Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

• Название: Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-87512-012-6

В судьбе Высоцкого, как и в судьбе любого другого большого поэта, есть и тайна, и дар. Тайна остается всегда, потому что «судьба не настигает людей извне, а рождается из глубин самого человека» (Рильке). Но судьба Высоцкого — это и дар. Дар всем и на все времена.

В. Перевозчиков

---

Февраль 1988. Театр на Таганке

Иван Сергеевич БОРТНИК

Я познакомился с Высоцким в 1967 году. Потом мы выяснили, что Володя знал меня гораздо раньше, помнил еще по Трифоновке. У нас были общие приятели на его курсе. А еще оказалось, что Володя видел меня в «Исповеди»-был такой фильм в 1967 году, в котором я сыграл главную роль.

Что нас сблизило? У нас было много общего, и прежде всего — московское дворовое детство. Послевоенное детство — особое время: каждый второй — в «прохорях», в кепочке. Знаменитых «блатных» знали все: «Садко», «ВД»… Сокольники, Краснопресненская, район «трех вокзалов», знаменитый «дом специалистов» — там жил Утесов, там кого-то убили…

О своем детстве Володя часто вспоминал, любил свое детство. И насколько точно (удивительно точно!) передана атмосфера того времени в «Балладе о детстве». Володя рассказывал мне, как они жили с матерью в голодные военные и послевоенные годы. Нину Максимовну Володя очень любил, всегда называл ее «мамочкой». Мне всегда казалось, что в их отношениях Володя был старшим.

Он любил тот беспорядок, который создавал сам. А Нина Максимовна приходила и наводила идеальный порядок. И иногда начинались поиски клочка бумажки, на котором был записан телефон:

— Ну где этот телефон? Ну где он?! Ну, мамочка, где эта бумажка? Ну что ты, ей-богу…

Все это было очень трогательно. Мать у Володи замечательная. В одном из писем ко мне он пишет: «Ты, Ванечка, позванивай моей маме. Она у меня…» Когда Володя был в Париже, Нина Максимовна иногда жила у него в квартире. Часто звонил мне из разных городов, даже из разных стран, и всегда просил: «Передай привет моей мамочке».

В близких отношениях — а я испытал на себе дружбу Высоцкого — он был очень внимательным и даже нежным. Причем, о своих друзьях Володя должен был знать все, и я знал все о Володе.

Прежде всего, Володя заботился о том, чтобы человеку было хорошо. И не просто интересовался, а участвовал в судьбе своих друзей. За людей беспокоился всерьез! когда заболел мой отец, как он за него переживал! Недавно Олег Халимонов говорит мне: «Слушай, у меня лекарство лежит. Володя просил достать в Лондоне для твоего отца, так с тех пор и лежит в холодильнике».

Какое качество ценил? Володя любил людей, которые что-то делают сами. В театре ценил людей, которые работали не только на сцене. Работа — это он очень ценил. Как он уговаривал меня писать!.. «Мало только сцены — тебе надо делать свою программу». Очень хорошо помню вечер 24 января 1978 года. Концерты в Северодонецке, день накануне его сорокалетия. Мы очень долго говорили в номере гостиницы. Я предложил сделать программу — куски из «Пугачева» и его песни к фильму «Арап Петра Великого». Тогда эти песни («Купола» и «Сколь веревочка не вейся») Володя в концертах не исполнял. Я ему говорю, что пропадают, пропадают песни. Как он загорелся:

— Молодец! Давай будем делать вместе!

Работающим за письменным столом я видел Володю несколько раз, но это было очень редко. «Сейчас, сейчас… Подожди минуточку…» — говорил он и уходил в свою комнату — что-то дописывал.

Очень долго работал над «Нелегкой» — так было необозримо количество вариантов. Я читал текст, когда он существовал только на бумаге. И все надоедал Володе:

— Надо, надо закончить эту песню…

Потом как-то он мне сказал:

— Если бы не ты, может быть, не закончил бы эту вещь.

А когда Володю что-то удивляло и начинала работать мысль — было такое характерное подергивание нижней губы. Какая-то хреновина начинала у него в голове вертеться.

И любознательность… Любознательность — одна из главных черт Володи. Иногда эта любознательность меня просто поражала. Он «вытягивал» из людей все, что его интересовало. Доброжелательно, но очень настойчиво он выпытывал малейшие детали — его интересовало буквально все. В последнее время собирал у себя дома самых разных людей — биологов, физиков, химиков… Их привозил художник Зладковский. И были многочасовые беседы: Володя выспрашивал их буквально обо всем — о самых последних проблемах и достижениях науки.

И еще очень характерная его черта: Володя всегда в движении. Дня не хватало — мы часто разговаривали ночью. Разговоримся, смотрим — уже 6 часов. Ложимся спать, слышу:

— Вань, давай пойдем покурим…

Не любил в людях? Прежде всего — беспардонность. Если чувствовал беспардонность, сразу же реагировал глазом, подбородком, жестом. Что-то в нем менялось, сразу становился другим — жестким. И еще нужно сказать, что Володя чувствовал, что за человек перед ним. Чувство на людей у него было уникальное!

