Анна Уайтлок - В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

• Название: В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора
• Автор: Анна Уайтлок
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-06119-5

Анна Уайтлок занимает почетное место среди ведущих и самых читаемых историков династии Тюдоров. Личность Елизаветы I Английской и эпоху ее правления автор рассматривает под неожиданным углом, позволяя читателю заглянуть в святая святых королевы – ее личные покои, где действуют не только и не столько ее фавориты, но самые близкие к ней люди – камер-фрейлины. Эти дамы обладали значительной властью и влиянием, способны были что-то подсказать королеве. Они видели Елизавету без прикрас, одевали ее, готовили для нее косметические средства, ухаживали во время болезни и часто спали с ней в одной постели. Перед нами увлекательная, со многими подробностями, основанными на документах, дневниках очевидцев, письмах и памфлетах, биография одной из самых великих правительниц мира.

---

В субботу 10 апреля 1563 г. в три часа пополудни Елизавета отправилась на королевской барке из Уайтхолла в Вестминстер на последнее заседание парламента; она заняла свое место в зале заседаний.

Сэр Николас Бэкон, лорд – хранитель Большой печати, зачитал от ее имени речь, которую она написала. В ней королева благодарила палату лордов и палату общин за их труды и одобряла законы и акты, представленные на ее рассмотрение. Затем она прямо ответила на петиции обеих палат с просьбами о браке. Ее, писала королева, очень удручает, что от нее требуют назвать преемника, когда есть еще надежда, что она выйдет замуж и сама произведет на свет наследника. Хотя она не испытывает склонности выйти замуж, она понимает, что к этому ее призывает долг королевы. Она уверяла: «И если я сумею подчинить свои желания вашим потребностям, я не стану противиться».[353]

Помимо составления петиций, призывающих королеву срочно найти себе мужа, парламент проголосовал за сбор средств, в которых нуждалась Елизавета для поддержки английского корпуса во Франции. В письме к Эмброузу Дадли, графу Уорику, командующему английской армией, она заверила его, что пришлет подкрепления и сделает все, что в ее силах, чтобы войска были всем обеспечены. Однако ее усилия оказались тщетными. Гугеноты все больше сомневались в искренности намерений Елизаветы, и, когда воюющие французские стороны заключили мир, они объединились и выгнали английские войска из Гавра. Кроме того, во время осады, когда англичане с трудом оборонялись, в городе вспыхнула эпидемия чумы, унесшая жизни многих солдат. 28 июля англичане вынуждены были сдаться, и остатки армии отплыли в Англию.[354] Через несколько недель эпидемия чумы перекинулась на Лондон: болезнь привезли с собой вернувшиеся солдаты. Всем лондонским домовладельцам приказали начиная с семи часов вечера жечь на улицах костры, «дабы истребить болезнетворный воздух».[355]

В августе чума уносила в Лондоне по тысяче жизней в неделю. Жертвой эпидемии стал и испанский посол дон Альваро де Квадра, который так способствовал подрыву англо-испанских отношений.[356] Боясь за свое здоровье, королева вынуждена была в сентябре покинуть Лондон и переехать в Виндзор, где она и оставалась до конца года. В Виндзорском замке было холодно, гуляли сквозняки, и Елизавета, Сесил и другие придворные скоро стали жертвами болезни, известной под названием pooss, или «недержание». Сесил так тяжело болел, что едва не ослеп; Елизавета жаловалась на боль в носу и глазах. В ту зиму умерли многие люди, страдавшие от тех же проявлений болезни.

На окраине города поставили виселицы; на них вешали всех подозреваемых в том, что они привезли с собой чуму из столицы. Повесить без суда могли даже тех, кто проплывал по Темзе мимо Виндзора.[357]

Глава 12 Любовный треугольник

«От всего сердца благодарю Господа, особенно после того, как узнала, что вы счастливо избегли опасности… и ваше красивое лицо не пострадало». В письме, отправленном Елизавете после ее выздоровления, Мария Стюарт ссылалась на собственный опыт болезни – она перенесла оспу в детстве – и выражала радость по поводу выздоровления кузины. Томас Рандолф, английский посол в Шотландии, от имени Елизаветы просил у Марии рецепт зелья, препятствующего возвращению болезни, которое Мария принимала несколько лет назад. К сожалению, ответила королева Шотландии, Фернел, главный врач короля Франции, который готовил снадобье, уже умер, к тому же он «ни за что не открыл бы рецепт лосьона, которым он покрывал мое лицо после того, как протыкал пустулы ланцетом».[358]

Теплые слова Марии не отменяли угрозы для Елизаветы. В январе до Шотландии дошли слухи о том, что Елизавета собирается исключить Марию из числа наследников престола. Сообщалось, что из-за этого Мария пришла «в большое возбуждение».[359] Английская интервенция в поддержку гугенотов против Гизов еще больше отвратила Марию Стюарт от Англии. Понимая, что Елизавета едва ли назовет ее своей преемницей, Мария решила перехватить инициативу и найти себе мужа, тем самым закрепив свои права на английскую корону.

