Валерий Барабашов - Крестная мать

• Название: Крестная мать
• Автор: Валерий Барабашов
• Издательство: Локид, АОЗТ «Осирис»
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-87952-064-1 О

Роман Валерия Барабашова «Крестная мать» рассказывает о наших днях — противоречивых, тяжелых, полных страданий и горя.

В центре повествования — трагическая судьба женщины: сын ее погиб в Чечне, мужа убили в родном городе, из нее же — доброго, сердечного человека, сделали преступницу.

Все атрибуты современного остросюжетного письма: торгующая оружием мафия, коррупция и продажность высших государственных чинов, предательства, погони, пытки — ожидают в этой книге поклонников детективного жанра.

---

— Да-а… — только и смогла сказать Марийка. Вот и она, возьмись только правду и защиту искать… На кого ей опереться? Кто ее защитит, в свидетели пойдет, поддержит?

Женщина словно прочитала ее мысли.

— Марийка, хочешь я тебе совет дам? Раз уж нас случай свел, открылись мы друг другу.

— Какой совет, Татьяна Николаевна?

— Не ходи ты в милицию, не позорься. Все против тебя обернется, уж я пожила, знаю. Лучше деньги с них возьми.

И тембр решительного, враз окрепшего голоса Татьяны Николаевны, и то, с какой она силой и убежденностью говорила, не ускользнуло от профессионального внимания Марийки. Даже сейчас она не забывала наставлений своих студийных преподавателей — наблюдать жизнь всегда и везде, при любых обстоятельствах! Что бы ни случилось — наблюдайте! — не уставал говорить им, студентам, любимый наставник-артист, известнейший Владимир Иосифович…

«Как эта женщина точно выражает свои мысли! — думала Марийка, невольно любуясь Татьяной. — И жесты у нее естественны и красивы, и руки очень «говорящие», их ничему не надо учить, они сами все делают и прекрасно дополняют речь. Бог ты мой, сколько они, студенты, бились в свое время на занятиях именно с руками! А тут — само совершенство, пластика, выразительность. И взгляд, его не забудешь — в нем те несказанные, но такие понятные и верные слова».

А Татьяна напористо развивала свою мысль:

— Но действовать надо сегодня, сейчас! Упустишь момент — ничего потом не докажешь, поезд уйдет.

— Но что делать-то, Татьяна Николаевна? Вы же сами говорите: в милицию не ходи. Мне и самой стыдно… ужасно!

Татьяна подумала.

— Слушай-ка, дочка. Твоя мать далеко живет?

— Далеко. В Камышловке, за Свердловском.

— А здесь, в городе, она была когда-нибудь?

— Да, однажды приезжала меня проведать.

— А в театре ее видели? Подружки твои?

— Нет. Она стеснительная, неконтактная. На спектакле была, «Кошкин дом» смотрела.

— Так. Хорошо. — Татьяна о чем-то напряженно думала. — Давай дело в долгий ящик не откладывать, дочка. Пошли!

— Куда?

— А к мужикам этим. Скажем, что я твоя мать, приехала в гости, а тут такая беда.

— Но… Татьяна Николаевна…

— А чего Татьяна Николаевна? Я уже сорок один год Татьяна Николаевна. Крестной твоей стану, поняла? Сынок у меня крестный есть, теперь и дочка будет. А мы там не будем особо распространяться, родная я тебе или крестная, или тетка с улицы, поняла? Главное — дело сделать. Получить с этих кобелей надо как следует. Ничего, с них не убудет и на три миллиона, и на пять.

— Пять миллионов рублей? — Марийка судорожно глотнула голодную слюну — даже от звука этой суммы у нее закружилась голова. С ума можно сойти!

— А что? Наша женская честь дороже. Ей, если хочешь знать, вообще цены нет. Ладно, пошли! — Татьяна решительно поднялась. — Делать надо сегодня же, это точно! Ты знаешь, где они работают?

— Нет. Знаю, что наши спонсоры, а где работают… Но можно у Анны Никитичны спросить, она знает.

— Вот и спросим. Найдем! — Татьяна потянула Марийку за собой, и та подчинилась. Татьяна Николаевна права: если действовать — то сегодня. Завтра-послезавтра спонсоры что-нибудь придумают, Анна Никитична им поможет, неизвестно еще, как поведут себя Яна с Катей, время многое может изменить. А сегодня они еще не пришли в себя, сегодня еще что-то, пожалуй, можно решить.

Марийка охотно шла рядом с Татьяной (это Бог ее послал, надо послушать), держа ее под руку, слушая распевную и неторопливую речь. На душе у девушки с каждым шагом становилось все спокойнее, росла уверенность в том, что она поступила правильно.

Анна Никитична была еще дома. Марийку с Татьяной встретила настороженно, но внешне приветливо, даже с улыбкой. Она успела уже прибраться в доме, во всяком случае, здесь, на первом этаже, ничто теперь не напоминало о ночной оргии — все выглядело в гостиной чинно и вполне пристойно.

— Марийка?! — Анна Никитична сделала несколько удивленные глаза. — Вот хорошо, что ты вернулась, мне нужно с тобой поговорить. А это кто с тобой? Прошу вас, проходите.

Татьяна спокойно вошла в дом, поставила в прихожей на полированный столик с телефоном свою сумку, скинула сапоги. На приглашение хозяйки ответила сдержанным кивком, в котором чувствовалось достоинство, прошла в гостиную, села в кресло.

