Светлана Тулина - Воображала

• Название: Воображала
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Научная Фантастика

---

— … такие засранцы, просто вылитая мамочка, и все время — дай, дай, дай! Словно я их печатаю! Гадство вечное, и без того весь день эта нудиловка, шеф скотина, все ему не так, другие — что, лучше, что ли?! Так нет же, выбрал мальчика для битья! Все видят, что я добрый и безотказный, вот и пользуются. Домой идешь, думаешь — отдохну! Как же, размечтался! Дома то же самое, мамаша ее — стерва, так и строит из себя великомученицу, что я ни сделаю — все в штыки… А хабалка эта, моя дражайшая… Тоже — та еще… Нет, чтобы поговорить о чем-то, в кино там сходить… стерва!.. Вечно в бигудях и халате, и все время жрет, и куда в нее столько лезет! И все время так смотрит, словно я — насекомое. И детей своих так же воспитала, они меня и в грош не ставят! Целый день ради них пашешь — и хоть бы спасибо сказали, хоть бы поговорили с папочкой по-человечески! Нет, только — дай! Наушники напялят — и разговаривай сам с собой, пока не свихнешься. Так и сидишь весь вечер, в телек уткнувшись…

Над стойкой висит небольшой телевизор. На экране идет шоу-конкурс на «Мисс Чего-то там», много музыки, ярких красок, красивых улыбающихся девушек в купальниках. Сначала они даны мельком — ни лиц, ни фигур толком не разобрать, лишь сияют одинаковые голливудские улыбки, но потом одна приближается, занимает собою весь экран.

Смена кадра

Выбранная девица мелькает в разных ракурсах — в фас, в профиль, в полный рост…

Быстрая трель «Воздушной кукурузы».

Голос Воображалы спрашивает с интересом:

— Она тебе нравится?

Камера отъезжает от телевизора, который стоит на фигурной подставке в большой гостиной первого этажа дома Конти. Конти смотрит конкурс на очередную мисс, развалившись в огромном мягком кресле, забросив ногу на ногу и покачивая шлепанцем. Макушка пальмы достает почти до середины окна, молодой рыжий кот лениво точит о ее ствол когти. Воображалы не видно.

Конти задумчиво выпячивает подбородок, оглядывая девицу на экране. Говорит:

— Да-а… Тут ты права, экземплярчик, что надо!

— Ты хотел бы такую? — спрашивает Воображала быстро и с какой-то странной интонацией.

Эта интонация заставляет Конти развернуться — резко, вместе с креслом.

Воображала сидит прямо на темном пушистом ковре, ей лет девять. Рядом с ней, у самой стены, стоит одна из «мисс», та самая, с экрана — в позе манекена, с голливудской улыбкой, в купальнике, с лентой-номером через плечо. Продолжая улыбаться с очень тупым выражением на кукольном личике, делает книксен.

Конти стонет сквозь зубы, говорит, сдерживаясь:

— Тося, я уже давно не играю в куклы, даже в такие большие и красивые. Куклы не интересны даже тебе, а уж я-то тем более давно не ребенок…

— Большая кукла — большому мальчику? — пробует пошутить Воображала, вопросительно улыбаясь, но Конти не принимает тона, говорит холодно:

— Виктория, убери эту гадость.

— Не понимаю… — Воображала хмурится, она явно растеряна. Выпятив подбородок, придирчиво разглядывает «мисс», пожимает плечами. Щелкает пальцами («мисс» делает несколько манерных телодвижений, меленькими шажочками вертится вокруг своей оси), обиженно спрашивает:

— В чем дело? Чем она плоха?

Конти закрывает глаза, явно считая про себя до десяти. Выражение лица в стиле: «О, Боже, пошли мне терпенья!». Говорит раздельно и веско:

— Тося, она — НЕНАСТОЯЩАЯ.

— А-а, только-то! — быстро и с облегчением откликается Воображала, — Ну, так это не трудно…

В ту же секунду раздается отчаянный женский визг.

«Мисс» больше совсем не напоминает манекен, ее кукольное личико перекошено диким ужасом. Да и одета она теперь несколько иначе, хотя и не менее соблазнительно — в ажурный черный комбидрез с массой серебристо-черных кружев по краю узеньких трусиков-уздечки и лифчика «Анжелика». На ногах вместо конкурсных модельных туфель на шпильках — домашние пушистые тапочки с меховыми помпонами. Глаза дико вытаращены, прическа растрепана, потому что она отчаянно трясет головой, продолжая истошно верещать и размахивать руками, словно отпихивая кого-то невидимого.

— Так лучше? — спрашивает Воображала ехидно, морщится от очередного, наиболее пронзительного взвизга, щелкает пальцами. Визг обрывается.

— Это нечестно! — говорит Конти.

Он уже стоит, напряженно выпрямившись, лицо затвердевшее, голос звенит.

