Джиллиан Ларкин - Стервы

• Название: Стервы
• Автор: Джиллиан Ларкин
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-4908-3

Молодые аристократки получают все, что только пожелают. Все, кроме свободы выбора — с кем дружить, за кого выходить замуж. После помолвки с Себастьяном свободная жизнь с наполненными музыкой ночами, о которой так мечтала Глория, заканчивается, даже не начавшись… Ее лучшая подруга Лорен, убедившая саму себя в большой платонической любви к Глории, на самом деле сгорает от зависти, а кузина Клара — тоже совсем не ангелочек, как кажется на первый взгляд… Юные бунтарки не приемлют иной жизни, кроме той, где есть блеск, интрига, рискованные приключения и безумная любовь!

---

Да, не так-то легко ей будет держаться с Маркусом непринужденно.

Глория вскоре должна была выйти на эстраду, и вся компания двинулась в заказанную кабинку почти у самой эстрады. Об этом позаботилась Глория, иначе они так и остались бы стоять в конце зала. Соседние кабинки были набиты гангстерами в темных костюмах и бунтарками, чьи сверкающие наряды были способны ослепить кого угодно.

— Думаете, мне надо пойти посмотреть, как там наша девочка? — спросила Лоррен, отхлебнув ядовитого на вид напитка — желтоватой жидкости, поверх которой плавало нечто похожее на взбитые сливки. — Уже почти полдвенадцатого.

— Да такие представления вечно задерживаются, — небрежно заметила Клара. И тут же спохватилась: — Я хочу сказать, так в газетах пишут. А время указывают просто как приманку для публики, чтобы пришло побольше к началу.

— Сперва Простушка Клара просит у меня взаймы бунтарское платье, а потом оказывается, что она дока по части моды! — презрительно рассмеялась Лоррен. — Да если бы я тебя не знала, то бы решила, что ты всю жизнь только и делала, что ходила по клубам!

— У нас в Пенсильвании нет «тихих» баров, — сказала Клара с нервным смешком и скрестила руки на груди. — Слишком много амишей[95].

— А то! — бросила Лоррен и расхохоталась во все горло.

— На мой взгляд, она одета, как куколка, — заметил Маркус, слегка толкнув коленом Клару под столом, и подмигнул ей. — Должно быть, красота впиталась в плоть и кровь Кармоди.

— Кстати, о второй Кармоди — мне все-таки кажется, что нам надо пойти посмотреть, как она там, — сказала Лоррен. — Клара, милочка, ты же родственница — может быть, ты пойдешь?

Клара вздохнула. Уловки Лоррен были видны насквозь, будто стеклянные. Ей стало жаль Лоррен: если так приставать к человеку, которого ты совершенно очевидно не интересуешь, то к добру это не приведет. На лице Лоррен угадывались предательские признаки овладевающего ею отчаяния: макияжа многовато, на лбу выступают бисеринки пота, глаза мечутся по всему клубу, стараясь избегать своей единственной цели — Маркуса.

Кларе очень хотелось отвести Лоррен в сторонку и вбить ей в голову немного здравого смысла. «Маркус не интересуется тобой, — сказала бы ей Клара. — Ты умная, веселая, красивая девчонка, найдешь себе кого-нибудь другого».

Но вместо этого Клара согласилась предоставить Лоррен то, чего девушка и добивалась, — возможность побыть с Маркусом наедине. Кроме того, слишком уж уютно устроилась на ее колене рука Маркуса. Короткая передышка не повредит.

— Вы же знаете, какая Глория чувствительная. Не будем ее трогать. Но я не возражаю против того, чтобы принести вам еще выпить. — Клара поднялась и взяла пустые бокалы Лоррен и Маркуса. — Есть конкретные пожелания?

— Не пойти ли и мне с тобой? — предложил Маркус, выскальзывая из кабинки.

— Совершенно исключено! Оставлять такую красивую девушку, как Рен, одну за столиком — это никуда не годится. — И Клара удалилась плавной походкой, пока Маркус не успел ничего сказать в ответ. Так же плавно она проплыла сквозь толпу, поглощавшую спиртное в темных недрах клуба, и пробила себе дорогу к стойке бара.

Оперлась рукой о покрытую пятнами стойку красного дерева и подумала, как спокойно и привычно стоять здесь. Не в «Зеленой мельнице», понятно, а в «тихом» баре вообще. Если бы и в прежнюю жизнь вернуться было так же легко, как заказать порцию напитков.

— Одну «розовую даму»[96], один виски кислый[97] и… — Клара только сейчас сообразила, что ни разу не заказывала себе выпивку с тех пор, как покинула Нью-Йорк. — И один мартини — больше вермута, чем джина, пожалуйста. С двумя маслинами.

— Надо сходить в погреб, взять еще вермута, — ответил бармен. — Согласны подождать?

Не успел он исчезнуть, как на эстраде возникло оживление — оркестранты занимали свои места. Клара почувствовала, как в ней нарастает волнение. Что может быть лучше, чем сидеть вот так в темном уголке и слушать хорошую музыку? Разве что сидеть в темном уголке и слушать хорошую музыку вместе с любимым.

