Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

• Название: Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков
• Автор: Евгений Фирсов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91674-225-1

Монография Е.Ф. Фирсова, чья научная и педагогическая деятельность неразрывно связана с МГУ им. М.В. Ломоносова, представляет собой комплексное исследование пребывания Т.Г. Масарика в России конца XIX – первой трети XX в., восприятия ученого, а также его связей с российской интеллектуальной средой и Л.Н. Толстым. В годы Первой мировой войны стержневой стала борьба русского землячества чехов и словаков за программную линию Масарика – достижение национальной государственности, за признание его лидерства в антиавстрийском движении Сопротивления.

В монографии раскрывается значение для национального движения спецмиссий М.Р. Штефаника и Т.Г. Масарика в России.

Впервые в историографии поднимается проблема восприятия Чехо-Словацкой Республики и ее президента Масарика выходцами из России, после революций осевшими в Праге.

Автор выявил, привлек и проанализировал солидный пласт источников из чешских и отечественных архивов. На основе архивных источников автор установливает, что в издательстве «Жизнь и знание» В. Бонч-Бруевича шла работа по изданию русской версии главного труда Масарика «Россия и Европа».

Книга предназначена для историков, славистов, социологов, регионоведов и всех, кто интересуется чешско-русскими и словацко-русскими научными и культурными связями, историей Первой мировой войны и судьбами переломной эпохи конца XIX – первой трети XX в.

---

В резолюции подчеркивалось, что «В вопросах, касающихся нашего будущего, мы придерживаемся точки зрения Т.Г. Масарика, который уже снискал наше доверие своей деятельностью на родине, и только его мы признаем главой нашего сопротивления. Поэтому мы против всех, кто действует помимо профессора Масарика или даже против него, и поэтому мы не можем занять отрицательную позицию в отношении петроградской оппозиции, программа которой соответствует взглядам Масарика. Мы сожалеем, что здешний Национальный Совет, депутат Дюрих и «Союз» действуют не в согласии с профессором Масариком и между ними возникли принципиальные разногласия, о которых открыто пишет российская печать. До сих пор существовала возможность участвовать в руководстве нашими делами в России лишь небольшому числу сотрудников из Корпуса военнопленных… Под прикрытием единства не должны проводиться программные разногласия и замалчиваться серьезные голоса оппозиции. Поэтому мы подчеркиваем: единственно компетентным институтом в нашей борьбе за освобождение мы считаем Чешско-словацкий Национальный Совет в Париже с профессором Масариком во главе и требуем, чтобы в России была создана организация Национального Совета, подчиненная парижскому, которая бы действовала в согласии по всем направлениям. В подобную организацию должны войти избираемые представители из военнопленных и из чешско-словацкого войска с соответствующим представительством»[189].

Как признание заслуги Н.П. Мамонтова в обнародовании Провозглашения Чехо-словацкого войска в России (впервые заявившего о создании независимого чехо-словацкого государства и признававшего бесспорным лидером в национальном движении Т.Г. Масарика) можно расценивать письмо полномочного представителя Чехо-словацкого Национального Совета Б. Чермака полковнику Мамонтову. Оно датировано 30 марта 1917 г.[190], когда после Февраля (незадолго до приезда в Россию Масарика) обстановка в национальном движении чехов и словаков уже кардинально изменилась и функционировал филиал Чехо-словацкого Национального Совета в России. Чермак сообщал Мамонтову: «Имею честь как полномочный представитель др. М. Штефаника подтвердить Вам получение Вашего письма г. Штефанику от 7 марта 1917 г., также как и Провозглашения Чехословацкого войска в России, и сопроводительного письма г. Штефанику. Оригинал Провозглашения был передан министру Милюкову. Содержание Провозглашения я телеграфировал профессору Масарику, вместе с приветом чехословацкого войска. Господин Штефаник отправился во Францию, куда его призвали национальные обязанности. Но на его место вскоре прибудет профессор Масарик, который несомненно воспользуется возможностью для того, чтобы всем вам, чехословацкому войску на фронте, выразить свою благодарность за оказанное ему доверие, с каким он был провозглашен диктатором. Разрешите мне выразить свое удовлетворение по поводу того, что в последнее время наконец наступает согласие чехословацкой общественности как на фронте, так и в тылу. Мы надеемся, что это согласие приведет к успешным результатам, особенно на съезде всей чешско-словацкой общественности, военной, гражданской и военнопленных. Разрешите выразить свои искренние чувства почтения и преданности. Полномочный представитель Чешско-словацкого Национального Совета Б. Чермак»[191].

