Елена Юрская - Чисто семейное убийство

• Название: Чисто семейное убийство
• Автор: Елена Юрская
• Издательство: ЗАО Изд-во Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01553-8

Измены, интриги, склоки стали повседневностью многочисленного семейства. А кто-то уже замыслил убийство своих ближайших родственников. И все из-за того, что глава семейства пока не может решить, кому завещает свою шикарную квартиру на Патриарших прудах. Спасти положение может только Надежда Крылова. Ведь она, как-никак, жена следователя…

* * *

Нелегко Надежде Крыловой найти убийцу, когда подозреваются чуть ли не все члены многочисленного семейства ее мужа, когда напрочь испортились отношения между ближайшими родственниками. Разве можно было предположить, к чему приведет решение главы семейства завешать одному из них свою квартиру на Патриарших? Кажется, никто, кроме Надежды, не хочет выяснить истину. А убийства продолжаются…

---

Эксперимент прикрывали как себя не оправдавший, индивидуальные графики занятий признали пошлой практикой капиталистического безделья, Федору грозило жестокое наказание в виде отсутствия высшего образования.

— Не надо обо мне. Я уже зарабатываю сто двадцать в месяц — и заметь, это плохой месяц, — равнодушно бросил Федор.

— Сядешь в тюрьму, — предупредил Володя.

— Только вместе с Галей Брежневой! Слушай, тут появилось дельце на пятьдесят рублей. Приехали заочники. Мы вынимаем твою книжку, оставляя только обложку с фотографией, вставляем туда их листочки, и ты идешь сдавать сопромат, высшую математику и теоретическую механику. Трех клиентов я уже нашел. Слух пойдет, будет больше.

— Меня в институте все знают, — гордо отказался отличник, почти ленинский стипендиат, человек, уже сэкономивший себе не только на плащ, но и на отличные ботинки типа «саламандры», но местной фабрики.

— Не держи меня за идиота. Клиенты учатся в строительном! Нет, ты смешной, где ты видел будущего инженера, который бы заплатил за экзамен полтинник?

Владимиру Игнатьевичу было стыдно признаться, что подумал-то он всего о пятидесяти копейках… Он согласился. Заработал. Потом, позже, узнал, что Федор брал шестьдесят и что кроме него, Володи, на Федора работало еще несколько человек, в том числе и девочки.

Владимир Игнатьевич снял трубку, долго-долго размышлял и наконец решился набрать номер.

— Это я, Владимир, у нас неприятности.

— Что случилось, куда уж больше? Я опаздываю на работу! Но все равно. Мне все это надоело.

— В случае поисков крайнего у вас у всех получается найти меня. А помочь не так, как обещали, а реально, еще не пробовали.

— Крылова с тобой говорила?

— Да. И что? О тебе вообще речь не шла.

— Пока не шла. Я прошу тебя, если что, это все трудно объяснить… Пришла пора попробовать. Вова, хватит прятаться за чужую спину. Это была твоя инициатива, следовать его идее. Или?..

— Попробуй не упоминать моего имени, — попросил Прядко и четко осознал, что все это теперь уже бесполезно.

— Как получится.

Трубку резко бросили, и в ухо посыпались короткие насмешливые гудки.

…А использовал Федор его позже. Гораздо-гораздо позже… На стройке Владимир Игнатьевич проработал не долго, его тихо пригласили в управление, он тихо согласился. Работа казалась непыльной, связанной с проверкой патентов и изобретений. Тогда все шло очень и очень удачно: он копил деньги, нашел применение своим доселе дремавшим способностям и встретил Катю.

Важным оказалось и то и другое. Когда все угорали от политической свободы, он тоже угорал, но от любви. Будучи человеком рациональным, он удивлялся собственной способности тратить от часа до двух в день, чтобы поговорить на улице с секретаршей Катей, чтобы проводить ее домой и скромно пожать у подъезда руку. Катя была хорошенькой, немного флегматичной девушкой с прозрачной, почти голубоватой кожей. Несмотря на свое рабоче-крестьянское происхождение, она подавала себя как настоящая аристократка: невозмутима, спокойна, рассудительна, ответственна. Дамам стройуправления она казалась невзрачной, а стало быть, неконкурентной. Они плохо разбирались в мужской психологии, считая, что арбузные груди, алые губы и коротко подшитые юбки могут поселить во взгляде Владимира Игнатьевича какое-то подобие искры. Они ошибались, а Володя напал на золотую жилу — стеклянные столики; цех по их производству был организован на родительской даче и официально зарегистрирован в качестве одного из первых в городе кооперативов. Художественная фантазия Прядко тогда была бурной и специально ориентированной — он выпускал столики в виде сердечек, губок и почему-то почек. В отсутствие всякой мебельной активности, совпавшей с очередным древесным кризисом, поставленные на алюминиевые ножки столики шли нарасхват. Производство расширялась, Владимир арендовал помещение у своего родного вуза, в простаивающей типографии… Которую потом по случаю купил, правда на паях.

Федор попал в родную стихию, подделывая посольские визы круто сваренным большим куриным яйцом. Он мотался за границу, успешно торговал аппаратурой, не брезговал отдыхом в Крыму, в ресторане или с хорошенькой девочкой по дороге, скажем, в Польшу.

