Виталий Каплан - Тайна аптекаря и его кота

• Название: Тайна аптекаря и его кота
• Автор: Виталий Каплан
• Жанр: Фэнтези

---

И только старенький брат никуда не побежал. Встал он из-за стола, оправил рясу свою, в упор глянул на господина и произнёс дребезжащим голосом:

— Стоило ли это делать, сынок? Побуждения твои благородны, конечно, но даже из таких побуждений не следует призывать некоторые силы. Всё равно ведь потом обернётся к худу. Ну да ладно, сам уже в летах, сам соображать должен. И ты, отрок, думай, кому служить стоит, а кому наоборот. Воля превышняя с вами и о вас.

Вытащил он откуда-то из складок рясы медный гривенник, положил на стол, и мелкой семенящей походкой вышел из залы.

Остались мы с господином вдвоём. Я со стола соскочил, он саблю в ножны сунул. Поднял я с пола шубу, подал ему с поклоном. Облачился он, а потом вдруг без размаха отвесил мне затрещину, да такую, что в ушах зазвенело, а во рту кровью повеяло.

— Ты зачем, болван, кота бросил? — проскрипел он, как несмазанные дверные петли. Наклонился, взял своего любимца с пола, под шубу сунул. — Зачем арбалет схватил, дурень? Тебя кто просил вмешиваться? Да я тебе шкуру спущу!

— Это как вам угодно будет, — согласился я, — да только потом, ладно? Утекать нам сейчас надо, и поскорее. Кони накормлены да напоены, но ещё ведь запрягать… а тут опасно, господин. Пойдём-те-ка отсюда.

И пошли мы в холодный сине-розовый рассвет.

А вот закат был уже другого цвета — как яичный желток, смешанный зачем-то с вишнёвым соком. Расплескался он в полнеба, тянулся рыжими лапами вверх и в стороны, и разве что не мяукал, как наш кот. К вечеру тот, наконец, пробудился и орал из-за мехового полога, жратвы требовал.

Но жратва ему была только когда мы уже приехали. Как раз на закате это и случилось. Едва завидел я отходящую влево небольшую дорожку — двум телегам не разминуться — высунулся из-за полога аптекарь, в спину ткнул и велел: туда, мол, сворачивай.

Я что, я и свернул. Долго потом ещё мы по этой дорожке ехали, и заснеженные лапы ёлок задевали борта брички, а кое-где и проехать было непросто, намело сугробов, и я уж думал, придётся лопату вытаскивать да разгребать. Но кони вытянули, недаром господин самых сильный приказал в бричку запрячь. Будто чувствовал.

Дорожка петляла, сворачивала под неожиданными углами, и было удивительно тихо. Кроме скрипа колёс и дыхания коней вообще никаких звуков. Даже вороньего крика не слышно, столь частого в городе. Лишь изредка сорвётся с высокой еловой ветки снежная копна, обрушится с глухим звуком вниз — и снова тихо.

Я тогда ещё подумал, а как тут в смысле волков? Не сверкнут ли за деревьями жёлтые глаза? Очень бы не хотелось, знаете ли. У господина арбалет с пятью болтами всего, а моя штучка на волках не пробована, вовсе нет уверенности, что выручит. Саблей же от них отмахиваться — гиблое дело, это вам не ночные. Прыгнут одновременно с трёх сторон, и можно втыкать саблю в могильный холмик…

Но, слава Творцу, обошлось. И когда солнце уже окончательно утонуло в малиновом сиянии, мы, наконец, приехали. Расступились стены леса, открылась нам большая поляна, а посредине её — дом.

Да, братья, рассказываю детально. По сравнению с городским домом господина Алаглани этот, конечно, мелковат. Но сами судите — локтей двадцать в длину, пятнадцать в ширину. Высокий — два этажа, крыша двускатная, чем крыта — не разобрал, потому что вся в снегу. Дом сложен из толстых осмоленных брёвен, и из таких же брёвен — сруб сзади, по виду — банька.

Само собой, дом не просто так, на поляне, стоит — забором обнесён, и забор суровый. Брёвна толщиной в мою пядь вкопаны вертикально, и концы из заострены, а высотой не менее двух моих ростов. От настоящего врага такой забор, конечно, не защита, а вот для шелупони всякой — преграда неодолимая. Равно как и для тех же волков, да, пожалуй, и медведей с кабанами.

В заборе ворота, похожие на те, что у нас в городском доме. Тоже створки медными листами обитые.

— Всё, приехали, — подал голос господин Алаглани. — Стой!

Выбрался он из брички, кота на руках держа. Мяукал кот и извивался, видно, не нравилось ему здесь.

— Похоже, господин мой, нас тут не ждут, — заметил я, соскочив с козел. — Видите, дорожка-то снегом занесена, и в окнах света нет…

— Конечно, не ждут, — рассмеялся аптекарь. — Некому ждать, потому что дом пуст. Это мой загородный дом, и нечасто я тут бываю, а селить сюда на весь год сторожа было бы слишком расточительно. Ничего, сейчас обживём.