III.3 Национальная агитация среди военнопленных чехов и словаков

В преддверии столетия начала Первой мировой войны в историографии заметно усиление интереса к проблеме военнопленных. В этой связи стоит отметить, что зачастую исследования проводятся как бы заново и опускается из виду то, что было сделано на должном уровне еще в советской историографии. Ослабевает научная этика исследования, поскольку не учитывается вклад предшественников. Для чешской и словацкой проблематики отмечу значение трудов А.Х. Клеванского, в свое время моего научного руководителя, привившего интерес к проблематике Первой мировой войны. Напомню о большом значении его работ о чешских и словацких легионерах в России, а также о военнопленных, в частности работу «Военнопленные центральных держав в царской и революционной России (1914–1918 гг.)»[192], которые современные исследователи предпочитают не замечать. Находящиеся в моем распоряжении материалы личного архива ученого свидетельствуют о том, что он начал заниматься проблематикой чешских и словацких легионеров и так называемым Чехословацким корпусом в России с легкой руки чешского историка Драгомира Барты. В заключительной части сохранившегося отзыва последнего на статью А.Х. Клеванского о забастовочной борьбе чехословацкого рабочего класса в 1918–1920 гг. содержится рекомендация начинающим советским историкам заниматься темами, обеспеченными богатыми источниками в их стране, «например, чехо-словацкий корпус – легионеры, чешская секция в Красной армии, основание компартии Чехословакии на территории Советской России и др.»[193]. Собственно говоря, чехо-словацкому корпусу и было уделено главное внимание в последующем творчестве А.Х. Клеванского. Его труды о чешских и словацких легионерах не остались незамеченными в Чехословакии, и основной труд[194] был даже переведен на чешский язык. В личном архиве ученого сохранились многочисленные отклики чешских и словацких участников тех событий в России, а также историков. В них выражалась глубокая благодарность исследователю за предпринятый труд. В одном из писем подчеркивалось: «Для нас настоящий праздник, поскольку мы перед всем миром можем похвалиться так прекрасно написанной книгой о нас… Мы благодарны Вам за тот огромный научный труд, который Вам удалось написать на основе чешско-словацких, советских и других доступных архивов, с тем, чтобы пролить свет на правду о нашем участии в тех событиях»[195]. Можно было бы продолжить цитировать подобные отклики о главном труде Клеванского.

В современной чешской историографии военнопленными занимался историк И. Шедивый[196]. Очевидно, что тема военнопленных в научном отношении бесконечна, поскольку ныне открываются ранее совершенно неизвестные источники о пребывании чехов и словаков в России.

Основным источником для данной части исследования послужили, прежде всего, архивные материалы из наследия Я. Папоушека. Без преувеличения можно сказать, что Папоушек был одним из самых подготовленных во всех отношениях членов Корпуса (Sboru) сотрудников и бесспорно одной из ведущих фигур этого органа при Правлении.

Ценнейшие в информативном отношении материалы стали мне доступными лишь в начале 90-х гг. как составная часть фонда русской славистки Надежды Ф. Мельниковой-Кедровой-Ривнач (в декабре 1918 г. прямо в Бутырках оформившей брак с Я. Папоушеком).

Наряду с материалами периода пребывания Я. Папоушека в лагерях военнопленных, здесь содержатся важные материалы о деятельности Правления Союза чешско-словацких обществ и Корпуса сотрудников военнопленных при Правлении Союза, а также документы о деятельности российского филиала чешско-словацкого Национального Совета во главе с Т.Г. Масариком. Фонд отличается большой информативной насыщенностью. Материалы из личного наследия Папоушека в России, и особенно корреспонденция, позволяют развить и углубить многие проблемы, важные для познания сути Первой мировой войны. В фонде хранится также полевой дневник Папоушека, письма (а также телеграммы) от друзей и семьи из Праги с австрийскими штемпелями; любовная переписка; переписка с друзьями в лагерях и с видными представителями чешского патриотического движения в России.

Наибольший интерес представляют гектографические материалы пропагандистского характера[197], ранее, к сожалению, не встречавшиеся мне нигде – ни в России, ни в Чехии.

Ярослав Папоушек (1890–1945) – видный чешский историк и дипломат, активный участник чешского национально-освободительного движения в России в годы Первой мировой войны, личный секретарь Т.Г Масарика. Он – воспитанник Пражского Карлова университета, затем прошел научную стажировку в Австрийском историческом институте в Вене, откуда и был призван на войну. В плен Я. Папоушек попал на галицийском фронте 27 ноября 1914 г. (как он сам отметил в анкете), а затем находился в лагерях для военнопленных в Сибири (Тара, Тюмень) вплоть до конца июля 1916 г. По личному заявлению Папоушек вступил добровольцем в чешско-словацкий полк, сформированный к тому времени из российских чехов и словаков и военнопленных, но сразу был переведен в Корпус сотрудников-военнопленных при Правлении Союза чехо-словацких обществ, находившемся в то время в Киеве. Папоушек являлся одним из самых активных сотрудников указанного Корпуса сотрудников-военнопленных при Правлении. Одновременно (начиная с 1917 г.) Правление включило Папоушека, по образованию историка, в специальную комиссию для подготовки учебников по истории для чешских школ в России. В архиве сохранилось письмо-подтверждение Правления Союза чешско-словацких обществ в России от 12 мая 1916 г. о получении заявления Папоушека с просьбой принять его добровольцем чехословацкого стрелкового полка.