— Нечестно и подло. Ты же давала слово! Тебе бы понравилось, если бы с тобой — вот так?!.. — резкий жест головой в сторону «мисс», которая все это время продолжает трястись и открывать рот, но уже беззвучно. Громкий голос Конти служит для ее истерзанных нервов последней каплей, она замирает на миг и с ангельски-умиротворенным выражением кукольного личика наконец-то отправляется в обморок на пушистый ковер.

Воображала смотрит на нее уже без улыбки, говорит хмуро и виновато, с некоторой долей удивления:

— Я никогда не думала… Не думала про это — ТАК. Извини. Больше не буду.

Лицо ее напряжено.

Пушистый ковер пуст.

Смена кадра

Общее замешательство на мосту.

Люди что-то кричат, лезут к перилам, среди них — робот, проявляющий при этом мало свойственную роботам повышенную эмоциональность. Он дергает себя за голову, словно пытаясь ее оторвать, наконец ему это удается, металлическая голова с грохотом падает на асфальт, под ней оказывается другая, вполне человеческая, растрепанная, потная и растерянная.

Музыка запинается, скрежещет, потом динамики глохнут совсем. За мостом откуда-то сверху в кадр опускается летающая тарелка. Теперь она гораздо ближе и видно, что это всего лишь картонный макет метров двух в диаметре, от него тянется трос к находящемуся выше кадра вертолету, слышен шум винтов.

Голос, искаженный и усиленный мегафоном, требует ответа непонятно у кого, срываясь на крик:

— Почему посторонние на площадке?!..

Ретроспекция 7

Треск вертолета усиливается, переходит в треск игрального автомата. Автомат расположен в углу бара, на нем играет прыщавый тощий юнец. Брюзгливый голос вечно недовольного соседа Конти все еще тянет:

— …посторонний! Хоть бы поговорили по-человечески, так нет же… Только дай… Хоть домой не приходи!.. Как раскроешь двери — так сразу и начинается…

Смена кадра

Конти открывает двери из полутемной прихожей и зажмуривается от яркого света.

За дверью теперь находится не привычная уже обстановка холла первого этажа — темная мебель, ковер, телевизор, кресла и бар. Они открываются в сад или парк со множеством цветов и журчащих фонтанчиков. Прямо на земле расставлены подносы с фруктами и восточными сладостями, разбросаны шелковые подушки. Среди них лежат, стоят, сидят и прохаживаются не меньше пары дюжин девушек в полупрозрачных восточных костюмах гаремного покроя. Они смеются, болтают друг с другом, играют на музыкальных инструментах или танцуют.

Среди них не сразу замечаешь Воображалу, она сидит на каменном поребрике одного из фонтанов боком, поджав одну ногу и болтая другой. Увлеченно читает книжку, положив ее на колено поджатой ноги. Оторвавшись, чтобы перевернуть страницу, замечает Конти и радостно машет ему рукой.

Все остальные девушки тоже синхронно оборачиваются в его сторону, одинаково улыбаются, тянут руки, шипят. У них удлиняются зубы, искажаются лица, а руки все тянутся, тянутся, тоже удлиняясь и прорастая острыми загнутыми когтями…

Конти еле успевает захлопнуть дверь.

Смена кадра

Наплывом — раскрывающиеся двери.

В вестибюль врывается свист вьюжного зимнего ветра, он метет поземку по засыпанному снегом склону горы. На заднем плане просматриваются вершины других гор.

Прямо на снегу сидит Воображала, на ней оранжевый свитер и голубой шарф с оранжевым кантом, белые брюки сливаются с белым снегом. Улыбаясь Конти, она лепит снежок, раскрытая книжка лежит рядом, ветер листает страницы.

— Лови! — кричит Воображала и швыряет в камеру снежком.

Смена кадра

Наплывом — раскрывающиеся двери.

За ними — джунгли. Яркая тропическая зелень, огромные влажные цветы, крики диковинных птиц или зверей. Где-то неподалеку слышно журчание небольшого водопада, брызги воды драгоценными камнями сверкают на темных листьях, в воздухе дрожат крохотные радуги. С резким криком и громким хлопаньем крыльев над головой Конти пролетает сквозь открытые двери яркий тропический попугай. Пролетая, с достойной лучшего применения меткостью прицельно гадит на лацкан. Конти вздрагивает, морщится и обреченно достает платок.

Смена кадра

Конти открывает двери.

Вернее, он только чуть толкает их, и они распахиваются сами с неприятным свистом утекающего в пустоту воздуха.

За ними — чернота.

Сначала, после ярких красок джунглей и ослепительной белизны горного хребта, она кажется абсолютной, но потом в ней проявляются и становятся постепенно все ярче отдельные светящиеся точки, одна из которых гораздо ярче других и больше похожа на раскаленную монетку.