А поклонники, особенно поклонницы, в последнее время просто не давали жить:

— Ну, опять… Эти сумашеччие!..

Он так и говорил «сумашеччие», через два «ч».

— Ну, опять! Ну что же делать?!..

Отшивал сплошь и рядом. Но они узнавали адрес, npd-никали в дом, спали на лестничных площадках, а ночью часа в два-три звонили в дверь. Другие ждали до утра, чтобы только увидеть. Пять раз за пять лет на Малой Грузинской менял номер телефона. Писем получал очень много, хотя «много» — это не то слово. Он физически не мог прочитать это громадное количество писем. Да, у меня сохранилось два очень курьезных письма. Володе пишет мальчик из Пятигорска:

«Здравствуйте, Владимир!

Через «Комсомольскую Правду» достал Ваш адрес. У меня к Вам просьба, не в службу, а в дружбу: подарите мне «Волгу» — ГАЗ-24. И расскажите о своей жизни…»

Еще необычное письмо:

«Уважаемый В. Высоцкий!

Я сочинил песню очень-очень нужную. В этой песне я предлагаю посадить черешни вместо кленов на второстепенных улицах, ще можно. Я эту песню спел друзьям в Вашей манере исполнения — хорошо получается, звучит. Вы бы ее спели на всю страну, государство наше стало бы еще богаче, и Вас бы вознаградили! Вы бы после ее исполнения вошли бы в Историю!»

Володя часто брал меня с собой в свои концертные поездки. И по своей широте, и от моего тогдашнего безденежья. Мы делали такой блок: военные стихи и песни. Особенно часто ездили в 77 — 78-м годах.

Запомнился случай, который произошел в Ростове-на-Дону. Володя давал концерт на комбинате прикладного искусства. Ему предложили выбрать что-нибудь из керамики — на память. Володя выбрал несколько вещей работы одного мастера — Леонида Шихачевского. Высоцкого они поразили, и он захотел познакомиться с ним поближе. И тут выяснилось, что Шихачевский его не знает и песен его никогда не слышал. Володю это немного задело: он тут же на еще влажной вазе написал: «Хочу петь для Вас!» И они договорились встретиться вечером. И вот вечером мы поехали к Шихачевскому домой. Дети поставили на стол старенький магнитофон «Яуза», Володя много пел и рассказывал. Конечно, он покорил Шихачевского.

* * *

В Конотопе попали в автомобильную катастрофу. Ехали из Дворца Культуры в гостиницу, машину занесло. Чудом проскочили мимо бетонного столба, и — глубокий овраг! Машина перевернулась и снова встала на колеса! Я сидел на заднем сиденье, на меня всем своим весом навалился наш администратор Гольдман. Навалился так, что я выломал дверцу. Вовка заорал:

— Ванятко! Гибнем!!!

Машина встала на колеса. Все вылезли. Пауза. Так. Все живы. А дальше началось странное… Гольдман шепотом спросил:

— А в каком мы городе?

Человек, который организовывал гастроли, который нас и привез в Конотоп. И, глядя на меня:

— А Ваня где?..

Такой блуждающий глаз с пеленой. Мы потом с Володей вспоминали — хохотали.

* * *

В кино мы не снимались вместе, но должны были играть в фильме «Иван-да-Марья». Володя не стал сниматься, что-то ему помешало… Хотя песни для фильма он написал — песни, на мой взгляд, замечательные. Но режиссер пригласил профессионального композитора, который сделал аранжировки… Некоторые песни вообще не вошли, другие были сокращены. Все равно, эти песни для меня существуют, живут только в Володином исполнении…

Он сам хотел снимать фильм, попробовать себя в режиссуре. Уже был готов сценарий «Зеленый фургон», постоянно были разговоры об этом, телефонные переговоры с Одесской студией. Я думаю, что фильм у него получился бы. Тем более, что он уже почувствовал вкус этой работы: он однажды снимал одну из сцен фильма «Место встречи изменить нельзя» — сам, самостоятельно. Как раз после этого он сразу же примчался ко мне. Я живу на Ленинском проспекте, и Володя из Внуково обычно заезжал ко мне. Вот тогда он и рассказал, как все это происходило:

— Они же работать не умеют! Тянутся, тащатся — пока свет поставят, пока то, пока се…

Володя собрал всю съемочную группу:

— Ребята, давайте поработаем как следует, а после съемок я вам попою.

Ну все, конечно, завертелось очень быстро. После этой съемки он не просто приехал, он прилетел как на крыльях! Уверен, что у него бы получилось. А потом у Володи уже был опыт: он написал сценарий «Каникулы после войны». Я помню, как он работал: вначале надиктовывал на магнитофон, потом дал мне читать этот сценарий. Я также знаю, что еще тогда Депардье дал согласие сниматься в этом фильме…