Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

• Название: Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
• Автор: Леонид Кавелин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85759-000-0

В заглавие книги архимандрита Леонида не вынесено слово «Путеводитель», хотя сам он и называет свой труд именно так. Это объясняется тем, что книга уже в момент издания выходила далеко за рамки своего внешне утилитарного назначения. Сегодня «Старый Иерусалим и его окрестности» востребован археологами, литургистами, искусствоведами, историками, всеми интересующимися историей Иерусалима и Святых мест. Созданная как авторский научный продукт книга архимандрита Леонида стала в наши дни самостоятельным источником и прекрасным «Путеводителем» для изучения русского паломничества, истории, культуры, религии, топографии и быта Иерусалима 50-х годов XIX века.

---

Ежедневно на Святом Гробе совершаются три Литургии; первая в первый час пополуночи греческая по сказанному: «ураньше приидоша на Гроб», вторая – армянская, третья – пред восхождением солнца – латинская. Поверхность Гроба служит престолом и вместе жертвенником, но латины ставят для сего на гробный камень особый стол, – тогда как греки и армяне совершают служение непосредственно на верхней плите Гроба, – причем левая сторона его служит жертвенником.

Во время нашего поклонения Святому Гробу певчие пели церковные песни светлой седмицы: «воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу»… «Аще и во гроб снизшел еси, Безсмертне, но адову разрушил еси силу и воскресл еси яко победитель, Христе Боже, женам Мироносицам вещавый: радуйтеся, и твоим апостолом мир даруяй, падшим подаяй воскресение». – «Яко живоносец, яко рая краснейший, воистину и чертога всякого царского показася светлейший, Христе, Гроб Твой, – источник нашего воскресения».

В заключение приведем, для сравнения с нынешним состоянием кувуклии, описание ее и Гроба Господня, начертанное первым нашим паломником игуменом Даниилом в XII веке: «Под тем же самым верхом, непокрытым, – пишет он, – есть Гроб Господень сим образом яко печерка мала иссечена в камени, двери имуще малы, якоже может человек влезти, на колену поклоншеся, в звыше есть малого мужа и всямо окачна (то есть округла), четыре лакоть в долину и в широту. Влезячи же в печерку ту дверцами теми малыми, на десной стране есть место, яко лавица засечена в том же камени печерном; и на той лавицы лежало тело Господа нашего Иисуса Христа, и есть и ныне лавица та святая покрыта досками марморяными; а суть на стороне проделано три оконца кругла, и теми оконци видеть святый той камень: и ту целуют вся християне. И висит в Гробе Господни 5 кандил великых с маслом с древяным и горят безпрестани кандила та святая, не угасают их никтоже, ни в день ни в нощь. Лавица же та святая, идеже лежало тело Христово, есть в длину 4 лакоть, а в ширину два локти, а в звыше полтора локти. Пред дверьми же печерными лежит камень, 3 стоп вдале от дверец тех печерных: на том камени Ангел седя явися женам мироносицам и благовести им Христово воскресение; и есть печерка та оделана яко амбон красным мармором и столпцы марморяны ж около стоят, числом их 12-ть. Вверху же над печеркою тою создан яко теремец красно на столпцех, и вершек (т. е. верх) ему сперт кругло, и серебряными чешуйками позолочеными поковав; и на верху же того теремца стоит Христос сребрян сделан, яко в мужа вболей есть, и то сут фрязи сделали и поставили, и ныне есть под самым верхом тым непокрытым. Суть же дверци трои у теремца того учинены хитро, яко крестьцы: теми бо дверцами влазят людие к Гробу Господню. Да то есть Гроб Господень был печерка та, якоже то написах, добре испытав от сущих ту издавна ведущих (т. е. заведывающих) святая си места»[22].

От живоносного Гроба, чрез алтарь храма Воскресения Господня, прошли мы на Голгофу – место распятия Господня; но другой обычный вход на нее снизу от камня помазания направо (в расстоянии от него 20 шагов), по 18-ти мраморным ступеням с такими же перилами.

