Синтия Виктор - Нелегкий выбор

• Название: Нелегкий выбор
• Автор: Синтия Виктор
• Издательство: ООО “Издательство ACT”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0256-7

В спокойный мир талантливой художницы Лэйни Вульф врывается трагедия близких — мертвы друзья, двое детей остались сиротами. Лэйни берет детей под опеку — и постепенно замечает, что человек, совершивший жестокое убийство, следит за ней… Двое великолепных мужчин сражаются за сердце Лэйни. И очень нелегко сделать выбор… если в этом, сам того не зная, не поможет убийца!

---

— Да, с тобой не соскучишься!

— Если я ошибаюсь, тогда объясни, при чем тут «Пикетт».

— Дорогуша, — сказала Шугар с невыразимым сарказмом, — я не буду и пытаться.

Фэрил поднялась. Если бы ее кто-то обвинил в убийстве, она была бы вне себя от ужаса и возмущения. С Шугар ничего подобного не случилось — наоборот, ей показалась забавной догадка, осенившая Фэрил. Такая реакция выглядела неестественной.

— Когда речь идет об убийстве, — сказала Фэрил, как бы размышляя, — то выясняют мотив, орудие и обстоятельства, при которых оно было совершено. Ты, Шугар, вполне вписываешься в картину. И то, и другое, и третье говорит против тебя.

— А теперь послушай меня! Я пальцем не тронула эту бабу, хотя она и заслуживала того, чтобы с ней разобраться. Пальцем не тронула, ясно? Но даже если бы это было моих рук дело, не тебе разыгрывать из себя праведницу. Попробуй только поднять шум, и я тут же вытащу на свет все твое грязное белье!

Поднявшись со скамейки и уже сделав пару шагов к выходу из парка, Шугар вдруг обернулась и смерила Фэрил презрительным взглядом.

— У тебя удачный брак, дорогуша. А у твоего мужа солидная адвокатская практика. Трудновато будет ему найти клиента, если выяснится, что его жена работала у меня девочкой по вызову. Джонни-бой потеряет работу, а ты потеряешь его. Подумай об этом, дорогуша!

На губах Шугар заиграла плотоядная улыбка.

— Только не говори мне, что тебе все равно.

Фэрил содрогнулась и, повернувшись навстречу пронизывающему ветру, побежала прочь из парка.

Глава 9

Шугар Тэплинжер со злостью сунула в тележку банку томатного супа и заглянула в список продуктов, намеченных для покупки. Разумеется, у нее были дела и поважнее, но в этот день недели она всегда отправлялась в универсам, чтобы пополнить запасы. Вечером Хельмут обязательно сунет нос и в холодильник, и под раковину, куда в качестве тары для мусора складывались пустые бумажные пакеты. Если не все окажется в порядке, он будет неприятно удивлен.

К тому же в доме кончились пшеничные хлопья, и Шугар усмехнулась при мысли, что учинит ее муж, если не получит свой ежедневный завтрак. С самого первого дня их совместной жизни он съедал по утрам одно и то же: чашку пшеничных хлопьев со снятым молоком — каждый Божий день, с ума сойти! Зимой к этому добавлялась половинка грейпфрута, а летом — четвертушка дыньки. Ленч Хельмута тоже не отличался разнообразием. В одиннадцать пятьдесят (ни секундой раньше или позже!) секретарша журнала «Отставной генерал» появлялась в кабинете редактора с тарелкой, на которой лежал ломтик хлеба с листиком салата и кусочком индюшатины. Никакого майонеза, Боже упаси! Ровно в полдень Хельмут подносил сандвич ко рту и откусывал половину, а остаток выбрасывал в корзину для бумаг. Такой уж он был, рациональный и абсолютно предсказуемый.

Что ж, это очень кстати, особенно сегодня, подумала Шугар. С нее довольно сюрпризов. Черт бы их всех побрал, а особенно эту жадную, ненасытную суку, Марину Паульсен! Она гребла, и гребла, и гребла под себя, пока у нее, Шугар, не осталось выбора. И вот теперь, когда все как будто улажено, ей на хвост села сладкая парочка: Джон и Фэрил Коулы.

Сделав крутой вираж, Шугар направилась в соседнюю секцию универсама и начала швырять в тележку печенье: «Малломар», «Орио», полдюжины коробок белого «Пеперидж Фарм» — все, что попадалось под руку, независимо от качества. «Это тебе, Хельмут», — подумала она, прекрасно зная, что ее муженек скорее высохнет от голода, чем коснется даже самого вкусного в мире печенья. Придется ей самой съесть все это… тайком. Хельмут, конечно, подозревает, что она уже набрала те шестьдесят с лишним килограммов, которые потеряла в первые три года замужества, но афишировать этот факт не стоит. Так или иначе, он полюбил ее, когда она весила сто сорок кило, — конечно, он не станет возражать против пары-тройки дополнительных килограммов.

