Амброз Бирс - Сборник фантастики. Золотой фонд

• Название: Сборник фантастики. Золотой фонд
• Автор: Амброз Бирс
• Издательство: Литагент «Клуб семейного досуга»7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 9789661495431

Издание содержит произведения, по праву входящие в золотой фонд мировой фантастики. Ошеломляющая мистика Амброза Бирса, фантастические приключения Роберта Льюиса Стивенсона и Артура Конана Дойла, путешествия во времени и неведомые миры Герберта Уэллса – написанные столетие назад, эти захватывающие произведения до сих пор остаются непревзойденными образцами жанра. Именно с них началась современная фантастика!

---

По мере моего движения вперед, все вокруг начало принимать какой-то необыкновенный вид… дрожащая серость становилась все темнее; потом – хотя я все еще летел с умопомрачительной скоростью – началась мерцающая смена ночи и дня, обычно указывавшая на не очень быстрое движение Машины. Это чередование становилось все медленнее и отчетливее. Сначала я очень удивился. День и ночь уже не так быстро сменяли друг друга. Солнце тоже постепенно замедляло свое движение по небу, пока наконец мне не стало казаться, что сутки тянутся целое столетие. В конце концов над землей повисли сумерки, которые лишь по временам прорывались ярким светом мчавшейся по темному небу кометы. Красная полоса над горизонтом исчезла; солнце больше не закатывалось, оно просто поднималось и опускалось на западе, становясь все более огромным и кровавым. Луна бесследно исчезла. Звезды, медленно описывавшие свои круговые орбиты, превратились из сплошных полосок света в отдельные, ползущие по небу точки. Наконец, незадолго до того, как я остановился, солнце, кровавое и огромное, неподвижно застыло над горизонтом; оно походило на огромный купол, горевший тусклым светом и на мгновения совершенно потухавший. Один раз оно запылало прежним своим ярким огнем, но быстро вновь приобрело угрюмо-красный цвет. Из того, что солнце перестало всходить и закатываться, я заключил, что периодическое торможение наконец завершилось. Земля перестала вращаться, она была обращена к Солнцу одной стороной, точно так же, как в наше время обращена к Земле Луна. Помня свое предыдущее стремительное падение, я с большой осторожностью принялся замедлять движение Машины. Стрелки стали крутиться все медленней и медленней, пока наконец та, что указывала тысячи дней, не замерла неподвижно, а та, что указывала дни, перестала казаться сплошным кругом. Я еще замедлил движение, и передо мной стали смутно вырисовываться очертания пустынного берега.

Я очень мягко остановился и, оставаясь в Машине Времени, огляделся. Небо больше не было голубым. На северо-востоке оно стало чернильно-черным, и из черноты ярко и уверенно сияли бледно-белые звезды. Над головой небо выглядело темно-красным и беззвездным, а к юго-востоку становилось все ярче до пурпурно алого, где, разделенный линией горизонта, застыл огромный красный диск солнца. Меня окружали темно-коричневые скалы, и поначалу из следов живой природы я разглядел только буйную зеленую растительность, которая покрывала каждый выступ их юго-восточных склонов. Она была такой же густой и зеленой, как лесной мох или лишайник, который можно увидеть в пещерах: растения, которые любят жизнь в вечных сумерках.

Машина стояла на отлогом берегу. Море простиралось далеко на юго-запад, прямо до резкой линии горизонта посреди яркого неба. Не было ни прибоя, ни волн, ни малейшего дуновения ветерка. Только маслянистая зыбь, как нежное дыхание, слегка поднималась и опускалась, показывая, что в вечном море по-прежнему течет и продолжается жизнь. Вдоль линии, где вода отступала, был толстый налет соли – красноватого цвета, как и небо. Я почувствовал, что голова словно налита свинцом, и я заметил, что дыхание мое участилось. Это напомнило мне мою единственную попытку восхождения в горы, и я понял, что воздух стал более разреженным, чем прежде.

Вдалеке, на пустынном склоне, я услышал пронзительный крик и увидел, как огромная белая бабочка, неровно кружась, поднялась высоко в небо и, сделав несколько кругов, исчезла за низкими холмами. Ее крик был так мрачен, что я поежился и нашел в себе силы более уверенно сесть в седло. Оглядевшись снова, я вдруг увидел, как то, что я принимал за красноватую скалу, стало медленно приближаться ко мне. Это было чудовищное существо, похожее на краба. Можете ли вы представить себе краба, величиной вот с этот стол, с множеством ног, шевелящихся медленно и неуверенно, его большие покачивающиеся клешни, с длинными, как хлысты, щупальцами и выпуклыми глазами, сверкающими по обе стороны отливающего металлом лба! Спина его была вся в отвратительных буграх и выступах, местами покрытая зеленоватым налетом. Я видел, как шевелились и дрожали многочисленные щупальца у его рта.

