Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

• Название: Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
• Автор: Ричард Дэвидсон
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-69728-1

Эта книга – не имеющее аналогов всеобъемлющее исследование библейских представлений о человеческой сексуальности. Известный специалист по Библии рассмотрел каждый пассаж священного текста, касающийся сексуальных отношений, и представил общие контуры того, как понимали сексуальность в мире Библии и других древних культурах. Автор демонстрирует красоту и естественность библейских представлений о человеческой сексуальности на фоне грандиозной картины прелюбодеяния в Древнем мире во всех его проявлениях, подчас шокирующих.

---

Женщина как собственность? – Десятая заповедь и другие отрывки. Тезис о том, что жена считалась собственностью мужчины, часто пытаются доказать ссылкой на Десятую заповедь (Исх 20:17; Втор 5:21). Однако Джон Отуэлл отмечает: здесь жена упомянута не в качестве собственности, а в качестве первого члена домохозяйства.[906] То, что жена не считалась собственностью или не ставилась на уровень рабыни, подтверждается и следующим фактом: израильтянин мог продавать рабов (Исх 21:2–11; Втор 15:12–18), но не жену, даже добытую в качестве военнопленной (Втор 21:14).

Можно услышать и такой довод: при заключении брака жених давал тестю «брачный дар»; этот подарок, по сути, представлял собой покупку жены. Термин mōhar [использованный в ВЗ лишь трижды – Быт 34:12; Исх 22:16 (Исх 22:17)]; 1 Цар 18:25) лучше переводить именно как «брачный дар» (а не «выкуп»).[907] Судя по всему, означал он компенсацию отцу за работу, которую дочь иначе выполнила бы в семье.[908] Принадлежала же компенсация, видимо, в конечном счете жене, а не отцу.[909]

Из нескольких отрывков Книг Исход и Второзаконие, касающихся женщин в ситуациях добрачного или внебрачного секса, иногда делают вывод, что женщины рассматривались как имущество отца/мужа. Однако, как мы покажем ниже, цель данных отрывков состоит в другом: защитить и женщину, и структуру семьи.[910] В других странах древнего Ближнего Востока мужчину могли наказать за преступление, отобрав у него жену или дочь, быка или раба, – вот это действительно отношение к женам и дочерям как к собственности.[911] А в Библии ничего такого нет. Аналогичным образом, если в других ближневосточных законах мужу разрешалось «бить свою жену, таскать [за волосы], повреждать и прокалывать ее уши; вины в этом нет»,[912] библейский Закон не дозволяет мужу вести себя с женой подобным образом.

Вчитаемся еще в пятую заповедь Декалога и ряд заповедей на всем протяжении кодексов Пятикнижия: жене/матери подобает в семейном кругу равная честь с отцом (Исх 20:12; 21:15, 17; Лев 20:9; Втор 21:18–21; 27:16).[913] «Нет дискриминации в пользу отца и против матери. Власть матери над сыном в законодательных кодексах столь же велика, сколь и власть отца».[914] Человеку, нанесшему побои или оскорбившему отца, назначается то же наказание, что и ударившему или оскорбившему мать (Исх 21:15, 17). Более того, если на Ближнем Востоке мать сплошь и рядом контролировал сын, Лев 19:3 ставит мать прежде отца в заповеди: «Почитайте каждый мать и отца своего». Этот отход от обычной последовательности подчеркивает право женщины на равное с отцом сыновнее уважение. Аналогичным образом намекает на равенство мужа и жены четвертая заповедь Декалога: в Исх 20:10 фраза «не делай» стоит в мужском роде, включает жену, поскольку она отсутствует в дальнейшем списке домашних.[915]

Если вспомнить, какую картину семейной жизни создают повествования Пятикнижия,[916] трудно уйти от выводов, которые мы сделали и проиллюстрировали: жена рассматривалась как равная с мужем, обладала равной с ним властью дома и равно с ним участвовала в семейных решениях. Правильно пишет Мейерс: функциональная «не-иерархичность» в древнем Израиле делает спорным всякий вопрос о равенстве юридическом.[917]

Мужское священство. Пожалуй, чаще всего сторонники тезиса о низком статусе женщин в ВЗ ссылаются на то, что священниками могли быть лишь мужчины. Многие либеральные феминистки усматривают здесь лишнее доказательство угнетения женщин. С точки зрения многих евангельских приверженцев иерархичности, здесь кроется важный намек: в общине Завета женщины не играли (и не должны играть) лидирующую роль.

Заметим, однако, что в древнем Израиле и большинство мужчин не могли стать священниками. Священство Господне было ограничено мужчинами из одной конкретной семьи (Аароновой) одного конкретного племени (Левия) (Исх 28–29; Лев 8–9). Вместе с тем, согласно первоначальному замыслу Божьему, священниками призваны стать и мужчины, и женщины. Как мы отметили в разделе 1, в Эдемском саду Адам и Ева играли как бы роль левитов и священников (Быт 2:15; ср. Числ 3, 7, 8, 38; 18:2–7), и сам Бог дал им священническое облачение (Быт 3:21). Более того, в своем глубоком анализе Исх 19 Джон Сейлхеймер показал, что по первоначальному замыслу Всевышнего весь Израиль должен был стать «царством священников» и все израильтяне должны были взойти на гору для встречи с Богом. Лишь после того как народ отказался восходить – по испугу и маловерию, – Бог ввел особое священство.[918] Новозаветная церковь восстановила первоначальный идеал: вся община Завета стала «царственным священством» (1 Петр 2:4–5, 9).

