Саша Суздаль - Евангелие от рыжего кота

• Название: Евангелие от рыжего кота
• Автор: Саша Суздаль
• Жанр: Исторические приключения

Есть Свет и Тьма.

Тьмы изначально больше, но Свет всегда сильнее и вечно горит спасительным огнём чрево Чистилища, освобождая души от Тьмы.

Каждый вправе выбрать свою дорогу и в том его Свобода. Путь к Свету не бывает прямым, а самая короткая тропа – во Тьму.

Выбирай, куда тебе идти, и не говори, что тебя не предупредили...

---

Адонис поднялся на своё судно, откуда на него поглядывал Кудря. Склонившись на борт, Адонис увидел, что к коггу бегут Гуго и Жан. Обеспокоенный этим, он снова сбежал по трапу вниз и спросил: — Что случилось.

— Ты не видел здесь девушку… — начал Гуго, не зная, как описать Марию.

— … ослепительной красоты и с родинкой на верхней губе? — нашёлся Адонис, расцветая улыбкой.

— Да, — подтвердил сержант Гуго и расспросил Адониса о попутчиках девушки. По описанию юного капитана, Марию сопровождал Раймонд де Торн и ещё какой-то мужчина. То, что они сели на корабль и уплыли, не очень огорчило повеселевшего сержанта Гуго, так как он приказал немедленно сниматься с якоря. Вскоре корабль отправился в сторону Босфора, а Гуго стоял на палубе и размышлял о том, как быстро скромная сестра-монашка превратилась в прекрасную мадемуазель. Его взор скользил по берегу, но не видел, что за судном наблюдает смуглый араб. Пусть его лицо не выражало никаких чувств, но в душе неожиданно поселилось удивление и раздражение – враг оказался жив и здоров, несмотря на смертельный удар.

За арабом и судном наблюдала любопытная сорока, которая что-то застрекотала и полетела вдоль Босфора.

***

Миновав фракийский Босфор и попрощавшись с Кианеей и Семплегадой[31], они вышли в Понт. Встречный бриз заставлял капитана Доменико лавировать галсами, тем не менее, Раймонд был рад, что они покинули Константинополь. Он не был уверен в том, что смог бы одолеть Хасан аль-Каина, ведь и сержант Гуго, и славный Дюдон бойцы из первого десятка, а погибли от рук ассасина. Он не боялся за свою жизнь, а опасался того, что Хасан убьёт Марию. Рубин Милосердия, чем бы он ни был, не стоил жизни девушки. Так думал он, но если бы оказался в голове Марии, то с удивлением обнаружил бы, что она совсем другого мнения. Мария считала делом естественным хранить рубин, пока не появится тот человек, которому нужно отдать эту реликвию. Она представляла, что этот человек нраву благородного и красив, как Раймонд, а его слова и мысли наполнены божественной мудростью. Несмотря на то, что она дала обет Богу, Мария, в мыслях, позволила себе влюбиться в этого исключительного человека.

Вернувшись на корабль после визита императора, Мария, первым делом, сняла с рубина цепочку, которую ей дал Микеле Дандоло. Купец не захотел брать её назад, объясняя Марии, что она его выручила, а цепочка – подарок от друга, но Мария была непреклонна. Огорчённый купец вынужден был согласиться, но настоял на том, чтобы платье, в котором Мария ходила к императору Андронику, осталось при ней. Мария согласилась, считая, что платье не такое ценное, как цепочка. Она не догадывалась, отчего Микеле прикрывает ладонью улыбку, так как платье стоило пару таких цепочек.

Через некоторое время Микеле вернулся и сообщил ей, что цепочку подменили. Растерянная Мария в отчаянии думала, что кто-то из слуг императора польстился на цепочку и подменил её дешевкой. Раймонд, услышав слова Микеле, изобразил благородное лицо и нахмурил брови, а потом сообщил купцу, что компенсирует стоимость цепочки, или, ещё лучше, купит её Марии. Микеле, с улыбкой глядя на Раймонда, сообщил:

— Вы меня не поняли. Та цепочка, которую я дал Марии, намного дешевле, чем это удивительное изделие.

Мария рассмотрела цепочку и поняла, что император, напротив, хотел её отблагодарить таким незаметным способом.

— Теперь вы понимаете, что я не могу взять вашу цепочку, — делая ударение на слове «вашу» и хитро улыбаясь, сказал Микеле Дандоло. Мария вынуждена была согласиться. О том, что император сделал ей ещё один подарок, она не стала говорить Раймонду, так как госпитальер, как ей показалось, отчаянно ревновал Марию к императору. Это ей льстило и навевало грешные мысли, отчего она стала на колени в углу каюты и долго молилась, очищая голову от соблазнов и житейской суеты.

Самое странное, что их постоянно преследовал однопарусный когг. Капитан попробовал идти зигзагом, но чужой кораблю неизменно повторял маневр «Святого Петрония».