— Я мать Марии, — сказала она веско. — Приехала вот погостить, дочку проведать, и у самого порога узнаю новость…

— Какую? — нейтрально спросила Анна Никитична, хотя сразу поняла, что эта женщина все уже знает. И еще она поняла, что с «матерью» Марийки ей предстоит тяжкий и жестокий бой.

— А новость тебе хорошо известна, — Татьяна решила не церемониться с хозяйкой притона. — Анна Никитична тебя зовут?.. Так вот, Нюра. Буду говорить тебе прямо. Ты ненамного старше меня, да даже и не в этом дело… Буду говорить тебе то, что решила.

— Конечно, говорите, — вежливо отвечала Анна Никитична, пропуская мимо ушей грубое «ты», «Нюра» и все остальные речевые нюансы и манеру поведения гостьи. — Я думаю, за тем вы и пришли.

— Да, я пришла за тем, чтобы защитить свою дочку от кобелей и насильников. А также спросить с тех, кто им помогает, то есть, с тебя, сводницы.

— Но простите… Татьяна Николаевна… э-э… Мария достаточно взрослый человек… самостоятельная девушка, чтобы решать такие вопросы — где ей провести время.

— Для матери дети всегда маленькие и неразумные! — перебила Татьяна, и в голосе ее зазвучала медь. — И мы с тобой, как взрослые люди, должны это помнить, и им, — она ткнула пальцем в сторону молчаливо сидящей Марийки, — внушать правильные вещи. А ты что тут вытворяешь? — Она выразительно, с нужной паузой оглядела гостиную, пышный ковер под ногами, и по ее взгляду Анна Никитична поняла, что Марийка рассказала «матери» все в подробностях. — Ты что вытворяешь? — грозно спросила Татьяна. — Старая баба, а с молодыми такое выделываешь! Тьфу! Как тебе только не стыдно?!

Анна Никитична не растерялась, взвилась.

— Послушайте, вы! Мать! Выбирайте выражения, не позорьте меня при девчонке! Нам с ней, может быть, еще придется работать. Врывается, понимаешь, в чужой дом, оскорбляет!.. Да я сейчас в милицию позвоню, я вам покажу, как вести себя с порядочной женщиной!

Татьяна усмехнулась.

— Это ты-то порядочная? Молчала бы уж! И в милицию ты, Нюра, звонить не будешь. Это я буду теперь во все колокола тут звонить, выведу тебя и этих кобелей, которые над моей дочкой надругались, на чистую воду! Пересажаю всех!.. Ишь, устроила тут кордебалет с распутством, неразумных девчонок с истинного пути совращает!

— Да кто их совращает, господи! — взмолилась и заметно струсила Анна Никитична. — Ну, пригласила коллег на вечеринку, выпили… Они сами уже взрослые люди, больше нас с вами понимают.

— Не темни, Нюра, я все знаю. Все, поняла?! И как мою крестную дочку тут насиловали все вместе, и как ты тут с ними кувыркалась, а потом деньги предлагала. Я нынче же сестре, Шуре, телеграмму отобью, она тут же примчится с мужем… Да они, когда узнают, всех вас тут перестреляют. Муж у нее знаешь кто? Они от твоего гадюшника камня на камне не оставят.

Пальцы Анны Никитичны (она сидела напротив Татьяны, в глубоком и мягком кресле) забегали по складкам халата, затеребили высокий, подпирающий шею ворот. Взволнованно откашлявшись, она спросила:

— Татьяна Николаевна, я все понимаю… Но что же теперь делать? Мужчины в отчаянии, девочки тоже, я себе места не нахожу. Никто же не думал, что так получится. Все веселились, выпивали… Знаете, мужчины у нас культурные, состоятельные, они готовы компенсировать моральные потери… мы говорили уже на эту тему с Марийкой. Правда ведь, Марийка? Что ты сидишь, как воды в рот набрала? Тебя это в первую очередь касается, речь же и о работе в театре идет.

Марийка, не поднимая головы, пожала плечами, промолчала.

Татьяна направилась к телефону, говоря на ходу:

— Хватит нас уговаривать. Где эти твои культурные да состоятельные работают? Давай мне номера телефонов, адреса, фамилии.

Анна Никитична подхватилась вихрем, набрала номер, приговаривая при этом: «Я сама… Чего вы так разволновались? Люди и не о таких делах договариваются. Сейчас я свяжу вас с Антоном Михайловичем…»

— Антон Михайлович? Это Анна Никитична. Да-да, по поводу нашей знакомой… Я понимаю, никаких имен… Дело в том, что у меня сейчас она и ее мать, как раз приехала в гости. В общем, извините за беспокойство, но они очень решительно настроены. Очень! Мама ее… Да, я говорила про деньги…

Татьяна вырвала у Анны Никитичны трубку.

— Алло! Как вас там, Антон Михайлович?.. Это мать Марийки. Неужели вы думаете, что каких-то два миллиона «деревянных» спасут вас и вашего дружка от тюрьмы? Вы совершили мерзкое преступление, надругались над моей дочерью, она мне крестная, неродная, но если я вызову сюда Александру с мужем… вас всех уничтожат, понятно? Ее отец разговаривать с вами будет по-другому…