Борис Миронов - Страсти по революции: Нравы в российской историографии в век информации

• Название: Страсти по революции: Нравы в российской историографии в век информации
• Автор: Борис Миронов
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7777-0551-8

Фундаментальные работы Б.Н. Миронова по социальной истории Российской империи и исторической антропометрии вызвали большой интерес российских и зарубежных ученых, а также привлекли внимание широкой читательской аудитории. Новаторские подходы автора вызвали в научной и даже околонаучной среде оживленную дискуссию. Особым вниманием у рецензентов пользуется монография «Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII — начало XX века» (2010 — 1-е изд., 2012 — 2-е изд.). Настоящая книга содержит ответы автора на отзывы, рецензии, статьи своих оппонентов, которые по разным причинам не были опубликованы ранее, либо были опубликованы с сокращениями. В этой книге автор выступает последовательным поборником аргументированной, содержательной и корректной научной критики.

---

В 1878 г. В.Е. Маковский написал ставшую известной картину «Друзья-приятели». Четверо немолодых друзей собрались на вечеринку, чтобы обсудить последние новости, закусить, вспомнить молодость, но главным образом ради пения. Трое с большим чувством поют под аккомпанемент гитары, четвертый непринужденно беседует с молодой аккуратной симпатичной пышущей здоровьем служанкой. Картина проникнута юмором, настроением благодушия и дружбы, ностальгией по ушедшей молодости. Что же увидела на картине студентка (Мария X., 1-й курс, 25.04.2010)?

«Уже само название картины “Друзья-приятели” говорит о полном равнодушии изображенных к общественным вопросам, так волновавшим тогда передовые круги, о праздном, никчемном образе жизни людей мещанской среды. И Маковский это хорошо чувствует и видит. И именно эта праздная обстановка изображена на картине. Изображенные на ней четыре мещанина ведут бесполезную жизнь, проводя ее в праздниках и увеселениях. И представленная перед нами женщина-служанка олицетворяет вынужденный прислуживать им низший класс. Маковский показывает нам разницу между проводящими никчемную жизнь мещанами и страдающими под их гнетом слугами».

Увидеть в этой картине проявление классового антагонизма можно только в том случае, если голова натренирована на соответствующее восприятие и наполнена соответствующими стереотипами и установками. Это явление хорошо объясняет теория когнитивного диссонанса, утверждающая: факты игнорируются, если они противоречат установкам; люди стараются избегать информации, противоречащей или вступающей в диссонанс с их точкой зрения, отдавая предпочтение той, которая соответствует и поддерживает их собственные подходы, и таким образом сохраняют внутреннюю гармонию и психологический комфорт{184}. В нашем случае искаженное восприятие исторической действительности порождено кризисной парадигмой — представлением о России периода поздней империи как стране, находившейся в состоянии всеобщего перманентного кризиса.

Рецензия А.В. Островского (далее — А.О.) является, на мой взгляд, хорошей иллюстрацией того, как профессиональный историк с докторской степенью мыслит стереотипами и находится во власти господствующей парадигмы даже в большей мере, чем студент. Почему в большей? Дольше учился, и за несколько десятков лет стереотипы стали его второй натурой. Именно они мешают ему увидеть в исторической действительности то, что противоречит парадигме, и искажают все, что ей противоречит.

В случае с моим оппонентом положения усугубляется тремя обстоятельствами.

Во-первых. Содержание и методология рецензируемой книги во многих случаях выходит за пределы его компетенции. Он не имеет представления об исторической антропометрии и слабо ориентируется в методике статистического анализа. Даже его знания в аграрной истории, которой он занимался в молодости, в значительной степени устарели.

Во-вторых. Последние 20 лет оппонент переквалифицировался из историка-аграрника в историка-детектива и стал искать черных кошек в черных комнатах — следы КГБ и спецслужб во всех событиях новейшей истории России. Очевидно, эта трудная работа сильно повлияла на его исторические представления, а главное, на его исследовательскую манеру. Занимаясь проблемами, не обеспеченными источниками, более того — обеспеченными фальшивыми источниками, он перешел из царства научной истории в виртуальное царство спекуляций, домыслов и инсинуаций, где не является грехом очернить или оболванить известного политика, литератора или ученого, придумать несуществующие факты. Один пример из лаборатории рецензента. В одной из своих книг он приписывает М.С. Горбачеву следующие слова: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма. Именно для достижения этой цели я и использовал свое положение в партии и стране. Когда я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство всех социалистических стран»{185}. Каков источник? Ссылка на популярные книги отставного разведчика Р.С. Красильникова и журналиста-международника Б.И. Чехонина; у того и другого никаких ссылок вообще нет. По словам первого, эти слова якобы сказаны «с трибуны в Американском университете в Анкаре в 1999 году», по словам второго — «в 2000 году на семинаре американского университета в Турции». Каким нужно обладать легковерием и безответственностью, чтобы выдавать басни за факты и поверить, что М.С. Горбачев мог публично об этом сказать?! И подобных примеров в его исторических детективах множество. Вероятно, по-другому писать А.О. уже не может. Этот новый стиль в полной мере проявился и в рецензии.