— Нас преследует пиратский корабль, — сообщил Доменико, рассматривая опытным взглядом преследователя. Им стоило поднять все паруса, что тут же и сделали, но пираты и не думали отставать. Матросы приготовили оружие: мечи, сабли, багры с железными наконечниками в случае, если пираты пойдут на абордаж.

Ночью разразилась буря, и неф бросало, как щепку. Румпель вырывался из рук рулевого и капитан Доменико стал рядом с ним. Им вдвоём едва удалось удержать в руках руль, направляя нос судна навстречу ветру. Все лишние люди спрятались в каютах на юте и баке[32].

Буря бушевала пару дней, а потом немного утихла. Так как их снесло к востоку, ближе к Пафлагонии, то капитан взял курс прямо на север. Через несколько дней они увидели побережье, и по его очертанию Доменико определил, что они возле Кафы. Ещё издали было видно, что город ограждён частоколом брёвен, заостренных вверху, а перед палисадом находится ров, наполненный водой. Впрочем, на Кафу никто нападать не собирался, так как она находилась под защитой мятежного беклярбека[33] улуса Джучи в Золотой Орде, Исы Ногая. Хан Тохту, посаженный Ногаем на трон, во всём слушался своего беклярбека.

Корабль «Святой Петроний» зашёл в защищённую бухту Кафы и бросил якорь. Микеле Дандоло сразу занялся своими торговыми делами, забрав с собой половину команды судна. Капитан Доменико дал оставшейся команде день на отдых, а на следующий день заставил драить весь неф от киля до клотика.

Мария и Раймонд в первый же день вышли прогуляться в город, чтобы немного размять ноги, и почувствовать под ними твёрдую почву. Мария, словно птичка из клетки, вырвалась на свободу и весело щебетала, радостно озираясь вокруг. Раймонда не волновали городские закоулки, так как голову госпитальера заполнили мысли о том, подходит ли этот город для того, чтобы здесь остаться. На первый взгляд, мысль не плохая, так как Кафу не трогала даже Золотая Орда.

В тоже время, Кафу посещает много иностранцев, среди которых заметить ассасина Хасан аль-Каин достаточно сложно. Как их найдёт тот человек, которому они должны передать рубин, Раймонда совсем не интересовало. Главное, чтобы их не нашел этот мерзкий ассасин, цель преследования которого, как думал Раймонд, был Рубин Милосердия. Возможно, что ассасин хотел уничтожить рубин, чтобы нанести удар по вере Христовой, а, может, у него имелись другие намерения в отношении реликвии, но в любом случае он не оставит их в покое.

— Тебе здесь нравиться? — спросил Раймонд у Марии, невольно надеясь переложить на неё дилемму выбора места остановки.

— Не больше, чем в любом другом городе, — ответила Мария и увидела, что Раймонд слегка помрачнел. Девушка поняла его поведение, как желание остаться в Кафе, поэтому добавила: — Здесь уютно.

Укрепление-факторию Кафу уютной назвать трудно, разве что летом, когда перед взором плещется голубое море, хотя и оно закрыто валом с частоколом острых брёвен. Раскинувшиеся немного дальше горбы, усеянные редкой травой и мелким кустарником, дороги сердцу разве что степняку, но не французской мадемуазель, для сердца которой милы только парижские горбы. Кажется, что последние слова успокоили Раймонда и он начал, как всегда, делать колкие комментарии, разглядывая прохожих.

Раймонд, вернувшись на корабль, поговорил с матросами и они сообщили, что в Тавриде существует православная страна готов, греков и алан, именуемая княжеством Готия. Как сказали матросы, его столица, Дорос, хорошо защищена, так как находится на огромном плато, поднятом под облака. Раймонд не очень верил морякам, которые любили приврать для словца, но ему пообещали познакомить завтра с купцами из этой страны. Раймонд не стал рассказывать об этом Марии, пока сам не проверил правдивость матросов.

В это время капитан Доменико проходил мимо рынка рабов, где продавали крепких мужчин для воинских отрядов, женщин в служанки и девушек в гарем. Тут же держали стайку детей, привязанных одной верёвкой. Возле помоста, на котором стояли девушки, находился степенный мужчина в темно-коричневом камзоле и похотливым взором разглядывал измученный жарой товар.

Мужчину звали нотарий Ламберто ди Самбучето, и приехал он в Кафу по делам купца Бенедикто де Оливы, чтобы взыскать долги с нерадивых заемщиков. Ордынец, нахваливая товар, поворачивал девушек, похлопывая их по мягким частям, и цокал языком, но нотарию, несмотря на вожделенный взгляд, товар не нравился. Девушки казались потасканными, словно прошли через руки десятка мужчин, а взор был совсем потухший.

— Возможно, я могу вам в чём-то помочь? — спросил Доменико на итальянском языке, приближаясь к известному в Кафе лицу. Ламберто повернул к нему брезгливое лицо, собираясь отмахнуться от следующего продавца лежалого товара.

— Мне, кажется, что у меня есть то, что вас интересует, — произнёс он, заглядывая в неподвижные глаза нотариуса.