Синтия Виктор - Нелегкий выбор

• Название: Нелегкий выбор
• Автор: Синтия Виктор
• Издательство: ООО “Издательство ACT”
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0256-7

В спокойный мир талантливой художницы Лэйни Вульф врывается трагедия близких — мертвы друзья, двое детей остались сиротами. Лэйни берет детей под опеку — и постепенно замечает, что человек, совершивший жестокое убийство, следит за ней… Двое великолепных мужчин сражаются за сердце Лэйни. И очень нелегко сделать выбор… если в этом, сам того не зная, не поможет убийца!

---

— Что ж, спасибо, что дождался, — бросил Джон, останавливаясь в прихожей и не делая попытки снять пальто.

Чарли, растрепанный и босой, одетый в старенькие джинсы и бесформенный красный свитер, вовсе не выглядел неряхой. Скорее, у него был вид фото-модели, только что снимавшейся для рекламы спортивной машины. В юношеские годы, когда братьям случалось увлечься одной и той же девушкой, Джон отчаянно завидовал Чарли, понимая, что не имеет и шанса. Но, достигнув тридцатилетия, он иначе взглянул на жизнь брата. Бесконечная смена рабочих мест и череда одинаково броских приятельниц показались ему до тошноты скучными, от этого веяло пустотой.

Но вчерашний вечер изменил все. Чарли уже не выглядел неприкаянным повесой, не способным подыскать себе ни подходящей работы, ни постоянной подруги. Его жизненный марафон означал поиск возможностей для незаконных операций.

— С чего это ты решил разыграть из себя крутого старшего братца? — раздраженно спросил Чарли. — Мне давно уже не восемь лет!

— Зато мозгов у тебя лет на восемь, не больше! Я здесь затем, чтобы спасти твою незадачливую задницу, так что не действуй мне на нервы.

Насмешливая улыбка расползлась по лицу Чарли. Он сложил руки на груди и небрежно привалился к притолоке.

— Да? Может, объяснишь попонятнее?

— Черт возьми, — крикнул Джон с отвращением, — я готов был сделать все… я сделал все, чтобы помочь тебе! Я вытащил тебя из тюрьмы! Но ты только и делаешь, что нарываешься.

— Слушай, братишка, мне твоя помощь не требуется. Тебе вечно что-то мерещится, и ты потом трясешь меня как грушу.

Чарли повернулся и ушел в гостиную, не интересуясь тем, что станет делать Джон. Тот остановился в дверях, оглядел развалившегося в кресле брата и сказал:

— Марина Паульсен.

— Что Марина Паульсен?

— Ты слышал, что она погибла в автомобильной катастрофе?

— Слышал, конечно, — отмахнулся Чарли. — Она же была моей клиенткой. Впрочем, это тебя не касается.

— Очень даже касается! Я занимался делом о ее разводе — это раз. Она назначила меня своим душеприказчиком — это два.

— Тебя? — искренне удивился Чарли. — Чего ради?

— Этого я пока не знаю, зато знаю много других интереснейших вещей. То, например, что Марина Паульсен тянула кое с кого денежки, а ты их отмывал.

— В жизни не слышал ничего более идиотского!

Джон прошел в гостиную и остановился напротив брата.

— У меня ее бумаги! Там очень подробно, день за днем, ее собственной рукой описано, как вы вместе занимались незаконными махинациями! Марине Паульсен уже ничто не сможет повредить, а вот тебе грозит долгий, очень долгий срок.

— Выходит, она все записывала… — пробормотал Чарли, и в глазах его впервые мелькнуло беспокойство.

— Наконец-то до нашего умника дошло! Она была достаточно умна, чтобы проворачивать свои делишки, почему же ей было не обезопасить себя на случай неприятностей? Будь уверен, она не случайно пришла именно ко мне с делом о разводе. Если бы выплыла правда, я бы из кожи вон лез ради ее защиты, потому что иначе пострадал бы и ты.

— Так бумаги не видел никто, кроме тебя?

Чарли облегченно расслабился, получив подтверждающий кивок.

— Это не значит, конечно, что мне есть чего бояться. Ничего преступного я не совершал, но… но лучше никому не показывать эти бумаги. Спрячь их подальше, а еще лучше — сожги.

— И все? — рявкнул Джон в ярости. — Вот так просто? Как будто ничего и не было, так?

— Да ладно тебе, Джон, — Чарли сбавил тон и просительно заглянул ему в глаза. — Марина вовсе не была исчадием ада, она просто трясла понемногу всякую местную шваль. Деньги надо было как-то пристраивать, а у меня есть парочка надежных банковских счетов. Так что ничего страшного не случилось.

— Я ушам своим не верю, — медленно сказал Джон. — Ты занимаешься незаконной деятельностью и не испытываешь никаких угрызений совести. Единственное, что тебя беспокоит, — это как выйти сухим из воды.

Неожиданно он начал кричать, размахивая руками перед носом у брата.

— Ты преступник, понимаешь, преступник!

