Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой

• Название: Погоня за сказкой
• Автор: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2015

Нет, мы не аристократы, мы средний класс, на который знать смотрит, сморщив нос. Но всегда жмут руки и заискивающе улыбаются, когда им нужны ссуды. Мой отец банкир и коммерсант, потому мы вхожи в светское собрание, в Городской Сад и даже получаем приглашения на балы. Матушка готовила меня к дебюту весь прошлый год, но из-за болезни я пропустила свой первый бал, что несказанно расстроило мадам Ламбер. Теперь меня ждал второй шанс, как говорила матушка, на ежегодном новогоднем балу, когда новые дебютантки покоряли высшее общество, и не очень высшее тоже.

Мы все понимали, что аристократы будут воротить от меня нос, как бы хороша я не была. Однако для знатных, но обедневших семей становилась лакомой добычей. Приданое за меня давали такое, что, при желании, я могла прожить и без мужа. Но без мужа нельзя, а матушке очень хотелось, чтобы я получила титул. Мне же титул был вовсе ни к чему, мне нравилось жить так, как мы жили, не окруженные множеством условностей. Папенька посмеивался над матушкиными устремлениями и махал мне рукой, чтобы не нервничала.  

---

— Доброго дня, прекраснейшая, — сказал его светлость и завладел моей рукой, чтобы прикоснуться к ней губами. — Как же я рад видеть вас. Даже день, проведенный вдали от вас, подобен смерти.

— Однако вы хорошо выглядите для покойника, после одного дня, что не посещали нас, — улыбнулась я, и Онорат легко рассмеялся.

— Надежда на то, что я увижу вас, Ада, снова вернула меня к жизни, — ответил мужчина, не сводя с меня сияющего взгляда, и я смутилась.

Граф Набарро выпустил мою руку и отступил, позволив вернуть себе самообладание. В гостиную вплыла матушка, на ее лице застыла непроницаемая маска, показывавшая, что ей вся эта затея не по душе. Онорат учтиво склонил голову и поцеловал ей руку, сделав вид, что не заметил матушкиной грубости. Мне стало за нее стыдно, и я сама взяла графа под руку, чтобы сгладить неприятный эффект.

— Молодец, Дульчина, действуй в том же духе, — услышала я папенькин приглушенный голос, — и Ада сама сделает разумный выбор.

Я обернулась и успела увидеть, как вспыхнула матушка, осознав слова папеньки, сердито взяла его под руку, и родители последовали за нами с графом.

— Я приложу все усилия, чтобы вы не заскучали, — тихо сказал мне его светлость.

— У меня нет повода сомневаться в ваших словах, Онорат, — ответила я, улыбнувшись.

У ворот нас ждала карета графа и два коня, чьей статью я залюбовалась. Даже не смогла отказать себе в удовольствии, и подошла к ним, с восхищением разглядывая. Спросив разрешения, я с огромным удовольствием погладила ближайшего ко мне по лоснящемуся боку, и только тут заметила, что седло на нем дамское.

— А кто же поедет на этом прекрасном жеребце? — спросила я, продолжая гладить его.

— Вы, — улыбнулся граф немного самодовольно. — Это ваш конь.

— Вы дарите мне этого красавца? — поразилась я и от неожиданности хлопнула в ладоши, как дитя.

Однако быстро спохватилась и смутилась, услышав смех графа.

— Нет, что вы, Онорат, — ответила я. — Я не могу принять такой дорогой подарок. Но не откажусь от удовольствия прокатиться на нем. Правда, наездник из меня неважный.

— О, нет, Ада, мой подарок всего лишь желание угодить вам и не более, — поспешил меня заверить молодой человек. — Он ни к чему вас не обязывает, как вы могли такое подумать!

В этот момент подошли папенька с матушкой. По лицу мэтра Ламбера я поняла, что он знал о готовящемся подарке и одобрил его, потому что сейчас папенька широко улыбался, переводя взгляд с меня на графа.

— Прекрасный жеребец, — воскликнул папенька. — Достойный подарок от достойного человека.

— Подарок? — матушка встрепенулась. — Ада не может принимать такие подарки от постороннего человека, это неприлично. Если бы жених, а уж тем более муж, а приятель отца… Нет, это повлечет пересуды, — категорично закончила она.

Я склонялась к тому же, потому в этом вопросе приняла сторону матушки, повторив:

— Нет, Онорат, я не могу принять такой богатый дар.

— А я могу, — отчеканил папенька, и граф вновь заулыбался.

— Быть по сему, — сказал он. — Примите от меня в подарок, Ансель, сего жеребца. Надеюсь, и Ада не откажется, хоть иногда, прокатиться на нем.

— Не откажется. — Уведомил папенька. — Моя дочь любит лошадей. А уж от этого у нее уже глазки горят. — Он постучал тростью, на которую опирался, по носку сапога. — Однако не дурно бы и в путь.

— Без сомнений, — поддержал его граф и приготовился помочь мне сесть в седло.

— Верхом?! — воскликнула матушка таким тоном, словно под моими ногами разверзлась Преисподняя. — Это невозможно. Ада, в карету!

— Дульчина! — папенька редко повышал на матушку голос принародно, только, когда всерьез злился на нее. — Уймись и иди в карету, — велел он.

