Стивен Бакстер - Эволюция

• Название: Эволюция
• Автор: Стивен Бакстер
• Жанр: Научная Фантастика

Сага об удивительных приключениях генов и их носителей. Действие романа разворачивается на просторах пространства, времени, в джунглях, тундрах, океанах и на ветвях генеалогических деревьев приматов и их соседей по планете. Отталкиваясь от современных палеонтологических знаний, смелых и порой неоднозначных теорий, Стивен Бакстер прослеживает возникновение и развитие видов начиная с эпохи динозавров и заканчивая далёким гипотетическим будущим.

---

Тем временем Аталарих проявлял всё более глубокую преданность старому Гонорию — он словно заменил собою того погибшего сына — и был доволен, хотя и не удивлён, когда его собственный отец согласился, чтобы он на законных основаниях стал учеником Гонория.

История Гонория была лишь одной из множества похожих маленьких трагедий, которые породили огромные, непримиримые исторические силы, преобразующие Европу. Могущественная политическая, военная и экономическая конструкция, выстроенная римлянами, существовала уже тысячу лет. Когда-то она раскинулась по Европе, Северной Африке и Азии: римские солдаты вступали в стычки с жителями Шотландии на западе и с китайцами на востоке. Империя процветала за счёт собственного расширения, которое приносило триумф честолюбивым военачальникам, прибыль торговцам, и было готовым источником рабов.

Но, когда дальнейшее расширение стало невозможным, системе стало невозможно поддерживать себя.

Была достигнута точка сокращения доходов, когда каждый денарий, собранный в виде налогов, вкладывался в административное обслуживание и в военных. Империя становилась всё более и более сложной и бюрократической — и тем самым ещё более дорогой в работе — а имущественное неравенство приобрело гротескные формы. К времени правления Нерона в первом веке н. э. вся земля от Рейна до Евфрата принадлежала всего лишь двум тысячам богатых до неприличия индивидуумов. Уклонение от налогов среди богачей вошло в привычку, а постоянно увеличивающаяся стоимость поддержания существования империи легла ещё более тяжким бременем на бедных. Старый средний класс, некогда бывший главной опорой империи, сокращался, был обескровлен налогами и испытывал давление и сверху, и снизу. Империя поглощала себя изнутри.

Так случалось и прежде. Великая индоевропейская экспансия породила много цивилизаций, высокоразвитых и отсталых. Великие города уже были похоронены в пыли истории, всеми забытые.

Хотя запад был родоначальником расширявшейся империи, восток в конечном счёте стал её центром притяжения. Египет производил втрое больше зерна по сравнению с самой богатой провинцией на западе Африки. И когда длинные западные границы страдали от нападений охочих до чужих земель германцев, гуннов и прочих, восток выглядел центром значительной стабильности. Постоянная утечка ресурсов с востока на запад породила непрерывно возрастающую политическую и экономическую напряжённость. Наконец, за восемьдесят лет до визита Гонория в Рим раскол между двумя половинами старой империи стал окончательным. После этого быстро наступил крах запада.

В Константинополе по-прежнему использовали римские законы, а государственным языком осталась латынь. Но, как убедился Аталарих, с местной бюрократией было сложно работать, порядки были запутанными, и в целом она была ближе к восточному образцу. Очевидно, дела, которые вёл Константинополь с загадочными нациями, жившими за пределами персидских владений в невидимом сердце Азии, оказали влияние на его судьбу. Однако в итоге все документы были оформлены — хотя в процессе этой работы запасы золота у Гонория несколько истощились. Они присоединились к путешествовавшим по морю паломникам, главным образом выходцам из низов римской аристократии западных стран, которые направлялись в Святую Землю. Потом они путешествовали верхом на лошадях и верблюдах дальше вглубь страны.

Но в дороге пролетали дни, и Гонорий явно слабел и всё сильнее уставал. Аталариха всё больше и больше огорчало то, что не сумел ещё в Риме убедить своего наставника повернуть обратно.

Петра оказалась городом, вырубленным в скалах.

— Но это просто великолепно, — произнёс Гонорий. Он торопливо спешился и пошёл к гигантским зданиям. — На редкость великолепно.

Аталарих слез со своей лошади. Бросив взгляд на Папака и его проводников, которые повели лошадей к воде, он последовал за наставником. Стояла сильная жара, и в этом сухом пыльном воздухе Аталарих вообще не чувствовал себя защищённым свободной, ослепительно белой местной одеждой, которой снабдил его Папак.

Огромные гробницы и храмы высились в такой сухой степи, что она едва не была пустыней. Но город по-прежнему был шумным — Аталарих видел это. Сложная система каналов, труб и цистерн собирала и сохраняла воду для садов, полей и самого города. И всё же люди выглядели карликами рядом с огромными памятниками, окружавшими их, как будто время заставило их усохнуть.