Пока я смотрел на это подползающее ко мне чудовище, я ощутил щекочущее прикосновение к своей щеке, будто муха ползала там. Я попытался согнать ее, но в то же мгновение ощущение вернулось, и почти сразу я почувствовал подобное прикосновение к своему уху. Я отмахнулся и поймал что-то похожее на нить. Она быстро выдернулась у меня из рук. С чувством подкатившей тошноты я повернулся и увидел, что это было щупальце другого монстра-краба, который стоял прямо позади меня. Его свирепые глаза вращались, рот был разинут в предвкушении добычи, огромные, неуклюжие клешни, покрытые слизью водорослей, нацелились прямо на меня! В одно мгновение я схватился за рычаг, и между мной и чудовищами сразу же легло расстояние целого месяца. Но я по-прежнему находился на том же берегу и, как только остановился, снова увидел тех же самых чудовищ. Они десятками ползали взад и вперед под мрачным небом, среди скользкой зелени мхов и лишайников.

Не могу вам передать то ощущение страшного запустения, которое царило в мире. На востоке небо багровое, на севере – чернота, мертвое соленое море, каменистый берег кишит медленно ползающими монстрами, из растительности видны только ядовито-зеленые лишайники, разреженный воздух, который вредит легким: все вместе производило удручающее впечатление. Я переместился еще на сто лет вперед. Там было все то же красное солнце – чуть больше и тусклее, то же умирающее море, тот же прохладный воздух и та же толпа наземных ракообразных, ползающих среди зеленых мхов и красных скал. А на западе, в небе, я увидел бледный серп, словно зарождалась огромная луна.

Так я продолжал перемещаться во Времени скачками, должно быть, в тысячу лет, заинтересованный тайной судьбы Земли, со странным увлечением наблюдая, как все увеличивается в размерах и тускнеет солнце на западе, как угасает жизнь на Земле. Наконец, больше чем через тридцать миллионов лет, огромный раскаленный купол солнца заслонил собой почти десятую часть мрачного неба. Когда я остановился еще раз, ползающие крабы исчезли, теперь красный берег казался безжизненным, кое-где покрытый мертвенно-бледными мхами и лишайниками, с редкими вкраплениями чего-то белого. Ужасный холод окружал меня. Редкие белые хлопья медленно падали на землю. На северо-востоке под звездами, усеивавшими траурное небо, блестел снег и высились волнистые вершины красновато-белых гор. Прибрежная полоса моря была скована льдом, и огромные ледяные глыбы уносились на простор; однако большая часть соленого океана, кровавая от лучей негаснущего заката, еще не замерзла.

Я огляделся, пытаясь увидеть каких-нибудь животных. Смутное опасение все еще удерживало меня в седле Машины. Но ни в небе, ни на море, ни на земле не было признаков жизни. Лишь зеленые водоросли на скалах свидетельствовали, что жизнь еще не совсем угасла. Море далеко отступило от прежних берегов, обнажив песчаное дно. Мне показалось, что на отмели что-то движется, но когда я вгляделся пристальнее, то не увидел никакого движения; я решил, что зрение обмануло меня и это был просто черный камень. На небе горели необычайно яркие звезды, и мне казалось, что они почти перестали мерцать.

Вдруг я заметил, что диск солнца на западе изменился: на нем появилась какая-то вогнутость, впадина. Я стал наблюдать за ее ростом. С минуту я в ужасе смотрел, как эта темнота наползает на солнце, а потом понял, что это начиналось затмение. Может быть, Луна или Меркурий проходили перед его диском. Естественно, прежде всего я подумал о Луне, но через некоторое время склонился к выводу, и я это действительно видел, что одна из планет солнечной системы прошла очень близко к Земле.

Тьма стремительно нарастала, с востока порывами задул холодный ветер, в воздухе гуще закружились снежные хлопья. С моря до меня донеслись всплески волн. Но кроме этих мертвенных звуков в мире царила тишина. Тишина? Нет, невозможно описать это жуткое безмолвие. Все звуки жизни, блеяние овец, голоса птиц, жужжание насекомых, все то движение и суета, которые нас окружают, – все это отошло в прошлое. По мере того как мрак сгущался, снег падал все чаще, белые хлопья плясали у меня перед глазами, мороз усиливался. Одна за другой погружались в темноту белые вершины далеких гор. Ветер перешел в настоящий ураган. Черная тень ползла на меня. Через мгновение на небе остались одни только бледные звезды. Кругом была непроглядная тьма. Небо стало совершенно черным.

Ужас этой всепоглощающей тьмы охватил меня. Холод, пронизывающий до мозга костей, и боль, которую я ощущал при дыхании, стали невыносимыми. Меня трясло, я чувствовал ужасную тошноту. Затем, словно раскаленная дуга, в небе появился краешек солнца. Потом, подобно раскаленной дуге, на небе снова появилось солнце. Я слез с Машины, чтобы немного прийти в себя. Голова у меня кружилась, и не было сил даже подумать об обратном путешествии. Измученный и растерянный, я вдруг снова увидел на отмели, на фоне красноватой морской воды, какое-то движение. Теперь сомневаться уже не приходилось. Это было нечто круглое, величиною с футбольный мяч, а может быть, и больше, и с него свисали длинные щупальца; мяч этот казался черным на колыхавшейся кроваво-красной воде, и передвигался он резкими скачками. Я почувствовал, что начинаю терять сознание. Но ужас при мысли, что я могу беспомощно упасть на землю в этой далекой и страшной полутьме, заставил меня снова взобраться на седло.