Николай Адлерберг - Из Рима в Иерусалим. Сочинения графа Николая Адлерберга

• Название: Из Рима в Иерусалим. Сочинения графа Николая Адлерберга
• Автор: Николай Адлерберг
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91674-003-5

Книгу графа Н. Адлерберга о путешествии в Иерусалим в 1845 году можно назвать образцовым сочинением в ряду литературных описаний паломничеств ко Святому Гробу представителей русской аристократии середины XIX века. Написанная легко и свободно, она в то же время передает глубину религиозного чувства паломника, дает подробное описание Палестины и святых мест, а так же многочисленных бытовых и исторических реалий Святой Земли того времени. В новом издании к тексту приложены необходимые комментарии и историко-биографическая статья об авторе книги. Книга предназначена для всех, кто интересуется историей Святой Земли, Иерусалима и русского паломничества.

---

Скоро стало смеркаться. Усталые от семидневного морского путешествия, мы легли отдохнуть, на другой день в пять часов утра вышли мы из дому. Проводником у нас был араб по имени Хассан, он немножко говорил по-итальянски и служил нам переводчиком. На приведенных им ослах мы отправились осматривать достопримечательности города. Пробираясь по грязным, но многолюдным улицам, мы остановились перед дворцом, или сералем, египетского паши Мехмеда, или Мухаммеда-Али.

Самого паши в это время не было в Александрии: он путешествовал по Нилу в Верхнем Египте. Казалось бы, без хозяина нам не видать и его хозяйства, но для денег на востоке нет ничего невозможного, и так называемый бахчиш (подарок) служит надежным ключом ко всем дверям дворцов, присутственных мест и тому подобного. Заплатив несколько пиастров, мы вошли в сераль. Он выстроен в европейском вкусе и снаружи некрасив; главный фасад его обращен к взморью, и морские волны омывают ступени мраморной его лестницы.

Внутренность дворца мне очень понравилась; первые комнаты незамечательны до большой залы, или ротонды, находящейся в середине здания, под большим куполом. Зала эта роскошно украшена, в восточном вкусе, позолотой, арабесками и зеркалами. Меня поразила необыкновенная чистота и зеркальный блеск паркета. Самый дорогой предмет искусственной роскоши не мог бы в наших руках сохраняться так бережно и невредимо, как этот паркет под ногами рабов и гостей Мехмеда-Али. Превосходнейшее зеркало не может быть глаже и иметь менее царапин; паркет этот состоит из разного рода драгоценного дерева изящной мозаичной работы, с перламутовыми и другими украшениями. У входа в эту комнату лежало несколько пар туфель на замшевых подошвах: мы принуждены были надеть по одной паре, чтобы пройти по этому чудному полу, не повредив его блестящей красоты.

Харем Мехмеда-Али не имеет внутреннего сообщения с сералем: эти два здания отделяются друг от друга большим двором. Мы не могли проникнуть в харем, потому что в нем обитали жены, оставленные в Александрии, а на востоке видеть жену вельможи – такое нарушение святости обычаев, такое преступление, что надо быть готовым на все последствия, влекущие за собой большие неприятности, нередко и смерть.

У паши две спальни: одна ночная в хареме, другая для полуденного отдыха в серале – на эту-то спальню нам позволено было взглянуть. Посреди большой богато убранной комнаты стояла позолоченная кровать, без ножек, непосредственно на полу, в виде широкой ступени; над изголовьем возвышался роскошный балдахин из зеленого шелкового штофа, украшенного золотым шитьем. По сторонам кровати поставлены покрытые той же материей два золотые табурета; на одном из них лежало огромное опахало из блестящих радужными цветами павлиньих перьев; дорогая ручка его была осыпана самоцветными камнями; на другом табурете было подобное же опахало из мягкого, нежного пуха страусовых перьев.

Подле каждого табурета лежали на полу подушки с золотыми кистями; такие же подушки были и против другого конца кровати. На этих четырех подушках рабы становятся на колени, когда паша после обеда ложится отдыхать, по одному рабу с каждой стороны, и каждый беспрестанно обмахивает своего властелина опахалами, освежая тем воздух для его дыхания и не допуская беспокойных мошек и докучливых комаров тревожить сладкую негу отдыхающего владыки. У оконечности кровати другие два невольника, также стоя на коленях, исполняют особенного рода прихоть избалованной роскоши, без которой паша никогда не засыпает: они слегка трут ему ноги.

Противоположная этой спальне комната – приемная паши. Она украшена золотом и зеркалами, убрана коврами и бархатом и с трех сторон освещена ярким дневным светом, проникающим через ряд смежных окон. Самая замечательная вещь в этой гостиной – подарок Папы Григория XVI, мозаичный стол с изображением церкви Св. Петра в Риме. Странно и невероятно было для меня встретить предмет художественной роскоши у египетского паши, а еще более в серале найти изображение церкви, и наконец слышать, что подарок этот мухаммеданину был сделан верховным главой католической церкви!

