В. Бирюк - Рацухизация

• Название: Рацухизация
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Научная Фантастика

---

«Чувак намёк понял!»: утверждение — «идти должен Фанг со своими» — пропускается как очевидное. Но: «Пессимизм — суть мрачное мироощущение жизни» — так, Чарджи? «Из ничего — ничего и бывает». Поэтому «чего» — надо делать. Только делать — правильно.

Кестута без Фанга — убьют. Фанга без Кестута — тоже убьют. А — вместе? Давай, девочка, не разочаровывай меня, ты же должна была это продумать.

– На Поротве есть жрецы Перуна. Окрещённые по православному обряду. Как и Фанг. Есть тайные слуги Велеса, тоже крещёные. Они там сами все такие: снаружи — крест, а внутри — бес. Для одних Фанг — волхв, для других — христианин, для третьих — слуга князя, посвящённого воина Перуна. Он там — такой же как все. Кастусь… Князь Кестут приходит от Священного Дуба Перуна с благословлением от Криве-Кривайто и объединяет всех трёх богов против местной нечисти. Личным примером: своим первым слугой — волхвом-выкрестом. Объединяет — против водяных, леших, болотников… Против старых племенных богов. Старшие Будрысычи следует дедовской вере — значит, и против них.

Умница, красавица. Взамен войны за власть — «и восстал брат на брата», предлагается «священная война за веру и правду». За любую из трёх, но против четвёртой. Самая крепкая дружба — не дружба с кем-то, а дружба против кого-то.

Что, инал торканутый, сложновато? Это тебе не саблей с коня рубить! Тут думать надо. Не буром в стену переть, а точно по лезвию ножа станцевать. Найти баланс, оптимум, точку равновесия интересов разнородных сил, развернуть точку в линию, в линию своего пути, и пройти, держа равновесие, по пляшущему под ногами, постоянно меняющемуся канату групповых и религиозных взаимных исключений, к цели. К княжеской шапке у Кастуся на голове. Победить, имея только семь бойцов и глупую головёнку мальчишки-претендента. С благословением от очень далёкого «всемирного отопителя» и с неопределённой волей отца-покойника. Победить, будучи слабейшей среди многих. Будучи девчонкой в ошейнике. Ну, ошейник-то я сниму…

Фанг переводит взгляд с девушки на меня. Ну, битая велесятина, примешь эту заботу как свою собственную? Личную, выстраданную? Он неприязненно морщится:

– Пятая сила… пришла, повязала три других и натравила на самую первую… Перун, Велес и Христос в одной упряжке… А наложнице опостылевшей — кнут в руки… Блуднице — жрецов погонять, богами править?

Не дурак, понял несказаное. И сразу взбеленился. Очередное табу жмёт-мешает? Так я эти глупости выжгу. Из души твоей…

Кто-то ахает, кто-то шушукается, Елица готова грызть в куски, Кастусь непонимающе крутит головой… Не ожидал я таких формулировок от Фанга. Прямое оскорбление. И девушке, и мне. Поэтому — никаких обид. Только искреннее сочувствие и соболезнование:

– Что, Фанг, всё так плохо? Тебе так больно было на этой… хранительнице? У неё там что, зубы сыскались? Ну, извини, занят был, сам не проверил… Может, тебе в утешение ту цацку отдать? «Священную гроздь»? Или вот ей? У тебя-то привычка — цацке кланяться. Тебе за это чуть голову не срубили. Отдам кистку — и этой девке кланяться будешь. Этой… как ты сказал: «наложнице опостылевшей». Готов? (И, блин, уже не сдерживая своей ярости) Ольбег, цацку сюда! В ножки ей будешь! Бородой землю мести! Сапоги целовать! А расстараешься, не поленишься — может, она тебе и выше чмокнуть дозволит!

– Не надо! Прости! Не то сказал. Непривычно. Времена переменилось, посыпалось всё, похилилось. Староват я стал…

– А ты вспомни молодость! Разве не учили тебя выжигать нежить мелкую? Разве не об этом я тебе толкую? Выжечь бесов по Поротве да Наре… Или и этого не можешь?! Древние боги не велят?!

– А дальше?

– А дальше — сам увидишь. Судьба покажет. Или Крокодил с Обезьяной прискачут. А пока… главным командиром ставлю её, Елицу.

Сказано. Понятое Фангом прежде — сейчас услышано всеми. Реакция — аналогичная. Народ дружно начинает бухтеть. Лицо девушки — сперва будто луч солнца осветил. Обрадовалась. Моему признанию, оценке, власти… Она девочка властная. Потом мрачнеет — не по обычаю, мужчины возмущены, смута будет.