Он вынул из саквояжа большой ключ с затейливой бороздкой и велел мне ступать за ним. По колено в снегу обошли мы чуть ли не вдоль всего дома, пока не обнаружилась в заборе неприметная калиточка. По-умному устроено, там кусты длинношипа так посажены, что со стороны калитку не видать, а меж кустами надо пробраться, да так, чтобы одёжу не разодрать.

Сунул господин ключ в замочную скважину, скрипнула калитка, отворилась.

— Ну вот, мы и дома, — сказал он. — Иди к воротам, вынимай засов, отворяй и загоняй бричку во двор. Конюшня в сарае направо. Запас сена небольшой там есть. Колодезь за домом. Дрова — ну, не заметить поленицу трудно. Давай, шевелись!

И пришлось мне шевелиться. Дотемна успел и коней обустроить, и бричку под навес поставить, и воды натаскать, и в доме печь затопить. Печь там, кстати, как и в городском жилье, хитрая. Тянутся от неё железные трубы по всему дому, и как протопишь хорошенько — по этим трубам горячий воздух идёт и весь дом обогревает.

Когда управился, уже совсем стемнело. Высыпали на небо огромные звёзды — прямо как изумруд господский, только разных цветов. Я как раз ведро в дом нёс, и засмотрелся по дороге. Вспомнилось мне одно место из книги, что господин давал, из «Наставлений по любознатству» премудрого Памасиохи, где излагает он, что разные умные люди о природе звёзд думают. Всё разбирает, все мнения. И что звёзды — шляпки гвоздиков в небесной сфере, и что это ангельские глаза либо сами ангелы, и что это души умерших, и что это дырки в небесной сфере, из коих льётся сияние Творца Изначального, и что это плавающие под небесной сферой малые огни, созданные Творцом, во-первых, для красоты, а во-вторых, для облегчения жизни мореходов. Близкое к тому учение — что да, разжёг их Творец и разместил в небе, но не для мореходов, конечно, а для мудрецов — в расположении звёзд, дескать, великая тайна сокрыта, тайна всего сущего, и кто её разгадает, тот равным Творцу станет. В общем, учение Хианати, осуждённое Пятыми Вратами тысячу лет назад. Ещё там говорилось, что некоторые полагают звёзды огромными кострами, силою природы разгоревшимися в невообразимых далях и оттого кажущимися нам светлыми точками. Было и такое мнение, что и солнце наше — такой же звёздный костёр, и оттуда, из невообразимых далей, кажется крошечной искоркой. Если, конечно, в тех далях есть кому смотреть.

Но долго так стоять было нельзя — и в доме хлопот невпроворот, и зябко уже стало, тем более, я шапку не надевал. Вернулся в дом, поставил воду греться, скинул полушубок и сел у печки. А господин всё это время, что я по хозяйству крутился, за столом сидел и писал что-то. Стол, конечно, не чета городскому, попроще, и чернильница — не серебряная, а медная.

Я, значит, у печки сижу, слушаю, как пламя гудит, он пёрышком поскрипывает, рыжий котяра снова в сон провалился, на ковре лежит и смешно лапами дёргает — видать, охотится во сне на кого-то. А в остальном — тишина. Ветер не воет, лес не шумит, и мыши не скребутся. Что, впрочем, и понятно: кота почуяли, если до того не вымерзли.

И так мне хорошо сделалось, так спокойно… Вот можно сидеть на дощатом полу у печки, изредка подкидывать полешки, и не надо ни бежать от кого-то, ни гнаться за кем-то, ни вынюхивать что-то… Всегда бы так! А нельзя…

— Господин мой, — подал я голос. — А что вы так взъелись на меня утром? По уху смазали, до сих пор звенит… — Тут я, конечно, приврал. — А ведь кабы не я, порезали бы нас с вами на том постоялом дворе. Вы что, не поняли? Это ж не шантрапа какая была, а настоящие ночные!

Господин отложил перо, поднял голову.

— Кабы не ты, — сухо сказал он, — разбойники разбежались бы гораздо раньше. А ты что натворил? Человека застрелил, шумиху устроил, молва теперь пойдёт. Думаешь, не раскопает Стража, что это мы там были?

Я рассмеялся. Вроде и взрослый он, и премудрый, а такую чушь несёт.

— А что, господин мой, они просто так разбежались? До ветру им захотелось, всем сразу, да? И вы тут не при чём совсем? Да слава о том, что случилось, так и так пойдёт гулять. Чтобы семёрка ночных драпала с позором, да от кого — от городского прыща какого-то… да не бывало такого доселе! А про небывалое дело всегда языки точат! Между прочим, что я того хмыря стрельнул, это даже лучше. Получается, был всё-таки бой, оружие на оружие, кого-то подстрелили, кого-то порезали… ну и пришлось отступить, уж больно противник оказался силён. А по-вашему как было бы? Встал против семёрки дядька с сабелькой, помахал чуток, а потом сделал что-то — и всех как шибанёт страхом! Про это что говорить стали бы, а?