За эту черту характера Шугар прощала мужу его ужасающий рационализм. Хельмута нисколько не огорчал ее избыточный вес, не пугали три объемистых подбородка, не отталкивали складки жира, обвисающие на животе, бедрах и над коленями. Он единственный, кто не смотрел на нее так, словно она была воплощением чего-то мерзкого и не достойна была ступать по земле. Все остальные не скрывали своего отвращения, и так было, сколько она себя помнила…

…«Эй, поросеночек, тебя бы закоптить!»

«Ну ты и толста, подруга!»

«Добавки не будет, Беатриса! Я не отхожу от плиты, а ты все жрешь и жрешь, словно завтра наступит голод. Если для Мэри и Ларри достаточно съесть по гамбургеру, значит, и с тебя этого хватит!»

В детстве самым страшным для Шугар было садиться за стол. Насмешки брата и сестры не прекращались ни на минуту, поощряемые возмущенным молчанием матери, а она, чуть не плача от унижения, накладывала себе вторую порцию — не в силах остановиться, по-прежнему голодная.

Никого не интересовало, что думает по этому поводу сама Шугар. Ее непомерная толщина воспринималась матерью как личное оскорбление, как незаслуженное наказание. Не было дня, чтобы Джэнет Лоусон не напоминала всем и каждому, как трудно растить в одиночку троих детей. Разве не ужасно, патетически восклицала она, по неосторожности забеременеть в третий раз в возрасте сорока пяти лет, СДУРУ родить этого ребенка, а через полгода похоронить мужа, протянувшего ноги от инфаркта? Не так-то легко в маленьком пенсильванском городке найти сразу две работы, да и какой в этом смысл, если с такой дочкой и трех было бы мало?

Мать говорила это так часто, что Шугар выучила ее слова наизусть и могла повторить годы спустя, ничего не упустив. Так же прочно в память врезалась картина: мать сидит в продавленном кресле перед орущим телевизором, растирая усталые ноги в грубых чулках. Что бы ни происходило на экране, оно каким-то образом всегда связывалось с тем, как нелепо заводить ребенка, когда в семье уже есть двое почти взрослых остолопов, или с тем, как подло взять и хлопнуться замертво, не оставив деньжат, чтобы обеспечить вдову с тремя детьми. А уж если героиня фильма собиралась на свидание, мать впивалась взглядом в крохотный черно-белый экран и бормотала: «Развлекаешься? Посмотрим, что ты запоешь, когда свалишься с небес прямо в трущобу и будешь всю жизнь кормить кучу спиногрызов!»

Словом, Джэнет Лоусон так представляла свой удел: Бог пристукнул ее мужа, а про нее просто-напросто забыл, но не раньше, чем наградил ее толстым и прожорливым ребенком. В младенчестве пухлые щечки Шугар вызывали у людей умиление. За них щипали, приговаривая, какой она ангелочек. Увы, позже ее уже никто не находил ни пампушечкой, ни пышечкой. На нее смотрели так, словно она была живым, источающим жир пончиком, смотрели с удивлением, неодобрением и, наконец, отвращением. Точно так же относилась к ней и мать. Иногда Шугар замечала, как та передергивается при ее появлении. Сама Джэнет Лоусон придумала прозвище, заменившее имя Беатриса. Однажды воскресным утром, сидя в кухне за чашкой кофе и сигаретой, она следила за тем, как дочь поглощает третий увесистый пончик с джемом.

— Есть счастливицы, — наконец заметила она мрачно, жадно затягиваясь, — которые ласково называют своих дочек «Персик» или «Ягодка», но тебя можно назвать не иначе, как «Сахарная голова».

Она и не думала оставлять невысказанной хоть одну ядовитую реплику насчет дочери. Как только ее мысли поворачивали в сторону обжорства вообще, Джэнет возводила глаза к небу, как бы спрашивая Бога, почему третий рот, которым Он ее наградил, всегда жадно разинут и как ей изловчиться наполнить его.

— Если бы ей дать возможность, она глотала бы, не жуя, всю мою зарплату. Посмотрите-ка на нее! Моя жирная маленькая неосторожность!

Слыша это, Мэри и Ларри начинали подобострастно хихикать, довольные тем, что раздражение матери направлено не на них, Шугар же краснела до корней волос, отчаянно желая схватить первый попавшийся нож, располосовать свой толстый живот и тем самым, быть может, избавиться от постоянного чувства стыда и вины. Брат и сестра доставляли ей немало неприятных минут, но с ними было проще. Они появлялись только время от времени, в зависимости от расписания занятий, словно некие фантомы-мучители с непредсказуемым характером. Иногда они оставляли ее в покое надолго, иногда набрасывались с насмешками в самый неожиданный момент.

Постепенно, однако, Шугар научилась справляться с ними, выбрав для этого своеобразный способ, приносивший ей острое наслаждение.

Однажды утром, накануне выпускного вечера в начальной школе, Мэри и две ее подружки вертелись перед зеркалом, примеряя платья, пробуя разные прически и попутно издеваясь над Шугар, стоило той появиться в пределах видимости.

— Можно сказать, нашей толстухе повезло, — громким шепотом сказала Мэри, заметив сестру, выходящую из своей комнаты. — Ей не придется мучиться выбором, какое платье надеть на выпускной. Ей подойдет разве что чехол от самолета, а они все одинаковые!