В одной из соседних комнат стоял большой биллиард: паша был большой охотник играть на биллиарде.

Из сераля мы пошли осматривать судебные присутственные места. Строение не великолепно и неинтересно. В присутствии члены сидели поджавши ноги на диванах, курили трубки и распивали кофе. О чем шла речь – мне неизвестно.

Идя по улицам Александрия, нельзя забыть, что находишься в Африке: все носит на себе совершенно особенный, анти-европейский отпечаток. Дома низки, грязны, без всякой архитектуры; улицы тесны, немощены и наполнены народом, который, подобно неаполитанским ладзарони, курит, варит, ест и спит на улице, у дверей домов.

Извоз в Египте двоякого рода: для перевозки жителей служат маленькие ослы с довольно покойным и быстрым бегом; подле каждого осла бежит, не переводя дух, полуголый араб, понукающий осла палкой. Для перевоза тяжестей употребляются верблюды, или так называемые дромадеры – отвратительное огромное животное на длинных ногах, с громадным горбом, в виде осыпавшейся пирамиды; на него навьючивают всевозможную кладь – кули с мукой или овсом, огромные ящики, чемоданы и проч. Встречаемые на каждом почти шагу подобные караваны верблюдов производят странное впечатление на путешественника, которому ново это зрелище.

Народ в жалком положении. Вице-король, владея Египтом на правах арендатора, не признает в целой стране ничьей, кроме личной своей собственности. Уплачивая ежегодно дань турецкому султану, паша полный хозяин в своем управлении. Народ изнуряется нищетой и чрезмерно тяжелыми работами. Так, например, однажды вице-король употребил ⅔ народонаселения Нижнего Египта, в том числе и войско, на многотрудную работу – на прорытие в песчаной степи судоходного канала от морского берега Александрии до деревни Атфе, для соединения этой водяной системой Средиземного моря с Нилом, природное устье которого, уклоняясь на довольно значительное расстояние от прямого направления к Александрии, сливается с морем двумя главными рукавами: левым в Розетте и правым в Дамиете. Образуемый этими двумя ветвями благодетельного Нила треугольник, которому основанием служит Средиземное море, считается плодоноснейшей страной в целой Африке. Этот уголок, по сходству с формою греческой буквы Δ, называется Дельтой. Дамиета в особенности славится на всем востоке изобилием отличного риса и сарачинского пшена. Не должно забывать, что рытье канала в степи производилось под знойным небом африканского солнца. Некоторые уверяют, что не только сильные мужчины, но даже старики, дети и беременные женщины принуждены были работать; те, у которых не доставало силы копать землю, употреблялись для переноски и перевоза вырытого песку; за неимением достаточного количества рабочего инструмента, некоторые рыли руками. В несколько лет канал был кончен и теперь служит водяным сообщением с Каиром, Черным морем, Индией, Китаем и проч.

Работы эти производились бесплатно. По окончании канала паша открыл его сам, проплыв по нему из Александрии в Каир, и, в честь царствовавшего в то время султана Махмуда, назвал его Махмудиэ.

Войско отличается воинственной и суровой наружностью; мужчины вообще хорошо сложены, и черты лица их большей частью приятны; о женщинах нельзя сделать общего заключения, потому что лица их всегда закрыты покрывалом, в котором лишь только для глаз прорезаны два маленьких отверстия. Женщины-простолюдинки обыкновенно носят платья из синего холста, покрывало из той же материи, накинутое на голову, спускается спереди до половины туловища; металлическая скобочка в виде продолговатой серьги или пряжки прикрепляет его ко лбу. Довольно трудно привыкнуть к этим завешенным лицам, которые, как тени умерших, двигаются по городу.

Сераль Сеида-Паши, третьего сына Мехмеда-Али, имеющего постоянное пребывание в Александрии в качестве главного адмирала, или капитана-паши, выстроен посреди сада; по обе стороны большой дороги, ведущей к поместью Сеида-Паши, пролегают обширные луга, засеянные бананами; растение это сеется и разводится как рожь, т. е. ежегодно вновь. Ствол его не толст и растение невысоко; плоды же бесподобны; вкус их чрезвычайно нежен и приятен. Наружный вид плода продолговатый и, по зеленому своему цвету, несколько похож на наш огурец. Когда банановый плод созревает, кожа его сама собой растрескивается у оконечностей, и потому весьма легко лупится; внутренность же плода, без косточек и без семян, имеет цвет нежного абрикоса; вкусом банан похож отчасти на ананас, отчасти на персик, но несравненно тоньше и нежнее того и другого; аромат его почти неуловим. Сначала, как со всеми случается, банан мне показался противен, но потом я к нему пристрастился и, казалось, не мог довольно им насытиться.