Сергей Голицын - Сказания о земле Московской

• Название: Сказания о земле Московской
• Автор: Сергей Голицын
• Издательство: Издательство «Детская литература»
• Жанр: История
• Год: 1991
• ISBN: 5-08-001906-9

Повесть о создании единого Московского государства. В книге рассказывается о политических событиях на Руси, о жизни и быте людей того времени.

---

Иван Калита ссужал деньги под высокие проценты таким обедневшим князьям. Отдавать долги они не всегда могли, и он подчинял их своей власти. Они хоть и оставались в своих уделах, но всецело подчинялись Москве или вовсе переходили на службу Ивану Данииловичу.

И сам он и его бояре разными путями приобретали в других княжествах владения. Так Москва мало-помалу простирала свою власть на соседние земли.

Иван Калита выдал замуж своих дочерей. Одну за ростовского князя, другую за белозерского, третью за ярославского. Зятья постоянно проживали в Москве у «хлебосольного» тестя, а править их уделами он посылал своих наместников. Так исподволь те княжества становились в полную зависимость от Москвы.

От московских наместников-воевод жители тех княжеств терпели притеснения и поднимали восстания. Так, в одном древнем литературном произведении упоминается о возмущении народном, какое вызвали в Ростове насилия новых властей: «…възложиста велику нужю (нужду) на град, да и на вся живущая в нем, и гонение много умножися…»

«Собирателем земли Русской» называли князя московского. Не на поле брани с внешними врагами, а с подмогой татарской победил Иван Калита Тверь. «Примыслами» и «прикупами» поднял он могущество Москвы. Простые люди — посадские, ремесленники, крестьяне — по всем владениям московским трудились усердно, и их трудами крепло государство Московское. Площадь его с начала столетия увеличилась в несколько раз. Множилось число жителей и в самой Москве, и по всем городам и селениям земли Московской.

Обогащалась Москва благодаря приумножению торговли и ремесел, обогащалась за счет усиления гнета землевладельцев над крестьянами и холопами, а также за счет новых, более тяжких налогов, какие возложил на своих подданных Иван Калита. Его называют правителем мудрым. При нем были введены новые законы, но так уж выходило, коли судился богач с бедняком, дело выигрывал богач.

А дань-выход Орде тяжким бременем давила всех людей московских и всю Русь. С помощью местных князей Иван Калита взимал ту ежегодную дань со всей Руси, взимал неуклонно, беспощадно, а когда и жестокими мерами. И без опоздания, точно в срок, отвозилась дань в Золотую Орду…

Скончался он 31 марта 1341 года и был погребен в Архангельском соборе Кремля, ставшем с той поры усыпальницей великих князей московских. Почти одновременно с ним умерли могущественный хан Золотой Орды Узбек, а также собиратель литовских и покоритель южных и западнорусских земель великий князь Гедимин.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Свеча не угасла

1

отчас же после смерти Ивана Калиты собрались у гроба умершего три его сына — Семен, Иван и Андрей. Они целовали крест на том, что быть им всегда и во всем в дружбе.

В своем предсмертном завещании предусмотрел отец: раз младшие его сыновья получили намного менее земель, нежели старший — Семен, значит, и спорить им не сметь со старшим братом. А старшему наказал: «Братьев своих молодших и княгиню мою с меньшими детьми… ты будешь печальник». Это означало, что Семен должен был обо всех них «печаловаться», то есть заботиться.

Вскоре после кончины отца три брата поплыли на ладьях в Золотую Орду. Вместе с ними отправились их бояре с дружинниками в сопровождении многочисленных слуг. Братья не сомневались, что преемник недавно умершего хана Узбека — его сын Джанибек — вручит новый ярлык на великое княжение старшему из них, Семену, и тем подтвердит посмертное завещание их отца.

Одновременно с князьями московскими отправились и многие другие — Константин Васильевич суздальский, Константин Михайлович тверской, князья рязанский, смоленский и другие помельче.

Суздальский князь ехал с дарами и с тайным намерением самому получить ярлык на великое княжение, а остальные ехали утверждать свои уделы у нового хана, каждый вез даров, сколько смог вытянуть от своих «людишек».

Ладьи всех князей соединились у Нижнего Новгорода, далее поплыли вниз по Волге одним караваном, на ночь приставали к берегу, раскидывали шатры, раскладывали костры.

Князья с завистью косились на многочисленные московские ладьи с кладью, заботливо прикрытой холстами и увязанной пеньковыми веревками, считали стражу у ладей, смотрели на богатый шатер Семена Ивановича московского.

