Виталий Каплан - Тайна аптекаря и его кота

• Название: Тайна аптекаря и его кота
• Автор: Виталий Каплан
• Жанр: Фэнтези

---

— Пусть добрые братья сперва докажут его наличие, — рассмеялся гость.

— Ладно, допустим, вы убедите простой народ, что со смертью всё кончается, — вздохнул господин. — Но тебе не приходило в голову, что такой вот конец всего — ещё более страшен, чем чёрный огонь?

— Страшен он только больному, извращённому сознанию, — сочувственно объяснил Ханарасай. — А мы постепенно добьёмся, что сознание у людей будет здоровым. Тех же, кто разжигает в народе суеверия, мы заставим замолчать.

— Почему же вы тогда не закрыли храмы и не объявили запрет на вероучение? — недоумённо спросил господин. Впрочем, мне показалось, что недоумение он лишь изображает. Ханарасай же, выхлебав девятую по счёту чашу, этого не замечал.

— Это несвоевременно, — объявил он, потянувшись к кувшину. — Тёмных людей пока в Державе слишком много, а сила наша не столь велика, чтобы вести ещё и войну против приверженцев Братства. Но вот уже в следующем поколении, когда количество образованных людей резко увеличится, мы постепенно начнём душить суеверия и их носителей.

— Думаешь, получится? — очень тихо спросил господин.

— Разумеется! — Ханарасай стукнул чашкой по столу, едва не испортивдве хороших вещи. — Поймите, учитель, что есть человек? Это лишь деревянная колода, из которой умелый мастер может вырезать всё, что потребно. Может — грубого идола, а может — прекрасную статую… Не следует только ждать быстрых результатов, но мудрый мастер и так не будет торопиться.

— И кто же ваш мастер? — ещё тише спросил господин.

— Учитель! — поднял палец Ханарасай. — Давайте на этом остановимся. Ибо такие вопросы лучше не обсуждать, сами догадываетесь, почему. Вообще, учитель, я должен вам сказать… — голос его затих, а тон вдруг сделался совершенно трезвым. — Вы бы поосторожнее, учитель. Человек вы, конечно, уважаемый, и многие в Собрании перед вами в долгу. Но…

— Что «но»? Болтаю непозволительное? — деловито уточнил господин.

— Не в том даже дело, — вздохнул гость. — Я, собственно, толком ничего и не знаю… так, обрывочки и догадки… Но у Пригляда есть к вам некий непонятный мне интерес. Это всё, что я могу сказать. Просто прошу, будьте поосторожнее. И в словах… и в делах. Понимаете, мой пост не из последних, но если что — я мало чем сумею помочь.

— Ну, благодарю, — помедлив, отозвался господин. — Ты всё-таки не совсем испортился, Ханарасай. А знаешь что? Пожалуй, нам обоим пора отойти ко сну. Всё-таки, согласись, галаарийское — оно коварно. Пьёшь-пьёшь, и всё кажется, водичка сладкая, а потом раз — и ноги не держат. Я сейчас лакея кликну, отведёт тебя в твою комнату.

И раздался звон колокольчика.

Вот, собственно, и всё о госте нашем Ханарасае. Утром, плотно откушав, они с господином уехали в город, а вернулся господин один. Зачем приезжал этот самый Ханарасай? Знаете, может, конечно, просто чтобы поболтать со старым другом и, как выяснилось, учителем — но мне почему-то подумалось, что именно ради последних его слов, ради предупреждения весь разговор и затевался.

А я, кстати, вновь тогда не выспался, полночи беседу их по памяти записывая.

Лист 20

На другой день я с утра отпросился у господина помочь Алаю — он из травяного сарая в подвал и половины ещё не перенёс. А уже скоро могли начаться холода, осень только поначалу теплынью нас порадовала, а с листопада начались дожди и дули постоянно северные ветры. Из тех лесов, за которыми плещутся серые волны Ледяного моря. Тех лесов, где бы сейчас мучился Хайтару… если бы, конечно, не помер в первый же год.

Именно о Хайтару думал я, начиная разговор с Алаем.

— Слушай… всё хочу спросить, да как-то не получалось раньше. Вот этот наш Благоуправитель — он кто? Откуда взялся?

Алай аж присвистнул.

— А почему ты меня спрашиваешь?