Он уже считался официальным женихом Дины Соломиной, которая с удивительным спокойствием прощала своему суженому все его мужские слабости. Дина была чем-то похожа на Катю, только ей не хватало чувства собственного достоинства и красивых прозрачных ухоженных рук. И девственности. Катя отказалась вступать с Володей в любые виды отношений. Она по старой доброй привычке берегла себя для мужа. В те времена этот подход еще был традиционным, но уже вызывал заслуженное уважение. Федор пригласил их к себе. На день рождения.

Как это все случилось? Почему он не заметил сразу, не увел, не забрал, не защитил свою хрупкую мечту от этого потного, сытого, азартного игрока?

— Володя один из самых умных людей, которые мне попадались в жизни, — сказал он, когда все уже сидели за столом. — Дина, этот человек — глыба, кремень. Его ничем не сдвинешь. Правда, Катя? — Он подмигнул и призывно посмотрел на нее.

— Да. — Она улыбнулась, почему-то грустно.

— За что еще его уважаю — всегда играет по правилам! Давайте за это выпьем. Мы с Катей — на брудершафт.

Федор поцеловал Катю так, как он, Володя, почти жених, почти муж, не смел и думать ее целовать. Огромный рыхлый язык по-хозяйски расположился у Кати во рту. Володю передернуло от отвращения. Катя прикрыла глаза и тихо, почти неслышно простонала.

— Сейчас он будет ее завоевывать, а потом бросит.

— Динуля, не надо ревновать, давайте лучше танцевать. — Федор оторвался от Кати и закружил по комнате. — А хотите, я устрою стриптиз. Ну, аплодисменты, самый кривоногий, пузатый и дряблый мужик снимает с себя последнюю рубашку. Ура!

— Не надо, — как-то вяло запротестовала Катя и опустила глаза.

— Как хотите, — легко согласился Федор. — Только тогда мне надо на минутку отлучиться. Дина, ты меня еще любишь. Я сейчас.

Он привез дамам цветы — выкинул почти сто долларов. В двух огромных хозяйственных сумках были всякие — сирень, тюльпаны, розы…

— Разбирайте, девчонки, — весело прокричал Федор.

Потом был дождь из лепестков, индейские танцы с метанием мороженого, ночная прогулка по городу, поездка с темный глухой лес — за подснежниками. Это ж надо было так напиться, думал утром Володя. Так напиться… Лес, подснежники, индейцы… А кто проводил домой Катю?

Она приехала к нему сама и, чуть краснея, честно сказала:

— Я стала гражданской женой Федора. Я его люблю. Мы уезжаем в Москву. На каникулы. Просто погулять. Мы можем остаться друзьями?

Что надо было сказать? Что вообще говорят люди, которых ни с того ни с сего бьют ногой по лицу? Володиного мужества хватило только на то, чтобы просто пожать плечами. «Так даже лучше, — успокаивал он себя. — Так даже лучше. Пусть он ее бросит. Пусть она поймет. Она умная, она больше подходит мне… Надо подождать». И он пошел в загул — за небольшие деньги покупал у соседки по даче мутный самогон и распивал его с той же соседкой, чтобы проснуться с ней утром. Это было тоже очень экономно.

Но самым страшным в этой ситуации было поведение Федора. Он купил Дине квартиру и отправил ее от себя подальше со словами: «Хочу быть с Катей, извини, может, это любовь?» Дина, не ожидавшая такой кровавой развязки, попробовала утешить Володю. Но это были не бесплатные удовольствия. Он отказался. Дина тоже стала ждать. Через полгода рухнул первый бастион: Федора видели в ресторане с молоденькой студенткой, которая потом выиграла первый общегородской конкурс красоты. Катя не вернулась. Она даже не позвонила. Вот тебе и друзья… А через год Федор вернулся к Дине. Ненадолго. Чтобы исчезнуть навсегда.

Володя сам нашел Катю и предложил ей немедленно выйти за него замуж. Она ответила, что через год. Может, чувствовала что-то? Может, выдерживала положенный траур? Через год они поженились. Это было все, чего Владимир Игнатьевич тогда для себя хотел.

Тогда. Но не теперь. Хотя и сегодня Катя продолжала волновать его. Потому что не рожала ребенка, потому что ждала Федора и потому что… впрочем, деньги волновали его сейчас значительно больше. Они оказались единственной настоящей любовью.

Владимир Игнатьевич кривил душой, пытаясь успокоиться и приуменьшить возможные последствия грядущей ситуации.

Он по-настоящему боялся. Он видел Федора последним. Вместе с той юной девой, которой, к счастью, уже нет в живых.

Глава 13

Последнее время Тошкин не спал по ночам. Он читал Фрейда, уголовный кодекс, слушал радио, смотрел кино, его трагедия заключалась в том, что он успевал выспаться днем… Когда на небе появлялась луна или какая-нибудь жалкая ее часть, Тошкин открывал глаза и начинал вздыхать, надеясь, что вот-вот его снова заберет сладкая дремота. Но нет — он ворочался с боку на бок, считал слонов, пальмы, свои нераскрытые дела, дни, оставшиеся до пенсии, но ничто не помогало. Он мучился и как старый наркоман тянулся к снотворному, которое добрый Яша строго-настрого запретил употреблять в темное время суток, чтобы не привыкнуть… Тошкин, как законопослушный гражданин, одергивал руку и на всякий случай прятал ее под одеяло. Ему даже не с кем было поговорить.