Некоторые считают, что женщины не имели права становить-ся священниками в древнем Израиле из-за регулярной (ежемесячной) ритуальной нечистоты: получилось бы, что четверть своей взрослой жизни они не в состоянии исполнять обязанности в святилище. Согласно другой версии, проблемы для священнического служения создала бы слабость верхней половины тела: женщины не могли бы охранять святилище[919] и поднимать туши жертвенных животных.[920] Еще вариант: «поскольку место женщины в обществе определяется местом в семье, женщины обычно не могут отлучаться надолго из дома».[921] Однако, хотя все эти соображения могли иметь место, едва ли они указывают на основную причину, по которой женщины не имели права становиться священниками.

Как мы отметили в главе 3, сугубо мужское жречество в Израиле резко контрастировало с другими древними ближневосточными культурами, где среди служителей культа были и жрицы. «Поскольку другие народы Ближнего Востока исповедовали культы, в которых имелись жрицы, их отсутствие в яхвизме древнего Израиля выглядит неслучайным».[922] Судя по всему, установление мужского священства в Израиле – сразу после поклонения золотому тельцу, связанному с египетскими/ханаанейскими культами плодородия, – было полемикой с религиями окружающих народов, с их почитанием богинь и обрядами плодородия. Поскольку одна из основных функций ближневосточных жриц в последней половине второго тысячелетия и в первом тысячелетии состояла в том, чтобы выступать в роли «жены божества», такая функция для женщины в религии Яхве исключалась.[923] Сугубо мужское священство в Израиле помогало предотвратить синкретическое осквернение израильского культа через обожествление секса и разврат, столь характерные для ханаанейского почитания Баала и Ашеры.

Заповедь ограничить священство мужчинами из дома Аарона никоим образом не умаляет женщин и не означает, что в общине Завета им запрещено быть лидерами, играть учительскую и административную роль. На основании Втор 33:8–10 Жак Духан отмечает три существенные особенности левитского священства: (1) дидактическая и административная функция (судейство, учительство); (2) пророческая функция (оракулы, особенно урим и туммим, с целью узнать будущее или волю Господа); (3) культовая функция. Он показывает, что две из этих функций – пророческая и учительская/административная – женщинам разрешалась: среди ветхозаветных женщин были и пророчицы, и учителя, и судьи.[924] Как мы уже отметили, лишь культовая функция была для них невозможна. И здесь могли сыграть свою роль полемические соображения, связанные с участием ближневосточных жриц в обожествлении секса.[925]

Высокий статус женщин в религиозных и гражданских делах

Статус женщин был высоким не только в семейном кругу, но и в религиозных и гражданских делах. За вычетом священнодействий – а «за женщинами оставался их уникальный и важный вид близости с Богом (рождение детей)», – «статус женщины в культе был равен статусу мужчины».[926]

Женщины участвовали в ежегодных праздниках [Втор 5:14; 16:10–11; 29:9–12 (СП 29:10–13); 31:12], вместе с мужчинами молились, веселились и пели (Втор 12:18; ср. 1 Цар 2:1–6), присоединялись к жертвенным трапезам (Втор 12:18), хотя были вправе сидеть дома с детьми.[927] Они приводили жертвенных животных и съедали свою долю жертвы (Числ 18:18). Ни одна заповедь не запрещает женщинам закалывать жертвы,[928] а некоторые заповеди, видимо, касаются участия женщин в жертвах (см. особенно Числ 5:6, 8).[929] Они участвовали в обрядах, связанных с ритуальным очищением, и т. д. (Лев 12:18; 13:29–39; 15:19–29). Согласно Пятикнижию, как минимум в одном случае женщина участвовала в обрезании (Исх 4:24–26). Женщины регулярно «служили» (ṣābā) при входе в святилище (Исх 38:8; ср. 1 Цар 2:22).[930] Женщину в роли пророчицы мы видим на примере Мариам, которая также пела/играла на музыкальных инструментах в рамках культа (Исх 15:20–21; Числ 12:1–8).[931] Как мужчины, так и женщины имели право самостоятельно брать на себя обеты [Числ 6; 30:4–16 (СП 30:3–15); ср. 1 Цар 1:11, 24–28]. Не только мужчины, но и женщины могли давать обеты назорейства (Числ 6:2–21). Последний отрывок особенно показателен: начинается он со слов «если мужчина или женщина…», а дальше используются только мужские формы. Отсюда следует, что такой мужской язык задуман как гендерно-нейтральный.[932] Одним словом, в вопросах духовных прав и духовной ответственности мужчины и женщины были равны в очах Божьих.