Матушка порывалась еще что-то сказать, но мэтр Ламбер недвусмысленно указал ей на распахнутую дверцу кареты, и матушка подчинилась, бросив на меня предостерегающий взгляд. Она просто не желала оставлять нас с графом наедине, это я поняла сразу.

— В путь, — велел папенька и тоже скрылся в карете.

Я же поставила носок туфельки на подставленные руки графа, но неловко покачнулась, когда опора под ногой ослабла, и едва не упала, но меня подхватили. Чьи-то руки сжали меня слишком откровенно для простой поддержки, и сердитый голос, разом выбивший из меня воздух, произнес:

— Кто же так руки ставит? Вы не испугались, Ада? — теперь голос его сочился теплотой, и от того я вовсе лишилась дара речи, просто покачав головой. — Надеюсь, конь без норова? — строго спросил господин лейтенант и, получив утвердительный ответ от его светлости, вновь обратился ко мне. — Я помогу вам.

И я взлетела в седло, даже толком не успев понять, как это произошло.

— Мое почтение, — прохладно сказал Дамиан графу Набарро, чуть склонив голову. Затем задержал на мне взгляд. — Вы надолго улетаете, милая бабочка?

— На три дня, — пролепетала я, чувствуя ужасную неловкость от такого интимного обращения.

— Я буду ждать вашего возвращения, — ответил Дамиан, улыбнулся мне и удалился.

Невольно проводив взглядом его широкоплечую фигуру, я обернулась к графу и заметила, что щеки его зарумянились, а на скулах ходят желваки.

— Онорат, я жду вас, — позвала я.

Его светлость легко прыгнул в седло и виновато посмотрел на меня.

— Простите меня, Ада, не знаю, как такое вышло.

— Вы просто волновались, и я без страха доверюсь вам снова, — с улыбкой ответила я.

— Однако вышло крайне неловко, — негромко произнес Онорат. — Я заглажу свою вину.

— Ах, оставьте, — отмахнулась я и тронула поводья.

Граф догнал меня, карета тронулась следом, и мы начали наш путь в загородное поместье его светлости. Я старалась не замечать любопытствующих взглядов, которые бросали на нас горожане. Не так часто девушка из нашего сословия следовала верхом, да еще и в сопровождении мужчины. Дворяне себе подобное позволяли, но среди среднего класса передвижения женщина подразумевали экипаж. Но ежели папенька одобрил, то я не видела смысла отказывать себе в удовольствии прокатиться верхом. И теперь я ждала, когда же Льено останется позади, чтобы можно было пришпорить коня и промчаться по дороге… хотя бы рысцой, галопировать добропорядочной девушке, даже дворянке, дурной тон. Не могу сказать, кто придумал это правило, но я и так уже подошла к пределу дозволенного, чтобы нарушать еще одно правило.

— Вы прекрасно держитесь в седле, Ада, — произнес Онорат, глядя на меня.

— Лесть ни к чему, — негромко рассмеялась я. — Я ужасная наездница, но верховую езду люблю и получаю от нее несказанное удовольствие.

— Это заметно по вашим сияющим глазкам, — ответил господин граф, и я смутилась.

Матушка время от времени выглядывала из окошка. Она зорко выглядывала меня впереди, и мне это доставляло некоторое неудобство. Заметив, как я с досады покусываю губы, граф Набарро заговорщицким тоном сообщил:

— За пределами Льено, мы сможем проехать через луга, а ваши родители доберутся по дороге.

— Но это будет неловко, — тут же ответила я, однако соблазн казался велик.

— Мэтр Ламбер мне позволил эту вольность, — с улыбкой добавил Онорат.

— Ежели папенька позволил, то я принимаю ваше предложение, — кивнула я и стала с еще большим нетерпением ожидать городских ворот.

Но и после ворот мы еще некоторое время ехали так же, но теперь матушка начала еще и окликать меня время от времени. Я чувствовала себя несмышленым дитятей, и эта опека чрезвычайно тяготила. И лишь благодаря папеньки, матушка вскоре угомонилась, но все равно зорко следила за нашим с графом выездом.

Неожиданно Онорат протянул руку, перехватывая поводья моего коня, и, не успела я и ахнуть, как мы сорвались в самый настоящий галоп, уходя влево, и вскоре совсем скрылись из пределов видимости кареты.

— Ада! — матушкин крик донесся эхом.

А я смеялась от восторга, вновь единолично правя своим конем. Это было так великолепно. Если бы еще и не ужасно неудобное дамское седло, то удовольствие было бы полным. Граф не сводил с меня взгляда, и это стало мешать вскоре. Мой смех затих, и я вновь смущенно потупилась, придерживая резвого скакуна. Конь недовольно фыркнул, но подчинился.

— Замечательное животное, — вновь похвалила я, чтобы что-то сказать.

— Он не сравниться с вами, — живо ответил Онорат и теперь смутился он. — Простите, Ада, я не имел в виду, что сравниваю вас с конем, вас даже сравнивать невозможно… Ах, черт, — в конец запутался молодой человек, и я хмыкнула. — Я сегодня совсем растерян, простите меня великодушно. Едва не уронил, после сравнил с конем… Вы правы, Ада, это все проклятое волнение.

— Давайте пройдемся, Онорат, — предложила я, пряча улыбку. — Здесь так волшебно, совсем не хочется спешить.

— Все, что вы пожелаете, очаровательнейшая, — воскликнул граф и спешился.