— Ну… — замялся я, — ты всё-таки образованный. В Благородном Училище обучался, и дома тоже, сам же рассказывал, книжки всякие, умные разговоры… А я у себя в Тмаа-Урлагайе только гвозди и видел, и про Новый Порядок у нас особо и не говорили. А интересно ж…

— Да как тебе сказать, — задумался Алай. — Я-то не слишком интересовался, мне больше про путешествия хотелось… Но в Училище нам говорили, что гражданин Благоуправитель родился в незнатной, но уважаемой семье и в детстве родителей радовал послушанием да прилежанием, ум его простирался до небесных высот и морских глубин, и с малых лет понял он, сколь несправедлив Старый Порядок. А как подрос он, то начал людям глаза открывать на правду о королевских злодеяниях и на то, как добрые братья тёмный народ дурят. И за то изгнали его из родного города Тмаа-Сиаради, и пришлось ему скитаться по необъятным землям Державы, сподвижников собирая. И росло их число, и множилась их сила, и гремели слова правды. Но нашёлся среди сподвижников предатель, нюхач из Праведного Надзора, и схватили Благоуправителя, и бросили его в подвалы Башни Закона, и лютым пыткам подвергли, дабы отрёкся он от своих слов. Но выдержал он — и другие борцы, с ним вместе в плен попавшие — жуткие мучения, и бежал в Норилангу, и там, укрепившись, полки свои на Державу двинул, а тут к воинству его присоединялись все, кто за свободу и справедливость. И низложен был король, одержана была славная победа, и перешла власть к Высокому Собранию, первенствует коим он, наш дорогой Благоуправитель.

Всё это он выпалил на одном дыхании, и только в глазах прыгали смешинки.

— Ну ладно, — махнул я рукой, — это понятно, это в Училище. А дома что говорили?

Алай вмиг сделался серьёзным.

— Дома говорили всякое. И что в молодости служил наш Благоуправитель стряпчим у какого-то графа, и графа того разорил, земли его по поддельным бумагам продал. Но попался, и его секли кнутом на Придворцовой площади, а потом отправили в кандалах на каторгу — на те самые медные рудники, на которые и тебя везли. Только он сбежал не дорогой, а уже оттуда. Говорили, подкупил стражу, ибо успел припрятать немало золота. Бежал в Норилангу, а там поступил на секретную службу в тамошний Особый сыск. Ну а потом как-то так вышло, что оказался он в Державе и во главе десяти полков наёмников… Отец с братом, помню, даже подсчитывали, сколько золота ему потребовалось, чтобы наёмникам платить.

— Думаю, немало, — понимающе кивнул я, купецкий сын.

— Говорят, не обошлось без помощи Нориланги. — Алай говорил еле слышно, хотя тут, в подвальном этаже, никто нас слышать не мог. — Только они думали, что получится простая смута и тогда наши западные провинции отхватить удастся. Но Благоуправитель оказался хитрее и так сумел власть взять, что почти без народных волнений обошлось. И ничего Нориланге не выгорело, потому они уже восемь лет на нас зубы точат.

— Слушай, а почему его только так и называют — Благоуправитель? Почему не по имени? — ответ я знал, но было мне интересно, что скажет Алай.

— Чародейства боится, — глазом не моргнув, пояснил Алай. — Всем же известно — через имя можно на человека чары наложить. И ещё потому, говорят, он лицо своё скрывает, в серебряной маске ходит. Чтобы никто случайно не опознал. Ближние сподвижники, конечно, знают, но сам понимаешь, державную тайну хранят. И ещё, говорили, нюхачи из Пригляда специально распускают самые разные слухи об его имени, один другого глупее. Ну, догадался, наверное, зачем?

— Чтобы если кто чары хочет на него наслать, то на ложные имена насылали?

— Именно так! — кивнул Алай.

— А гляди, занятно как выходит, — улыбнулся я. — Доброму Братству он не верит, а в чары, значит, верит?

— Откуда мы знаем, во что он на самом деле верит? — толково ответил Алай. — Может, и про серебряную маску всё врут.

— Может, — согласился я, и разговор наш перекинулся на то, что Алаю приятнее — на дальние земли и морские корабли, кои до тех земель по полгода ходят.

Спрашиваете, зачем мне этот разговор был нужен? Да, конечно, ничего нового я о Благоуправителе не узнал, зато кое-что узнал и об Алае., и о его семье. Может быть, отец его и в самом деле к тому заговору причастен, коли такие разговоры в доме велись. Особенно про серебряную маску. Мы-то с вами, почтенные братья, знаем, что маска есть. Только не серебряная.

В общем, понял я про Алая вот что: если он и есть тот загадочный нюхач, который на чердаке подслушивает, то уж никак не от Пригляда. Приглядский ни за что не стал бы говорить про маску.

Ну, к обеду господин вернулся, а в три часа пополудни, как всегда, начался приём. Посетителей в тот день было десять человек — можно сказать, наплыв, обычно-то больше пяти-шести не бывает. Я уж замучился то и дело из-за ковра выбегать и очередного жаждущего встречать. Так что про первых девятерых говорить на стану, хвори как хвори, и на мой взгляд, с такими вообще незачем к наилучшему лекарю ходить, любой сгодится да дешевле выйдет. Но вы ж знаете человеческую природу — коли что в кошельке звенит, то непременно хочется получить не хорошее, а наилучшее.