не могу больше так жить. Я посвятила ему всю себя без остатка и жила только им одним. И что я получаю взамен? Да ты просто ублюдок! Давай, вали отсюда!» – пока у меня в голове проносились обрывки мыслей, я просто не могла поверить в реальность всего происходящего.

Арнольд молча поднялся, подошел к вешалке, надел свою куртку и ушел. Я осталась сидеть одна и с напряжением вслушивалась в его удаляющиеся шаги. Каждый его шаг отзывался болью в моей израненной душе, и я поспешила укрыться от тягостных мыслей в своей комнате. В тот момент у меня на душе скребли кошки, и я чувствовала, как немецкая холодность Арнольда словно заморозила меня до смерти. Нехорошие мысли продолжали роиться у меня в голове, и только мне удавалось отогнать одну из них, как ее место тут же занимала другая. Больше всего меня беспокоило то, как я смогу прожить без Арнольда.

Когда утром зазвонил телефон и я взяла трубку, то услышала неуклюжие объяснения Арнольда по поводу его бессердечности. Я, конечно, понимала, что он пытается меня успокоить и в очередной раз воспользоваться моей сильной привязанностью к нему. Будучи не в силах преодолеть свою одержимость Арнольдом, я слушала его извинения.

– Мне так странно, что мой атец умер, но что я магу паделать? Я всегда был на ниго в абиде. Я хотел бы испытать боль от смерти атца, как и от патери Мейнхарда, но я уже полностью порвал все атношения с ними.

– Но как же твоя мать? – задала я ему вопрос.

– Я гаварил с ней и со сваими родственниками по телефону. Она сказала, что с ней все пудет нармально, и еще она валновалсь за мое калено. Ты же знаешь этих матерей!

Мне эта ситуация виделась несколько иначе: мать Арнольда только что похоронила своего мужа, с которым прожила двадцать семь лет в браке, и сейчас даже не может рассчитывать на единственного сына. Когда я спросила Арнольда, почему он не подлечил колено и заодно не повидался с родственниками, когда был недалеко от своего родного города, он промолчал. Я понимала, что мой вопрос излишен: Арнольд просто не хотел видеться ни с деспотичным отцом, ни даже со своей матерью.

Когда я поинтересовалась у Арнольда о том, какими они видит наши дальнейшие отношения, он ответил:

– Я тибя лублу, дарагая. Думаю, что тибе будет достаточно этаго.

Сделав глубокий вдох, я сделала попытку успокоиться: Арнольд остался верен себе и продолжал жить в своем собственном мире. Мне же пришлось наступить на горло собственной песне и смириться с тем, что в ближайшем будущем я не смогу добиться от Арнольда ничего нового.

Отложив в сторону наши планы относительно свадьбы, мы вплотную занялись коленом, которое Арнольд повредил на выступлениях. Судя по всему, связки были серьезно повреждены, но Арнольд хотел обойтись без хирургического вмешательства. Тем не менее хирургии настояли на проведении операции, и мне пришлось уговаривать себя поддержать Арнольда в эту трудную для него минуту. Я решила так: как только Арнольд полностью поправится, я уйду от него. Но стоило мне только вернуться к Арнольду на короткое время, пока шла операция и восстановление, как неведомая сила снова притянула меня к нему.

Оправившись после операции, Арнольд предложил хорошенько отметить наступающий 1972 год. Новый год решено было праздновать в отеле «Балтимор» в Санта-Барбаре, куда мы с Арнольдом незамедлительно отправились. Там нас уже поджидал его друг Пьер со своей девушкой, и, как обычно, все мои ожидания относительно веселого праздника пошли прахом. Вместо старой доброй новогодней ночи – с дудками и конфетти, поцелуйчиками под бой часов и тостами с пожеланиями вечной любви – Пьер предложил встретить Новый год в их номере. Арнольд предпочел поддержать предложение Пьера, и я здорово разозлилась на него за это. Мне пришлось забыть про свои новогодние фантазии и безо всякого желания волочиться за этой троицей в номер. По пути туда я потянула Арнольда за руку и прошептала:

– Почему бы нам не отпраздновать Новый год в нашем номере? Только ты и я?

– Давай папозже, – ответствовал Арнольд.

«Давай попозже» – все мои просьбы и желания Арнольд всегда оставлял на потом. Чувствуя, что троица друзей меня уже не замечает, я потихоньку выскользнула в коридор. Одинокая и грустная возвращалась я в наш холодный номер: никогда еще мне не приходилось чувствовать себя настолько покинутой, и снова тревожные мысли овладели мной. «Что же это за жизнь? Я люблю человека, который во мне нуждается, но он не умеет или не может отвечать мне взаимностью. Его пренебрежение сильно задевает меня, и я просто не знаю, как себя вести. Он просто использует и контролирует меня. Я для него просто кукла, которую он дергает за ниточки».

Я понимала, что больше не принадлежу себе, и мне оставалось лишь плакать от бессилия.

Когда Арнольд вернулся в наш номер, он застал меня забившейся в угол ванной, но не спешил войти ко мне. Его поведение лишь подстегивало мои и без того мрачные мысли о никчемности жизни. Я сидела на холодном полу и накручивала себя: «Ну, давайте же! Кто-нибудь, заберите мою ненужную жизнь». Эти суицидальные мысли настолько завладели мной, что я даже начала представлять, как непонятно откуда взявшийся нож входит в мое сердце. Мне ясно нарисовалась картина моей смерти и того, как Арнольд находит меня в ванной – бездыханную, окровавленную – и как в момент моего последнего вздоха он с ужасом осознает, какую прекрасную женщину он только что потерял.