Саманта Хайес - Пока ты моя

• Название: Пока ты моя
• Автор: Саманта Хайес
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-0499

У Клаудии есть все, что нужно для счастья: любящий муж — бравый морской офицер, двое прелестных пасынков, благородная социальная работа, красивый дом. А скоро появится и дочь, рождения которой Клаудия, не раз терявшая детей, ждет с особым трепетом. Вот только новая няня, Зои, кажется подозрительной: она явно шпионит за Клаудией и тяжело переживает свое бесплодие. Однажды на одежде няни обнаруживается кровь, а вокруг только и твердят о зверских нападениях на беременных…

---

— Она очень странно коснулась меня, Джеймс. Словно… — Я прерываюсь и меняю положение. Я устала. И вероятно, чего-то не понимаю. — О, не знаю… Но она положила обе ладони прямо вот сюда.

И я касаюсь своего живота, несмотря на то что муж на меня не смотрит.

— Она задержала там свои руки дольше, чем требовалось. И смотрела на меня, прямо мне в глаза. Мне это не понравилось.

— Она, видимо, ждала, что ребенок начнет толкаться, — сонно мямлит Джеймс.

— Может быть, — со вздохом соглашаюсь я. — Как же я устала! Пойду-ка спать.

Целую Джеймса в макушку и отправляюсь в комнату для гостей. Крепкий сон поодиночке нам обоим гарантирован.

Почистив зубы и улегшись в гостевую кровать, страдая от жары даже с открытым на дюйм окном, я размышляю над тем, о чем не рассказала Джеймсу, о том, что заставило мое сердце на миг тревожно екнуть.

«Вам так повезло! — воскликнула она, прижимая руки к моему животу. В ее глазах, полных слез, застыла эта глубокая серая тоска. — Вам так повезло носить под сердцем ребенка…»

11

Мощный вздох облегчения вырывается у меня, когда я возвращаюсь наверх, в свою спальню. Добиться разрешения Клаудии оставаться в доме на уик-энды было не так сложно, как я думала, и это уберегло меня от целого ряда трудностей и страданий. Теперь я чувствую себя так, будто снова обрела способность дышать. Кроме того, я не хочу, чтобы в мое отсутствие здесь произошло что-то важное. Она приняла решение сама, я даже не успела пооткровенничать, признаться, что считаю себя прямо-таки ходячей зоной бедствия для мужчин. В конечном счете она рассудила, что лучше ни о чем меня не спрашивать. Очень мудро с ее стороны. Она, безусловно, не будет допытываться дальше. По выражению ее лица я поняла: она подумала, что я хочу уйти с этой работы. Ну уж нет, даже не собираюсь. Пока, во всяком случае.

Я отключаю мобильный от зарядного устройства и впиваюсь взглядом в экран телефона. Никаких эсэмэсок с момента последней проверки. Я набиваю сообщение, но потом сохраняю его в черновиках, решая, что, наверное, отсылать это не стоит: мои безрассудные слова могут привести к новым неприятностям. Достаю из гардероба дорожную сумку и вытаскиваю из нее полбутылки скотча. Няне это явно не положено, но я основательно вымотана, спина болит после того, как я на руках перенесла мальчиков наверх. Они — хорошие дети, бойкие и любознательные, хотя по своему весьма скромному опыту обращения с детьми могу сказать, что с девочками легче.

Одна эта мысль заставляет меня сделать глоток из бутылки — всего лишь маленький глоточек — и снова взять в руки телефон. Я пробегаю по всем сохраненным в черновиках сообщениям, которые написала в прошлом, только чтобы выпустить пар. Потом перечитываю сообщение, которое напечатала минуту назад. Представляю, как адресат читает его, и меня начинает немного мутить, тело бьет нервная дрожь. Снова прикладываюсь к бутылке, и на сей раз делаю внушительный глоток. Пока струя виски, обжигая, устремляется в мое горло, я нажимаю на кнопку «Отправить». Ничего не могу с собой поделать.

И в пространство улетает сообщение: «Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя».

Когда утром я спускаюсь вниз, держа близнецов за руки, выясняется, что Клаудия уже уехала на работу. Джеймс в военно-морской форме размашистым шагом заходит на кухню, и мальчики поднимают шум, поедая свои батончики из спрессованных хлопьев.

— Не волнуйтесь, парни, я еще не ухожу в плавание, — успокаивает Джеймс, когда дети бросают свой завтрак, кидаются к нему и виснут у него на ногах.

Как же они страдают от того, что отец так часто уходит в море! И как удобно, что он женился на Клаудии. Как удачно, что она наняла меня. Этих детей словно по цепочке передают с рук на руки. Когда же это прекратится?

— У меня деловая встреча, — сообщает Джеймс, небрежно пожелав мне доброго утра.

Я настораживаюсь. Не уверена, что нравлюсь ему. Мне придется остаться с его женой и детьми, когда он уйдет в плавание, заботиться о них, пока он будет далеко. Я новый человек в доме.

— Вернусь к шести, и Клаудия будет дома примерно в то же время. Она рано уехала, чтобы разобраться с одним заковыристым случаем.

— Правда? — отзываюсь я, стараясь не показаться любопытной, хотя на самом деле мне действительно интересно. Я еще так много должна узнать о них — за такой маленький промежуток времени! Мне до зарезу хочется спросить о деловой встрече Джеймса.