Мария думала о союзе с Испанией посредством брака с Карлосом, старшим сыном Филиппа Испанского. Хотя союз с наследным принцем главной католической державы Европы стал бы чрезвычайно важным политическим событием, сам Дон Карлос почти не обладал никакими достоинствами; он был болезненным юношей, горбатым, узкогрудым, склонным к вспышкам дикого безумия. Ходили слухи о его импотенции.

Тем не менее Дон Карлос оставался самым выгодным кандидатом в мужья для Марии. Елизавета не скрывала, что такой брак она сочтет враждебным поступком, после которого шансы Марии стать наследницей английского престола будут равны нулю.[360] Елизавете необходимо было, чтобы Шотландия оставалась протестантской страной; поэтому она призывала Марию взять в мужья «человека уравновешенного, который по натуре склонен будет продолжать и укреплять любовь и согласие между нашими народами и странами». Она советовала Марии выйти за знатного «уроженца нашего острова».[361] В конце концов «испанская партия» зашла в тупик. Положение Марии еще больше ослабилось в феврале 1563 г. после убийства ее дяди, герцога Гиза. При его жизни можно было надеяться, что он поддержит племянницу военной силой и поможет ей завоевать английскую корону. Теперь самый верный защитник Марии умер.

В марте Уильям Мейтленд Летингтон, Государственный секретарь Шотландии, снова приехал в Англию в надежде убедить Елизавету официально признать Марию своей преемницей.[362]

Когда речь зашла о замужестве Марии, Елизавета сделала необычайное предложение. Если Мария хочет выйти замуж «благополучно и счастливо», она поступит благоразумно, взяв в мужья лорда Роберта Дадли. Совершенно огорошенный Мейтленд осторожно ответил: хотя это «огромное доказательство той любви, какую Елизавета питает к его королеве, ведь она намерена отдать ей нечто высоко ценимое ею самой», он уверен, что Мария не захочет лишать свою кузину радости и утешения, какие получает Елизавета в его обществе». Видя, что Елизавета упорствует, Мейтленд отвечал, что «королева, его госпожа, еще очень молода, и королеве [Елизавете] лучше всего выйти за лорда Роберта самой и родить от него детей, что так важно для процветания страны, а затем, когда Богу будет угодно призвать ее к Себе, она сделает королеву Шотландии своей преемницей как на престоле, так и у своего мужа».[363]

Весной следующего года Томас Рандолф сделал официальное предложение Марии Стюарт от имени Роберта Дадли, заверив ее, что, если она согласится «доставить радость своим замужеством и нам, и нашей стране», Елизавета приступит к «подробному рассмотрению ее прав как нашей ближайшей кузины и наследницы и сделает все к наибольшей выгоде для нее».[364] Мария не стала уклоняться и тянуть с ответом: «Является ли это подтверждением ее обещания считать меня своей сестрой? – резко спросила она. – Как по-вашему, надлежит ли мне считать за честь, что мне предлагают выйти за предмет обожания моей сестры?» Ужасно сконфузившийся Рандолф лишь пробормотал, что «невозможно найти более достойного человека», чем Роберт Дадли.[365]

Шотландцы, как написал Рандолф в Лондон, пребывают в недоумении. Зная о сильной привязанности Елизаветы к Дадли и привыкнув к тому, что королева Англии и ее главный конюший практически неразлучны, они могут лишь предполагать, что ее предложение служит жестом доброй воли, а не искренним выражением ее намерений.[366] Одновременно Екатерина Медичи и дядя Марии, кардинал де Гиз, поспешили напомнить ей, что небезопасно доверяться «совету Елизаветы в браке, которая тем самым хочет лишь [обмануть] ее».[367]

Притворившись, что мысль о браке с Дадли ее занимает, Мария в глубине души надеялась выйти за другого англичанина, поразительно красивого высокого (6 футов 2 дюйма) семнадцатилетнего Генри Стюарта, лорда Дарнли.[368] Как и Мария Стюарт, Дарнли был внуком Маргариты Тюдор, старшей сестры Генриха VIII. Его мать Маргарет, графиня Леннокс, стойкая католичка, доводилась внучкой Генриху VII и двоюродной сестрой Елизавете. После смерти Франциска II она строила планы женить сына на Марии Стюарт. Графиня неоднократно объявляла Елизавету незаконнорожденной узурпаторшей и заявляла, что по праву английский престол должны занимать она и ее наследники. Когда Мария после смерти мужа вернулась в Шотландию, графа и графиню Леннокс поместили под надзор в их йоркширских владениях. Вскоре после этого их арестовали и посадили в тюрьму по обвинению в том, что они готовили брак Марии Стюарт и Дарнли. На допросе их слуги показали, что граф и графиня слушали мессу и поощряли своего шута высмеивать королеву Елизавету, в том числе в сценке, где описывалась ее любовь к Роберту Дадли, которого изображали рябым от оспы предателем.[369] Графиню Леннокс препроводили в Тауэр, а Дарнли уехал во Францию. Летом 1563 г. Дарнли и его родители, очевидно, снова были в фаворе.[370] 19 июля сообщалось, что граф и графиня Леннокс были при дворе в Гринвиче и «милорд Дарнли, их сын и наследник, ежедневно прислуживает и очень часто играет королеве на флейте, что, похоже, доставляет ей удовольствие, ибо играет он очень хорошо».[371]