Голгофой называется небольшая церковь, устроенная в юго-восточной части храма на скале того же имени, на том самом месте, где был распят Господь наш Иисус Христос: «Неся Крест Свой, изыде на глаголемое лобное место, еже глаголется еврейски Голгофа: идеже пропяша Его, и с Ним ина два, сюду и сюду, посреде же Иисуса» (Ин 19, 17). Близость этих двух святых мест изъясняется следующим выражением Евангелия: «бе же на месте идеже распятся верт и в верте гроб нов, в немже николиже никтоже положен бе: ту убо пятка ради Иудейского, яко близ бяше гроб, положиста Иисуса» (Ин 19, 41). Но не одно это обстоятельство сближения мест Святого Гроба и Распятия удивляет нас; обыкновенно мы представляем себе «лобное место» несравненно больше и выше. В самом деле взгорье, на котором стоит часть Иерусалима, занимаемая храмом Святого Гроба, довольно высоко[23]. Но место, на котором был распят Господь Иисус Христос, как надобно полагать, было лишь скалою на этом взгорье, за стенами города, о чем сказано и у апостола: «вне врат пострадати изволи». По разрушении иерусалимских стен Адриан, окружая новою стеною Елию Капитолину, обвел стенами и лобное место, и город таким образом расширился в ту сторону. Христиане в особенности стеснились около Святого Гроба и Голгофы, так что теперь эти места находятся почти в средине города. Скала облицована камнем, на нее входят по ступеням, а наверху Голгофы стоит церковь, разделенная аркою на две равные части, как бы две церкви, каждая с особыми сводами. Первая часть от входа, или северная, составляет место, где Крест был водружен в скалу; оно освещается светом, проникающим с запада – изнутри храма; другая часть, прошедши арку, – южная с окном напротив входа, – есть место, где Господь наш Иисус Христос был пригвожден ко Кресту. Первая принадлежит грекам; вторая латинам. В греческой части Голгофы в левой стороне близ двери, которая выходит в темный коридор (из него сходят несколькими ступенями прямо в алтарь храма Воскресения), устроен жертвенник. На месте, где был водружен Крест, поднятом от полу на одну ступень, стоит престол из белого мрамора; в передней стороне его сделана выемка, в которой человек, стоя на коленах, может поместиться свободно; здесь то самое отверстие, в которое был водружен Спасителев Крест: оно одето по обводу серебряным кругом, с чеканным на нем изображением страстей Христовых. За престолом поставлен большой крест, с живописным изображением на нем распятия Христова; по сторонам живописные (вырезанные по контуру) изображения предстоящих: Матери Божией и Иоанна Богослова; позади ко внешней стене прислонен иконостас, состоящий из икон, изображающих страсти Христовы. Между крестом и иконостасом довольно свободное место для поправки, освещающих оный иконостас лампад.

При пении стихир Крестопоклонной недели: «Приидите вернии животворящему древу поклонимся, на немже Христос Царь славы, волею руце распростер, вознесе нас на первое блаженство», «Днесь пророческое исполнися слово, се бо покланяемся на место, идеже стоясте нозе твои, Господи» – мы благоговейно поклонились месту, где совершилось таинство нашего искупления.

По преданию, крест благоразумного разбойника стоял на север от Креста Господа, а нераскаянного на юг, так что первый был на правой стороне Спасителя, который лицом был обращен к западу, а второй на левую сторону. Притом кресты разбойников были водружены в скалу не на одной линии с Крестом Господа, а несколько позади его на одной линии между собою. Места их водружения означены черными кругами на мраморном помосте, одевающем поверхность скалы. Кроме того места, где был водружен Святой Крест, природная скала Голгофы видна еще через продольный, нарочно для сего сделанный тут же сбоку престола в верхней мраморной ее одежде разрез. Чрез этот разрез видна трещина в скале широкая и глубокая, проходящая до самого низу оной, которая соответствует евангельскому повествованию, что, когда «Иисус паки возопив гласом велиим, испусти дух, и се завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго, и земля потрясеся и камение распадеся…» (Мф 27, 50). Предание присоединило к числу таких скал Голгофу. Уже в IV веке при святом Кирилле Иерусалимском показывали на эту расселину скалы на том месте как на чудо, свидетельствующее о страсти Господней. «Есть расселина та на камени том и до сего дне», – пишет игумен Даниил, наш паломник XII века. Все наиглубочайшие изыскания доказали, что расселина эта в скале образовалась вопреки всем геологическим основаниям, ибо когда расселины скал обыкновенно следуют за кристаллическою формациею составных частей, тут слои скалы и прорезывающие ее жилы треснули совершенно необыкновенным способом, подобного которому более нигде не встречается, – не вдоль слоев, а поперек их. Языческие писатели вспоминают о чрезвычайном и феноменальном трясении земли в ту эпоху. Адиссон в сочинении своем о религии христианской говорит, что «с помощью сведений математических и физических, он пришел к убеждению, что расселина в этой скале не могла быть следствием простого и натурального землетрясения. Также и действие одной природы, а тем менее действие искусства не могло произвести сего». Мондрелль, другой протестантский писатель, говорит, что «расщелина эта явилась вследствие землетрясения во время страстей Христовых, в том удостоверяет предание; но простой разум достаточен для того, дабы видеть, что искусство не имело никакого участия в образовании этой трещины, ибо жилы прерваны так удивительно, и перерыв является здесь в таких чрезвычайных чертах, следует столь различным изгибам, а выпуклости так совершенно соответственны впадинам, что искусство не могло этому подражать и никакое орудие не могло этому подражать и никакое орудие не могло бы сделать этого». Подобных свидетельств принести можно бы множество.