— Да что на тебя нашло, Джон? — зло спросил Чарли, вскакивая и прячась за спинку кресла. — Ты приходишь сюда как разгневанное божество, клеишь мне всякие ярлыки, — чего ради? Что я такого сделал? Это тебе все само плывет в руки, и ты даже не задумываешься о том, что не всем так легко живется!

Джон так опешил, что забыл о цели своего прихода.

— Я не знал, что ты так на все смотришь… что ты думаешь…

— Теперь ты знаешь. Может, ты и безупречный человек, но это не дает тебе права судить других. И знаешь что, Джон? Я бы не хотел быть похожим на тебя. Ни за что на свете.

Обиженный, Джон ощетинился снова.

— Не заговаривай мне зубы! Немедленно начни выпутываться из этой истории с деньгами Марины Паульсен и, если у тебя еще есть хоть капля здравого смысла, найди себе занятие, которое не противоречит закону!

— Вот совет, достойный любящего брата.

— Ты, видно, растерял последние мозги! — взорвался Джон. — Я стараюсь тебе помочь!

— Святой ты человек! — последовал насмешливый ответ.

Джон повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Возвращаясь домой, он безуспешно старался подавить гнев. Стоит ли столько времени вести нормальную человеческую жизнь, если рано или поздно все-таки лезешь на рожон! Впрочем, с чего он взял, что Чарли жил законопослушной жизнью хоть пару месяцев? Для Джона это казалось само собой разумеющимся, именно поэтому брат так успешно водил его за нос. Если бы Марина Паульсен не погибла, история с вымогательством так никогда бы и не всплыла. Хотя, конечно, могло случиться, что какой-нибудь полицейский поймал бы ее с поличным.

— Если только это был бы честный полицейский, — с горечью произнес Джон вслух.

Постепенно гнев сменился печалью. Чарли был слишком ленив и жаден, чтобы вести честную жизнь, но обвинял в своих неудачах всех, кроме себя самого. Его возмущенные слова: «Тебе все само плывет в руки!» — до сих пор болезненно отдавались в памяти Джона, но он знал, какая тяжелая работа стоит за всем, чего он достиг. Нечего было и надеяться, что Чарли замечает это. Он видел то, что хотел видеть: у старшего брата есть все, о чем только может мечтать мужчина.

«И ведь он прав», — подумал Джон благодарно.

Возможно, жизнь плейбоя не так уж и нравилась Чарли. Он мог утверждать это, но стоило ли принимать за чистую монету каждое его слово? Может быть, нужно лучше разбираться в людях, уметь заглянуть им в душу, стараться понять их поступки?

Виноватый и удрученный, Джон остановил машину у почтового ящика, чтобы забрать корреспонденцию. На передней полосе местной газеты, выходившей дважды в неделю, была помещена большая фотография Марины Паульсен в полицейской форме. «Женщина-полицейский погибает в автокатастрофе».

Джону вдруг отчаянно захотелось, чтобы вся эта история оказалась просто сном.

Фэрил лежала в темной спальне, глядя в потолок и слушая стук своего сердца. Она знала, что муж заснул, но все не решалась подняться. Джон дышал глубоко и ровно, и мало-помалу она успокоилась. Медленно и бесшумно поднявшись, она вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь.

Темный кабинет Джона едва освещала полоска лунного света, пробивавшаяся сквозь щель между портьерами. Фэрил прошла к столу, стараясь ни на что не наткнуться и не наделать шуму, и включила лампу. Вспыхнувший свет заставил ее зажмуриться.

То, что она искала, находилось прямо на столе — картонная коробка, доставленная полицейским посыльным. В ней были сложены немногочисленные личные вещи Марины Паульсен: разные мелочи и все, что находилось в ее машине во время аварии. Когда Джон объяснил, что в коробке, Фэрил равнодушно кивнула, в душе страстно желая только одного: сунуть туда нос сразу, как только представится возможность.

Она открыла коробку, запомнив, в каком порядке отвороты наложены друг на друга, чтобы потом не ошибиться. Под ложечкой то и дело подступала ноющая боль — ощущение, не оставлявшее Фэрил с момента, когда она увидела на кухонном столе номер «Вестника Медоувью» с фотографией Марины Паульсен. Невозможно было не узнать это лицо с крупным родимым пятном на щеке. Впрочем, особая примета только служила лишним доказательством: Фэрил и без того прекрасно помнила женщину, с которой столкнулась в дверях номера 1012. Итак, гостья Шугар, которая привела ее в такую бешеную ярость, была полицейским.

Джон наткнулся на имя Шугар в списке Марины Паульсен, но он не мог даже предположить, зачем их соседке понадобилось подкупать полицейского… или подчиняться шантажу. Зато Фэрил прекрасно знала, зачем.

Ей тогда повезло, что муж поднимался по лестнице первым и не мог заметить, как она оцепенела, услышав его слова. Если бы только Джон знал, как легко, имея такую информацию, раскопать все подробности про публичный дом, который содержала Шугар! А там уже оставался один маленький шаг до истины, что его собственная жена, по крайней мере один раз, посетила этот вертеп. Весь остаток ночи Фэрил пролежала без сна, все больше и больше погружаясь в отчаяние.