— Молодой, а гордый какой, не хочет с нами, со своими родичами, и знаться, — говорили князья про Семена и припоминали, кто из них происходит от старшего сына Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, кто от старших сыновей Ярослава Всеволодовича. Многие из них считали себя и знатнее, и родовитее князя московского — внука Даниила, младшего сына Александра Невского.

Печать Семена Гордого.

Приплыли в Орду. Развязали москвичи кладь на своих ладьях. Семен щедро одарил хана Джанибека и его приближенных мехами, заморскими сукнами, преподнес золотое и серебряное узорочье — набрал из того, что ему и братьям по наследству от отца досталось. Прочие князья, все вместе, не смогли вручить столько даров.

Доволен был хан. Отроду такого не случалось, чтобы русы привозили в Золотую Орду столько богатств. И сказал хан Семену:

— Мой отец помогал твоему отцу. Твой отец помогал моему отцу. Ныне и мы с тобой всегда вместе будем.

Как Иван Калита получил в Золотой Орде ярлык на великое княжение Владимирское и на княжение Московское, так и его сыну Семену досталось столь же почетное звание.

Приумолкли остальные князья, присмирели, бороды затеребили: неужто придется им головы склонить? И зависть зажглась в их сердцах. Встал над ними двадцатипятилетний князь московский, а они — только его «подручники». С того дня прозвали Семена Гордым.

Записал летописец: «…седе князь великий Семен на столе в Володимери… на великом княжении всея Руси…» И в другом месте: «Вси князи рустии даны под руце его».

Возвращался Семен с братьями в Москву довольный, хоть и много даров оставили они в Орде.

Константин тверской, верно, помалкивал; он, конечно, не мог забыть об убийстве в Орде своего отца, двух братьев и племянника, о тверском погроме. Но родное его княжество после того погрома было слабо. Утвердил его хан на Твери старшим — и ладно. На большее он и притязать не мог.

А суздальский князь Константин Васильевич, хоть и не получил ярлык на великое княжение, также остался доволен поездкой. Не зря роздал он в Орде многие дары, добавил ему хан к его уделу еще богатый Нижний Новгород с волостями. Ехал Константин и думал про себя: «А ведь лукав царь, теперь может спокойно почивать в своем шатре, когда не одно, а два сильных княжества будут на Руси. Но Москва все же сильнее Суздаля…»

Так продолжалась давняя и хитрая политика Золотой Орды по отношению к Руси. Ханы стремились сеять рознь между князьями, не давали чересчур усиливаться одному князю за счет других, открыто поддерживали между ними несогласия.

Но московские князья, сперва Иван Калита, а затем его сын Семен Гордый, были еще хитрее. На словах они заверяли хана о «дружбе великой» с Золотой Ордой, а сами исподволь захватывали один за другим соседние уделы. Подобно своему отцу, также пять раз ездил Семен в Золотую Орду на поклон и каждый раз возвращался «со многою честию и с пожалованием».

Хан Джанибек, получая от него собранную со всех уделов Руси ежегодную дань-выход, также говорил о взаимной дружбе. Но в Орде забеспокоились, наблюдая, как усиливается Москва и как растет ее мощь. Власть князя московского не простиралась на всю Русь. Но в Орде опасались, как бы помыслы его не зашли далеко.

На печати отца Семена шла по кругу надпись: «Печать великаго князя Ивана»; теперь Семен повелел поставить иные слова: «Печать князя великаго Семенова всея Руси». Сочли в Орде эту перемену недобрым знаком.

В прославленном Успенском соборе города Владимира в присутствии многих князей и бояр, при огромном стечении простого народа митрополит Феогност венчал Семена на великое княжение и возвел его на «золотой[28] трон», принадлежавший еще его предку Всеволоду Большое Гнездо.

И об этом торжестве донесли хану ордынские купцы — его тайные лазутчики.

Властолюбивый, смелый, гордый Семен совсем не походил на своего осмотрительного, сдержанного, «опасливого» отца. Он не ходил, не вышагивал с калитой по торжищу, гнушался заговаривать с купцами и посадскими, видели его москвичи неоднократно, но издали, когда выезжал он на коне из кремлевских ворот в сопровождении свиты и ехал на охоту.

Даже о каждой такой поездке «Коназа московского» сообщали лазутчики в Орду. Но там, видя, что дань-выход идет точно в срок, решили пока ждать, а лазутчикам своим наказали: продолжать следить за действиями Москвы.