Придётся объяснить, моё решение — не «с сердца», а «по уму» — рацуха такая вырисовалась:

– Кастусь — молод и малоопытен. Но он хоть чуть знает дела местные. Совет дать может. И — всё. Гонора у него… носом хлещет. Сам он советов, даже разумных — слушать не будет. Ты, Фанг, самый старый, самый мудрый, самый, в делах лесных — опытный. Со зверьём, но не с людьми. Вчерашнее — тому пример. Тебя поставить — ты их головы как свою — на бревно приведёшь. И советов их — не послушаешь. Да и не осмелятся они перед тобой рта открыть. А вот она — и чужой совет услышит, и сама подскажет. И ещё: война у вас будет не только в лесу да в поле, а ещё и в теремах да хоромах, в церквах да капищах. В этом вы против неё… Но, вы — мужчины да не простые. Один — княжич, другой — волхв. Ваши слова мимо её уха не пролетят. А наоборот — вполне. Она может с трёх голов разумное собрать, вы — нет. Посему — думать вместе, решать — ей. Всем понятно? Командуй, красавица.

– Э… такую дружину в поход поднимать — не горсть пшена курицам кинуть. Недёшево встанет.

Хорошо, что в моём дурдомике хоть кто-то денежку считает.

– Сделаем, Потаня, так: майно, что на литваках взято — перебрать. Им ненужное — оставим у себя, нужное — отдадим. И — своего добавим. Брони, оружие… пусть Фанг для своих посмотрит.

– Я верну втрое! Стану князем и отплачу. Тысячу гривен! Серебром! Князю поротвичей милостыни не надо! Это — в долг, я — выплачу.

Забавно. Она одновременно одёргивает его с досадой, и любуется с восторгом. А я ею любуюсь. Выросла девочка. Выучил, выкормил. Птенца встопорщенного. Теперь вот — пора на волю выпускать. Чтоб и эта птица — на крыло встала. Э-эх, жалко-то как! А как завидно! Но мешать нельзя: остановлю — болеть будет. Душой, телом. Как дерево растущее под камнем — растёт и корёжится.

«Что имеем — не храним, потерявши — плачем». А если — «отпустивши»? — Тогда — «слёзы радости». «Плачь, Ваня, плачь — мы многое теряем в жизни»…

…

Сборы шли три дня. Мы с Елицей… Кастусь очень ревновал. Хотя — безосновательно. Честно! Были… моменты… которые можно было… развить. Но — бестолку. Ей — уходить. Её время пришло. А крылья ей подрезать, или, там, бремена навешивать…

Уходили они — чуть светать начинало. Покидали барахло в лодку, все — брони «поротвические» вздели. Идёт девочке эта амуниция. В смысле — не видно, что девка.

Каждому в глаза посмотрел. Разные они, разное — могут, разного — хотят, разного — ждут. Но в поход идут все — с радостью.

Компания… битый княжич, блуданувшая наложница и сдвинувшийся волхв. «Делать из дерьма конфетку» — давнее русское занятие. А — из трёх? Как будет множественное число от слова «дерьмо»?

«И накормил он народ тремя дерьмами. Все ели и насытились, и ещё сорок корзин объедков осталось». Ну, народ, который «литва поротая», держись — быть тебе сытым. До сблёву.

Выпихнули ладейку, приняли в вёсла. Пошли. Пошли странники по пути своему. По речке нашей.

«По реке плывёт топор
Из села Кукуева
Ну и пусть себе плывёт…»

Провожальщиков много на берегу собралось. Трифена крепилась-крепилась, да и зарыдала в голос. И ещё там из девок… А Фанговые мальчишки-то не только по лесам лазали…

– Ну вот, все по сказке и получилось.

– Любава? И ты пришла? Ты об чём это?

– Ну, сказано же: поцеловал, в постель положил, а она и обернулась царевной.

– Эх ты, предсказательница-умиротворительница! Поцеловать-то — поцеловал. И в постель положил. Да только — не в свою.

– Ой… Так это ж не по сказке! Это ж… а чего ж теперь будет?!

– Чего-чего… Обернётся. Но не царевной, а… а сразу — царицей. Потому как такая «лягушка» своего «доброго молодца» сама наизнанку вывернет. До состояния царя.

– Ой, Ваня… Ты такие чудные сказки складываешь… Чуднее прежних…

Она под одну руку влезла, в подмышку забилась. С другой стороны Алу с Ольбегом прилепились. Вот и стою я в растопырку… как наседка на яйцах.

Кастуся в родных местах встретили горячо: сразу же попытались сжечь. Аморфная коалиция из попов, вайделотов, волхвов и их адептов — постоянно разваливалась. В середине зимы Будрысычи разгромили сторонников Кестута, а его самого взяли в плен. Прихватили и ободранную, остриженную, хорошо беременную Елицу. Кастуся она уверила, что ребёнок от него, хотя я предполагаю: от новгородца-мошенника. На замученную брюхатую полонянку в теремах братьев-князей внимания не обратили. Отчего и померли. «С чадами и домочадцами». Умело применённые цианиды с последующим пожаром — сильно сокращают численность претендентов.

В том пожаре Елица потеряла ребёнка, но Фанг сумел вытащить её и Кестута из пылающей усадьбы. Потом они последовательно истребляли и местных поклонников русалок с кикиморами, и их противников — сильно прореженных перунистов с велесоидами.