— Знаешь, когда-то этот город был центром мира, — задумчиво произнёс Гонорий. — Между Ассирией, Вавилоном, Персией и Египтом шла битва за господство — и всё происходило в этих местах, потому что при набатеях Петра контролировала торговлю между Европой, Африкой и Востоком. Это положение давало ей необычайную силу. А под властью Рима Петра стала ещё богаче.

Аталарих кивнул.

— Так почему же миром завладел Рим? Почему не Петра?

— Я думаю, что ответ на этот вопрос ты видишь вокруг себя, — ответил Гонорий. — Посмотри.

Аталарих увидел лишь несколько деревьев, цепляющихся за жизнь среди кустов и трав. Козы, которых пас оборванный мальчик с большими глазами, глодали их нижние ветки.

Гонорий сказал:

— Когда-то это была лесистая местность, поросшая дубами и фисташковыми деревьями: так говорят историки. Но деревья срубили, чтобы строить здания и выжигать гипс для стен. Теперь козы доедают то, что осталось, и почва, открытая всем ветрам, высыхает и сдувается в воздух. Из-за того, что земля стала скудной, а всю воду выкачали досуха, население спасается бегством, или просто голодает. Если бы Петра уже не была здесь, то такая бедная глубинка никогда не смогло бы поддержать её существование. В следующие несколько веков её покинут совсем.

Аталарих был подавлен ощущением напрасности всего происходящего.

— И какова же цель создания этих великолепных нагромождений камней, всех тех жизней, которые наверняка были принесены в жертву их строительству, если люди превращают эти места в бесплодную пустыню и покидают их, а это всё рассыплется в прах?

Гонорий мрачно ответил:

— Возможно, однажды и сам Рим превратится в место, где останутся только голые стены и поваленные памятники, где будут жить лишь грязные люди, пасущие своих коз на Священной дороге, так и не поняв смысла величественных руин, которые они видят вокруг себя.

— Но если города переживают расцвет и упадок, то человек может быть хозяином собственной судьбы, — пробормотал Папак. Он подошёл к ним и внимательно слушал. — И вот, думаю, один из таких людей.

Им навстречу из города шёл мужчина. Он был на удивление высоким и носил одежду из какой-то чёрной ткани, которая плотно облегала верхнюю часть его тела и ноги. Лоскут тёмно-красной ткани покрывал его голову и закрывал значительную часть лица. У него под ногами клубилась пыль. Он показался Аталариху очень странным, словно из другого времени.

— Я уверен, что это и есть ваш скиф, — пробормотал Гонорий.

— Действительно, он, — отозвался Папак.

Гонорий поднялся и взялся за складки своей тоги. Аталарих ощутил прилив гордости, несколько отягощённый чувством зависти, или, возможно, его подчинённым положением. Но вне зависимости от того, насколько внушительно выглядел этот незнакомец, Гонорий был римским гражданином и не боялся никакого человека на Земле.

Скиф размотал ткань на лице и голове, подняв ещё больше пыли. У него было остроносое лицо жителя продуваемых ветрами равнин. Аталарих очень удивился, увидев, что его волосы были очень светлыми — такими же желтоватыми, как у саксов.

Гонорий тихо сказал Папаку:

— Передайте ему наши приветствия заверьте его в наших лучших намерениях…

Папак оборвал его:

— У этих детей пустыни мало времени на любезности, господин; он хочет увидеть ваше золото.

— Мы проделали слишком долгий путь, чтобы эта песчаная блоха могла нас оскорблять, — проворчал Аталарих.

Гонорий выглядел огорчённым.

— Аталарих, пожалуйста. Деньги.

Пожирая скифа взглядом, Аталарих отдёрнул одежду, показывая мешочек с золотом. Он бросил немного скифу, который проверил его на зуб.

— Теперь, — прошептал Гонорий. — Кости. Это правда? Покажите их мне, господин. Покажите мне…

Это не требовало перевода. Скиф вытащил из глубокого мешка свёрток ткани. Он начал аккуратно разворачивать ткань, разговаривая на своём плавном языке.

— Он говорит, что это — настоящее сокровище, — заговорил Папак. — Он говорит, что их доставили из-за пустыни с золотым песком, где кости грифонов…

— Я знаю о грифонах, — твёрдо сказал Гонорий. — Меня не волнуют грифоны.

— Из-за земель персов, из-за земель гуптов — это трудно перевести, — сдержанно сказал Папак. — Его восприятие того, кому принадлежит земля, не такое, как у нас, и его описания долгие и расплывчатые.