В-третьих. А.О. в высшей степени тенденциозен. Возможно, в случае со мной движет им не личная неприязнь, а стиль его мышления и душевная потребность разоблачать.

Таким образом, рецензия, на мой взгляд, — это гремучая смесь советских стереотипов, недостаточной компетенции в проблемах, затронутых в рецензируемой монографии, тенденциозности и страсти к разоблачениям, спекуляциям и домыслам. В своем ответе я постараюсь это доказать.

1. Плоды дилетантизма

Я заинтересовался исторической антропометрией в начале 1990-х гг. Моя первая статья, где эта проблематика в какой-то степени затронута, опубликована в 1995 г., книга в 2010 г. — после 15 лет работы в этой новой для меня области исторического знания. При этом я имел за спиной специальную подготовку в области математической статистики. Островский же полагает: необязательно владеть предметом рецензируемой книги.

Кто виноват: биология или Миронов? Закономерность, согласно которой уровень жизни в решающей степени влияет на изменение антропометрических показателей, установлена биологами. А.О., наверное, понимает: оспаривать биологические законы бесперспективно. Но если заявить: Миронов, а не биологи, утверждает наличие этой закономерности, то тогда спорить легко. Поэтому читателю незаметно для него внушается: «Рост взрослого человека, по мнению Миронова, отражает условия его жизни с момента рождения до времени физического созревания» (А.О., с. 121 — здесь и далее ссылка на статью А.О. в «Вопросах истории», 2010, № 10). «По мнению Миронова, рост человека “зависит от чистой разницы между потребленной и израсходованной энергией в течение всей предшествующей жизни”» (А.О., с. 119). «“Из этого следует, — утверждает Миронов, — что высокие люди… в массе своей лучше питались, имели лучший уход, меньше болели и т.д., то есть в массе обладали более высоким уровнем жизни, чем люди низкого роста”» (А.О., с. 119). Еще раз заявляю: к моему сожалению, не мне принадлежит честь открытия зависимости между длиной тела и уровнем жизни. В ходе огромного числа экспериментов биологи установили: хотя наследственность объясняет 80–85% длины тела, изменения роста объясняются именно переменами в условиях жизни.

По мнению А.О., нельзя изменение роста приписывать только факторам среды, как это делаю я, так как есть и другие точки зрения (о них сказано в моей книге), например о влиянии ультрафиолетовой радиации или возрастания (под влиянием растущей географической мобильности) числа браков между людьми, принадлежащими к одной этногенетической группе, но находившимися ранее в изоляции друг от друга (гипотеза гетерозиса) (А.О., с. 122). Дискуссия о факторах секулярного тренда в изменении роста в основном закончилась. В настоящий момент достигнут консенсус относительно того, что факторы среды оказывают решающее воздействие на изменчивость среднего роста во времени и пространстве для больших социальных групп и популяций.

Упомянутые А.О. точки зрения, как и другие, например о влиянии высоты местности на длину тела, представляют в настоящее время исторический интерес{186}. Особо подчеркну во избежание пустопорожнего спора: какой бы ни была истинная причина секулярного тренда, улучшение жизненной среды (прежде всего питания) является необходимым условием для того, чтобы причина смогла проявить себя посредством увеличения длины тела{187}. При решении нашей прикладной задачи это имеет принципиальное значение.

А.О. кажется нелогичным и методологически противоречивым «привязывание» данных о росте к году рождения, а не к году измерения или времени физического созревания (А.О., с. 120–121). Данные о росте привязываются к году рождения для удобства анализа, причем не по моей инициативе — так принято в антропометрии. Конечный рост, достигаемый человеком в момент наступления полной физической зрелости, отражает условия жизни за весь период от рождения до момента измерения, а не в первый год жизни. Здесь нет никакого противоречия между теорией и практикой.