Красивый негр, которого Клара узнала по прошлому посещению клуба, — пианист, — взял в руки микрофон. Джером Джонсон.

— Леди и джентльмены! Шейхи и царицы Савские[98]! Сегодня у нас очень радостное событие. — Заслышав его голос, шумная толпа посетителей сразу же утихла. — Не только потому, что мы представляем вам новую солистку джаз-банда Джерома Джонсона, но и потому… — он сделал паузу и полностью овладел вниманием всех присутствующих, — что эта юная леди сегодня впервые выступит на чикагской эстраде. Прошу вас от души приветствовать мисс Глорию Карсон!

Слева от него раздвинулся занавес, и на эстраде появилась Глория. Она сделала шаг под ярким светом, и весь зал, казалось, издал один общий вздох восторга. Причиной тому, возможно, была необычность ситуации: юная белая девушка в окружении негритянского оркестра. Но, может быть, и то, что Глория сверкала с головы до ног, подобно переливающейся всеми цветами русалке, вынырнувшей из неведомых глубин. Зеленое платье туго обтягивало все выпуклости ее тела, а на этом фоне пламенели волнистые рыжие волосы. В осанке Глории, в каждом движении была изумительная грация, какой Клара у нее до сих пор не замечала — она царила на сцене, даже не успев еще и рта открыть. Когда же она ухитрилась такому научиться?

Пианист заиграл вступление, на четвертом такте к нему присоединился весь оркестр. И тогда Глория разомкнула губы и приковала к себе внимание зала.

Когда ты отверг мою нежную страсть,
Мне ярких нарядов уже не носить,
И нынче я в скорбь и тоску убралась,
Чтоб день тот жестокий вовек не забыть.
Я снова пришла, чтобы просто сказать:
Мне незачем больше кривляться и врать,
Я верною буду, я стану другой,
Позволь мне остаться, о мой дорогой!

Голос Глории идеально подходил к ее имиджу — он был полон страсти, в нем трепетала искренность, в нем звенели нотки глубокой грусти. Начала она песню почти в разговорном стиле, но затем перешла на самые низкие ноты. А когда песня стала рассказывать о том, как мужчина безнадежно разбил сердце героини, Глория сумела взять еще тоном ниже, постепенно переходя с гортанного шепота на хриплый стон.

— Мисс! То, что вы заказывали, — это бармен вернулся и уже смешал коктейли.

— Отнесите на столик Маркуса Истмена, пожалуйста.

Бармен осторожно придвинул к Кларе по стойке ее мартини, чтобы он не перелился в другие бокалы.

И тут она заметила: на шпажку одной из маслин был насажен клочок бумаги.

Руки у Клары задрожали, немного мартини пролилось из бокала. «Только не здесь, не сейчас», — взмолилась она про себя и сорвала записку со шпажки.

Я тебя вижу

Мысленно она представила, как он произносит эти слова. И каждое из них набатом отдавалось в ушах Клары, перекрывая ропот толпы, музыку, усиленный микрофоном голос Глории. Ей хотелось оставаться спокойной, собранной, но в глубине души уже начал нарастать панический страх, готовый охватить все ее существо. Она обвела зал бешеным взглядом. Повсюду, в любом уголке было множество людей, но все они смотрели только на эстраду.

Все, кроме одного.

Одна пара глаз была ей до ужаса знакома. Те самые глаза, которые когда-то давно светились такой любовью к ней, а теперь в них не было ничего, кроме измены.

Клара повернулась к стойке и одним духом выпила чуть не весь бокал мартини. В уме она еще раньше бесконечно проигрывала эту минуту. Ее дневник был переполнен неотправленными письмами, в которых говорилось все то, чего она так никогда и не произнесла. Там она сводила счеты и обвиняла. Там она даровала прощение. Это ведь она уехала из города, даже не попрощавшись, и сейчас она, чуть ли не впадая в истерику, не желала встречаться с ним. Она была на грани истерики, у нее было разбито сердце. И еще — она очень боялась.

— Простите, мисс, это не вы уронили?

Она ощутила, что он стоит рядом, а его рукав касается ее руки. Он положил смятый клочок бумаги на стойку перед Кларой. Она повернулась к нему лицом, стараясь выглядеть неколебимой как скала, как будто бы ничего не произошло, как будто она была выше всего этого. Но его присутствие лишило ее всяких сил.

— Я же сказала, что не желаю тебя больше видеть, — с трудом выговорила она.

— Клара. Кларабелла. — Он сделал еще шаг и заключил ее в объятия.

Ей хотелось оттолкнуть его, бить его кулаками в грудь — а что, если Маркус и Лоррен увидят? — но сил на это не было. Чем больше она сопротивлялась, тем более слабой ощущала себя, пока не сдалась окончательно и не рухнула ему на грудь с тихим рыданием, чувствуя, как отпускает ее сердце рука, сжимавшая его столько месяцев.

— Я ждал этой минуты с того самого дня, когда мы виделись в последний раз, — проговорил он, уткнувшись в ее волосы. — И не было мига, когда я не думал бы о тебе, с тех пор как ты меня покинула.