Кроме того, стоит признать, что работа Клаудии меня очень интригует. Я знаю, что она — социальный работник, трудится в отделе защиты детей и возглавляет коллектив. Но я и понятия не имею, что входит в круг ее ежедневных обязанностей. Могу лишь предположить, что она пытается сделать жизнь людей лучше, заставить подопечных жить так, как, по ее мнению, будет правильно. Воображаю: «Не пренебрегайте заботами о своих детях; не беременейте в пятнадцать лет; не бейте свою девушку; не принимайте наркотики».

Мне вдруг приходит в голову, что Клаудия должна регулярно работать в тесном сотрудничестве с полицией. От подобной мысли адреналин мгновенно пронзает мое тело, и в тот же самый момент Ноа опрокидывает свой стакан апельсинового сока. Мое первое желание — заорать на ребенка, но мне удается сохранить спокойствие. Джеймс еще не ушел. Я слышала, как он направился в свой кабинет.

— Опаньки! — смеюсь я. — Сходишь за тряпкой, Ноа?

Он приносит тряпку, пока Оскар дразнит его за неуклюжесть. Вместо того чтобы собирать разлившийся сок, Ноа медленно водит по луже пальцем.

— А ну-ка, разреши мне вытереть это, — говорю я. Не нужно, чтобы след от липкого сока тянулся до самой раковины. Мытье полов — последнее, чем я хочу заниматься. У меня есть и другие, более важные дела.

— Не хотите ли сегодня после школы пойти с близнецами в игровой клуб вместе со мной и Лилли? — Пип притопывает на месте и потирает руки. На улице очень холодно.

Мысль об этом наполняет меня праведным ужасом, но я все-таки отвечаю согласием. Можно не сомневаться, я буду окружена большим количеством беременных женщин, чем мне под силу вынести, причем каждая станет отлавливать отпрыска младше двух лет, ласково поглаживая обязательный огромный живот и спрашивая себя, для чего подписалась на это непростое занятие — материнство. В наше время они, эти беременные женщины, повсюду. Что делает мое существование намного тяжелее, заставляет чувствовать себя не просто бесплодной, а опустошенной, более одинокой, никчемной и неспособной делать то, что мне удавалось раньше. Я говорю себе, что так будет недолго, что это — не навсегда. Все еще образуется.

Телефон в моем кармане начинает вибрировать. Я не могу ответить на звонок прямо здесь. Сердце екает.

— Игры хорошенько измотают близнецов, так что они буквально рухнут в свои кровати, — продолжает Пип. На ней надета шуба из искусственного меха с крупными манжетами. На голове красуется подобранная в тон шляпка. — Лилли там нравится. У них есть огромный сухой бассейн с шариками, в котором она буквально пропадает… — Пип без умолку трещит об этом игровом центре, и я улыбаюсь, киваю, смеюсь, выпуская изо рта струйки ледяного пара, одновременно пытаясь придумать отговорку, чтобы уйти. Мои обтянутые перчатками пальцы поглаживают телефон в кармане.

— О, посмотрите, они заходят в школу, — замечаю я, когда построенные в линейку ученики неспешно расходятся по своим классам. Неистово машу, пока близнецы не скрываются в здании школы, даже не оглянувшись. Что ж, в конце концов, я им не мать.

— Значит, договорились, встретимся после окончания уроков? — спрашивает Пип, когда мы выходим через школьные ворота.

— Конечно, — отвечаю я, гадая, как же мне избавиться от подобного времяпрепровождения. Наконец я ухожу от Пип, оставляя ее болтать с компанией мамаш. И, лишь свернув за угол, достаю телефон, чтобы прочитать сообщение.

«Я тоже тебя люблю» — эти нехитрые слова сразу говорят мне, что делать дальше.

Я открываю дверь. Из спальни Клаудии и Джеймса доносятся едва уловимые запахи дезодоранта, лака для волос и духов. Смешение всех трех ароматов в сочетании со слабым запахом сна создает у меня ощущение, будто сейчас со мной в комнате кто-то есть. Занавески все еще задернуты, что, вероятно, только к лучшему — так какие-нибудь любопытные соседи напротив не смогут случайно заметить меня. Включаю свет и захожу в спальню. Осмотр вполне можно начать с этой комнаты. Несмотря на мою паранойю, не сомневаюсь, что одна дома. Я даже проверила гараж, чтобы убедиться, что машины Джеймса там действительно нет. Чтобы уйти с тем, для чего пришла, я должна выяснить об обитателях дома как можно больше. Я не осмелюсь обыскать кабинет, пока Джеймс не покинет страну. Я не могу провалить это дело. У меня лишь один-единственный шанс.

Я вхожу в примыкающую к спальне ванную. Здесь запах Клаудии ощущается даже острее, вместе с паром ее утреннего душа, все еще висящим в воздухе подобно ароматной примеси. На полу валяется полотенце, на полке над раковиной царит форменный беспорядок — она захламлена незакрытыми баночками и тюбиками с кремами и лосьонами для лица и тела. Нитка для чистки зубов свисает с полки, а зубная щетка небрежно брошена в раковину. На щетине остались крупинки зубной пасты, перемазавшие и фарфоровую поверхность. Создается ощущение, будто кто-то собирался второпях.